В этот день в 1773 году в России началась Крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева.

Именно так – Крестьянской войной – это событие долгое время у нас называлось. Но, по сути, это далеко не так.

Восстание “на дальнем пограничье” в Оренбургских степях, на землях Яицкого казачьего войска было именно восстанием казаков. Хотя бы потому, что дворянских поместий и, соответственно, крепостных крестьян в тех местах тогда не было вовсе. В манифесте, зачитанном на глухом, богом забытом Бударинском форпосте, речь шла только о казаках. Об их интересах и нуждах. Казакам было обещание сохранения вековых привилегий, прав на свободную ловлю осетровых рыб, беспошлинную торговлю черной икрой, а заодно солью – важнейшим стратегическим товаром.

Кроме того, подтверждались, современным языком говоря, выборные начала местного казачьего самоуправления. Словом, все то, что правительство Екатерины Второй решило тогда отменить. Можно спорить, прогрессивно это было или нет, но казаки не просто держались за “старину”, они пытались отстоять свои экономические интересы. Ведь это, в глазах правительства, они были военным сословием, а в собственных – свободными, вольными людьми: у каждого свое личное хозяйство, угодья, промыслы, торговля. А военная повинность в глазах казаков была всего лишь службой по контракту, за особую плату.

Да, конечно, они всегда были готовы оборонять пограничные рубежи от набегов кочевников, но не более того. Между прочим, к крестьянам Пугачев и его атаманы относились скептически-снисходительно. Когда казачье войско пришло в районы Поволжья, Пугачев любил повторять, что людей у него, то бишь крестьян, теперь “как песка”. Одни утекают, другие прибывают. Дело в том, что крестьяне, как правило, приветствовали появление пугачевцев, но дальше расправы над собственным помещиком их “революционность” не шла. Пределов собственной округи крестьяне не покидали.

В самом деле, если бы “пугачевщина”, как ее называл Пушкин, стала бы осмысленным протестом крепостных крестьян, составлявших тогда более 70 процентов населения страны, со столь же четко определенными требованиями, как у казаков, то он просто не мог не увенчаться успехом. В результате же пугачевское восстание вылилось в нечто совершенно другое. Метко, а, главное, верно определенное тем же Александром Сергеевичем. “Русский бунт – бессмысленный и беспощадный”.