Судя по всё возрастающемо количеству охранников и охранных предприятий, обществом овладевает нездоровое чувство страха.

Месяц назад ко мне зашел сосед. Он — безработный, и, понятное дело, озабочен поиском рабочего места. С собой он принес ворох рекламных газет. «Смотри, какое удивительное получается дело! – сказал сосед. – Создается впечатление, что сейчас в России не нужны ни плотники, ни бетонщики, ни шахтеры, а сплошь — продавцы и охранники. Ну, с продавцами все понятно. Торгует матушка Россия! Но — охранники! Сотни вакансий в каждой газете! Да еще не каждого и возьмут, а все больше требуют молодых, физически развитых, бдительных, чтобы, значит, они половчее сумели тебя защитить… Создается такое впечатление, что те, кто нанимает такую прорву охранников, чего-то или кого-то смертельно боятся. Интересно бы знать, чего они боятся? Неужто и вправду в России так страшно жить?..»

Вопрос, которым озадачился мой простодушный сосед, показался мне интересным. А ведь и впрямь! Ведь сколько на свете всяческих профессий! А откроешь газету с объявлениями, по крайней мере, в российской провинции, отыщешь в ней специальную рубрику — сплошь продавцы и охранники. То ли в стране до такой степени увеличилось количество воров, то ли страна сверх всякой меры разбогатела и, следовательно, есть что охранять… Интересный, в общем, вопрос.

В поисках ответа я посетил одно из самых крупных в моем городе заведение, где обучают на охранников. Обучают на охранников! Над этим выражением уместно некоторое недоуменное размышление. Это вам не патриархальные советские времена, где социалистические материальные ценности оберегал приставленный к ним дедок-сторож в тулупе и с колотушкой! Нынче в охранном учебном центре никаких дедков не водится, а все больше — ребята дюжие, молодые. Пахать бы этим ребятам заросшие чертополохом российские пустоши, строить жилища, прокладывать дороги к Тихому океану и обратно! Ан нет, учатся на охранников. Потому что — пахари и строители в современном отечестве не востребованы. А охранники, наоборот, — востребованы.

– Наш учебный центр, – сказал мне директор сего заведения, – существует вот уже десятый год. Ежемесячно мы выпускаем около двухсот дипломированных охранников. Ну все, думаем, уж на следующий-то месяц никто к нам не придет. Потому что, по нашим подсчетам, никак не нужно городу и окрестностям такое количество охранников! И всякий раз мы ошибаемся. Идут к нам и на следующий месяц. И еще — на следующий. И так — из года в год. И представьте, почти все наши выпускники находят себе работу! А, между прочим, мы в городе — не одни, имеется еще три подобных учебных заведения. То есть — умножьте количество наших выпускников втрое. И никто не остается без работы! Все что-то или кого-то охраняют!

– Но, может быть, наш город какой-нибудь уникальный…

– Что вы! Самый обыкновенный город. То же творится и во всех прочих российских городах. Знаю не понаслышке. С нами периодически проводятся всяческие семинары и совещания в Москве. Туда съезжаются директора учебных охранных центров со всей страны. Везде то же самое! Просто-таки — страна сплошных охранников! Нашу деятельность регулирует специальный федеральный закон! Называется — закон об охранной и детективной деятельности. Стала бы власть выпускать законы, если бы не было на то прецедента и повода! Законы издаются только тогда, когда явление, которое они определяют и регламентируют, становится масштабным и общественно значимым.

Я побеседовал с директором еще, затем посмотрел как несостоявшиеся строители и пахари учатся на охранников. Учились они, что и говорить, серьезно. Зубрили законодательство, стреляли настоящими патронами по мишеням, напоминающим человеческие фигуры, лупили человеческий манекен дубинками, надевали на него наручники, а на себя самих — бронежилеты и защитные шлемы… Это, значит, чтобы затем, после окончания учебы, все эти навыки применять на практике…

Кстати, о практике. Да, действительно: если вы желаете трудиться именно охранником, то, как говорится, ноу проблемс! Почти месяц я посвятил выяснению того, какие именно объекты охраняют бравые ребята в камуфляжах и с дубьем наперевес, и пришел к выводу: нет, пожалуй, на Руси такого места, где бы ни маячил хотя бы один охранник с дубьем наперевес. Охраняется все и вся: заводы и фабрики, шахты и рудники, склады и базы, школы и вузы, само собою — все какие только имеются, торговые заведения, терапевтические, хирургические и психиатрические медучреждения, бывает, что и совершенно пустые места…

Порой это стремление охранять все и вся доходит до сущего идиотизма. Вот картина, которую мне пришлось наблюдать самолично и притом — в течение всего лета. Многоэтажное административное здание в провинциальном российском городе, перед входом в которое — скверик с кустиками и цветочками. Во все минувшие эпохи, начиная с батыева нашествия, никто на эти цветочки и кустики не посягал: росли себе и росли. И вот, наконец, наступила эра всеобщей бдительности, и к цветочкам приставили сразу восьмерых (сутки через трое, попарно) дюжих несостоявшихся землепашцев. И все лето эти ребята маялись дурью и получали жалованье, делая вид, что оберегают цветочки…

А вот еще одна душераздирающая картина. Угольный разрез. От него к железнодорожной станции проложена техническая дорога, по которой БЕЛАЗы возят уголь. Сто лет беспрепятственно сновали могучие машины туда и обратно, и вот, наконец, неведомо для чего посреди дороги водрузили шлагбаум с круглосуточно бдящей охраной в количестве четырех человек смена с режимом сутки через трое (итого — шестнадцать служивых). И теперь всякий БЕЛАЗ обязан остановиться у шлагбаума и дожидаться, пока неторопливая охрана поднимет полосатую палку… Для чего, зачем? Никто этого не знает. А просто: не остановишься — можешь считать себя безработным. И наоборот: не опустишь вовремя палку перед носом БЕЛАЗа — также ищи себе работу. Таков приказ — бессмысленный и беспощадный. Уж водители БЕЛАЗов пытались, и бунтовать, и били охранников — все бесполезно. Говорят же вам — приказ. Да притом — имеется еще специальная охранная команда, которая ведет тайное постоянное наблюдение за шлагбаумом посреди чиста поля и приставленными к нему охранниками. Чтобы они, значит, не вступили в преступный сговор с водителями БЕЛАЗов. Эдакая, знаете ли, современная разновидность заградотряда. Так и торчит по сию пору посреди чиста поля бессмысленная полосатая палка…

А вот — уже даже и не картина, а вопрос. Какой смысл охранять, скажем, терапевтическое отделение городской больницы? Неужто кто-то на него покушается? Делает налеты и набеги? Под каждую больничную дверь еженощно подкладывает бомбы? Крадет у несчастных сердечников и язвенников их микстуры? Кажется, во всей стране не зафиксировано еще ни одного подобного случая… Но тогда — для чего там охрана? А — для чего нужна охрана в магазинах? Ведь помним же мы то время, когда магазины — были, колбаса в них — также присутствовала, а охранника, поедающего тебя глазами и ходящего за тобой вослед, не было и в помине. И ничего, жили. И торговые планы перевыполняли…

А — вездесущие решетки, бронированные двери и всяческая хитромудрая сигнализация? Кто еще двадцать лет назад видел на окнах жилищ решетки, и кто стремился отгородить себя от мира железными дверями? А — жуткие металлические ограждения вокруг зданий? А — немыслимое количество видеокамер, торчащих со всех углов и столбов? А — неподдающиеся учету незаконные прослушки? Ну и так далее. Это уже не здравомыслие. Это — нечто иное…

Послушайте, уважаемые россияне! А, может, во всем этом и впрямь имеется смысл? Но — не просто сам по себе смысл, а, так сказать, смысл специфический? Смысл — с уклоном в фобию, манию (прочие сугубо медицинские термины каждый читающий эти строки вправе добавить по своему усмотрению). Может, мы и вправду стали одержимы каким-то всеобщим массовым страхом? Одним огромным страхом на всех, или, может, в каждой человеческой душе таится свой собственный страх? А?

На подобную мысль меня натолкнула встреча с одним моим знакомым психотерапевтом. Он не желает, чтобы я называл его имя, потому что, мол, это может сказаться на репутации его пациентов. Пациенты же у него случаются всякие, включая сюда даже лиц, обладающих общественной известностью. Ну, не желает, так и не желает: дело, в конце концов, не в имени, а в том деле, коим занимается психотерапевт. Он лечит человеческие страхи. Или — стремится избавить людей от их страхов, как вам будет угодно. Это — весьма преуспевающий психотерапевт. От клиентов у него нет отбоя, его рабочие часы расписаны намного дней вперед. Такую, значит, скорбную золотую жилу нащупал наш герой.

– В начале своей деятельности я недоумевал и даже пугался, – рассказывает психотерапевт. – Столько пациентов! И каждый – что-нибудь боится! У каждого — свой страх в душе! И все умоляют спасти их от страха… Нет, думаю, что-то здесь да не так. Может, думаю, это у них вовсе даже и не страхи, а, допустим, больная печень или несварение желудка, а я – просто скверный психотерапевт… Но потом понял: нет, страхи. Люди боятся жить! И чем дальше, тем больше. Лавина страха! И когда я это понял, то попытался классифицировать тех людей, которые ко мне обращаются, и их страхи. То есть – попытался заняться какой-то видимостью научной деятельности. И сдается мне, добился некоторых результатов…

– Любопытно…

– Куда уж любопытней. Первое, что я выяснил, заключалось в следующем: страхам в нынешнем обществе подвержены все – от олигархов до бомжей. От страха не спасает ничто: ни наличие денег, ни доступ к власти, ни присутствие натренированной охраны, ни уединенное место жительства… Из чего, волей-неволей, напрашивался вывод: страх, от которого я стремлюсь избавить моих пациентов, гнездится не где-то вовне, а — присутствует в человеческой душе. Да, разумеется: большинство старается избавиться от страхов чисто внешним и, я бы сказал, механическим образом: заводят охрану (оттого-то так много сейчас охранников), ставят бронированные двери, глазки и прослушки… Но и за спинами охранников, и за бронированными стенами нет для них покоя. Это потому, что страх, как уже было сказано, коренится в людских сердцах. И, следовательно, чтобы избавиться от страха, надо научиться читать в своем сердце. Но — современные люди не умеют читать в собственных сердцах: то ли позабыли, как это делается, то ли их и вовсе никто тому не учил…

– Хотя Бог как раз и призывает научиться читать в собственных сердцах. И говорит, что такое чтение и есть начало пути к спасению…

– Именно. По сути, люди боятся не чего-то или кого-то вовне, а — самих себя. То есть — причина того страха, который доводит людей до изнеможения, заложен в самих же людях. Поясню это на примерах. Вот, скажем, приходит ко мне некий предприниматель и говорит: так, мол, и так, боюсь своих работников-подчиненных. Подозреваю, что они меня обманывают, обкрадывают и вообще замышляют мое убийство. Извелся я этими страхами, житья мне никакого нет… Завожу я с ним специальную беседу, и очень скоро выясняю: да ведь он, этот предприниматель, до того, как стать таковым, трудился наемным работником! И — делал то же самое, в чем сейчас подозревает своих же работников: воровал, обманывал своего работодателя, даже замышлял его убийство… Такой вот, значит, получается нравственный закон бумеранга: не воровал бы в свое время сам — не боялся бы теперь, что обкрадывают тебя. А вот еще один пример. Является ко мне один мужчина и говорит, что он одолеваем страхом того, что его бросит жена. Вроде бы и предпосылок к тому нет никаких, а страх — есть. Да притом, такой страх, что нет от него покоя ни самому пациенту, ни его жене. Подозрения, сцены, самые изощренные и жестокие способы проверки супружеской верности… Семь раз пытался повеситься сам, и пять раз намеревался умертвить жену! Спрашиваю: да ты сам, человече, честно ли живешь? Хранишь ли верность жене? Оказывается — нет: и верности не хранит, и вообще третий раз женат… Ну и что же ты хочешь, человече, говорю я? Вынь бревно из глаза своего, и тебе тотчас же станет легче. Вот и вся психотерапия…

– Как не пробовать. Пробовал, сопоставлял, анализировал. И пришел к выводу: в общем и целом, человеческие страхи подразделяются на две категории. На, так сказать, классические страхи и страхи современные. Боязнь, что тебя обокрадут, страх измены, страх лишиться куска хлеба, боязнь одиночества — это и есть классические страхи. То есть, такие страхи существовали во все века. Что же касаемо новомодных страхов… Вот, скажем, современные люди очень боятся остаться голыми — в самом прямом смысле этого понятия! Они берут кредиты, залазят в долги, и все покупают, покупают… Сами же эти люди сознаются: всех купленных вещей им не износить и за две жизни, а все едино какой-то внутренний голос не дает покоя: бери, приобретай… Или, скажем, такой пример. Современные люди очень боятся того, что их заколдуют, приворожат, наведут на них порчу… Оно, конечно, подобные страхи существовали всегда, но раньше человек знал, как от них избавиться. Пришел в храм, помолился, исповедался, причастился, и куда подевались те ужасы? Но то — было раньше. Для современного же человека храм не является спасением — даже если человек туда и заглядывает. Может, оскудела вера, может, что-то еще… И потому — едва ли не половина всех моих пациентов убеждена, что их — заколдовали и приворожили. Другая же половина боится инопланетян, инопланетного нашествия и порабощения. Сильно сомневаюсь, чтобы, скажем, в 19 веке кто-нибудь боялся инопланетных пришельцев… А вот еще один показательный страх: многие мои пациенты до умоисступления боятся каких бы то не было перемен в обществе. Я не говорю уже о революциях, войнах и прочих социальных потрясениях. Но — даже обыкновенные выборы президента, губернатора или градоначальника прибавляют мне пациентов в неимоверном количестве. Как выборы, так и аврал! В этом-то, пожалуй, и заключается основная причина русского консерватизма и долготерпения. Страшно кого-то переизбирать! Как бы чего ни случилось — еще в худшую сторону… Однако больше всего современные люди боятся смерти. Да-да! Оно, конечно, смерти боялись во все времена: в любом живом существе заложен инстинкт сохранения собственной жизни. Но раньше, насколько известно, свою неизбежную кончину человек старался встретить достойно: с исповедью, всепрощением, кротостью и упованием на Божескую милость. Оттого-то земная жизнь столь мало значила в глазах человека. Нынче же — совсем не то! Все боятся умереть! Все подозревают друг дружку в злых намерениях: родители — детей, дети — родителей, начальники — подчиненных, те — наоборот, обыватели — инопланетян… Президенты, губернаторы, градоправители передвигаются с устрашающими кортежами охраны. Народ попроще — с револьверами, ножами и дубьем. Избавьте меня от страха смерти — такова самая распространенная просьба моих пациентов… Между прочим: есть еще одна, весьма в наши дни распространенная категория моих пациентов. Для себя я их назвал «смеющиеся люди». Или «люди, смеющиеся от страха». Вы, конечно же, обратили внимание на то, какова в современном обществе тяга к развлечениям? Этими так называемыми развлечениями забит под завязку телевизор, газеты, телеэкраны, театральные и эстрадные сцены… Ну, так все это, уверяю вас, от страха. Смехом люди стараются превозмочь страх. Но — такой вот парадокс — чем больше они смеются, тем страшнее им жить. Вы знаете, ко мне нередко обращаются пациенты, почти свихнувшиеся от смеха. Просят: помогите взглянуть на жизнь серьезно, потому что уже — невмоготу… Не часто, но обращаются ко мне и те, кого можно было бы назвать «записными шутами»: актеры, журналисты, тамады, клоуны… Это — самая безнадежная категория пациентов. Им почти невозможно помочь. Почти невозможно избавить их от страха…

– То есть — такого лекарства по-прежнему не существует?

– Вы говорите о лекарстве от страха? Поищите какого-нибудь фантаста, пускай он вам ответит. Я не фантаст, я — врач…

***

Такая, стало быть, получается безрадостная картина. Стремление уберечь самих себя, неимоверное количество охранников, выборная истерия, люди, смеющиеся от страха… Все это явления одного порядка. Нам страшно жить. Все страшнее и страшнее. Мы, как общество, утратили разум от страха…

На подобную тему, думается, можно было бы писать целые научные и социологические трактаты. Однако у нас — задача скромнее. И потому, завершая разговор, следует заметить: если человечеству, и суждено вымереть, то, наверное, оно вымрет не от инопланетян, не от цунами и не от ядерных бомбежек, а — именно от страха. Какое-то время люди будут стремиться всяческим образом укрыться друг от друга, отгородиться и самоизолироваться: муж — от жены, брат — от брата, сын — от отца, сосед — от соседа, до изнеможения хохотать в своих укрытиях… А затем — станут поодиночке умирать. Потому что сам по себе человек — ничто. Человек — существо общественное и социальное.

Наверное, во всем этом есть резон. Давайте-ка припомним, как в просторечье называется последний Господень приход на землю. Он называется — Страшный Суд. Страшный — от слова «страшно». От слова «страшиться», то бишь «бояться». Оттого, наверно, мы и боимся, что Страшный Суд — все ближе. Оттого и стремимся отгородиться друг от друга бронированными дверьми, решетками и охраной. Да только отгораживаться нужно не друг от друга, а — от себя самого. Вернее, от греха, который у нас в сердце. И тогда не будет нам страшен никакой Страшный Суд. Ибо не Бог нас будет судить, а наш собственный грех.

И в заключение — пример из жизни на данную тему. Я живу в Кузбассе. Несколько дней тому какие-то шутники распространили по Интернету известие, будто скоропостижно скончался кузбасский губернатор Аман Тулеев. Народ, конечно, ударился в неописуемое горе. Но еще в большее горе, как, оказалось, ударился сам губернатор. Он, судя по всему, испугался, призвал к себе главного областного полицейского и велел ему немедля отыскать и упечь вышеозначенных шутников. Кузбасская полиция, разумеется, оставила свои дела и ринулась на поиск злоумышленников. Думается, отыщут и упекут. Но не в том дело. Дело в другом. Вот ведь оно как: губернатор — а испугался даже не самой своей смерти, а только лишь дурацких слухов о ней. А ведь — губернатор. Так сказать, радетель, отец и кормилец.

Весьма показательный пример, вы не находите?..