Пока бюрократия и крупный бизнес заинтересованы в стагнации, разговоры о необходимости перемен мало что значат.

26 сентября в Димитровграде состоится заседание президентской комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики. В преддверии заседания президент Дмитрий Медведев провел ротацию, исключив из состава комиссии бизнесмена, экс-лидера «Правого дела» Михаила Прохорова. Кроме Прохорова, комиссию покинули Леонид Рейман (экс-советник президента и экс-глава Мининформсвязи) и Николай Федоров (член Совета Федерации).Взамен выбывших в комиссию включили Олега Бударгина (председателя правления ОАО «ФСК ЕЭС»), Виктора Вексельберга (президента фонда развития «Сколково», председателя совета директоров ОК «Русал», совета директоров банка «Международный финансовый клуб»), Наталью Касперскую (председателя совета директоров «Лаборатории Касперского») и Юрия Урличича (гендиректора компании «Российские космические системы»).

Тема 26-го заседания комиссии по модернизации – «Подготовка специалистов по приоритетным направлениям модернизации и технологического развития экономики России». Что характерно, 31 августа 2010 года примерно на эту же тему Дмитрий Медведев провел совместное заседание комиссии по модернизации и Госсовета. Обсуждались приоритеты развития профессионального образования, и Прохоров был одним из докладчиков. Медведев тогда признал важность поднятых Михаилом Прохоровым проблем и даже заметил, что они в его выступлении прозвучали «более прямо», чем у коллег. Теперь, видимо, с прямотой покончено.

Примет участие в заседании комиссии и вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин. Заседание станет первым публичным мероприятием с участием Медведева и Кудрина после того, как в глава Минфина заявил, что не видит для себя возможности работать в новом правительстве Медведева.

Как сложится судьба модернизации в России в связи с «рокировочкой» Путина и Медведева, рассуждает директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко.

«СП»: – Евгений Николаевич, с перемещением Медведева в кресло премьера идея модернизации тоже отойдет на второй план?

– К возможности модернизации я отношусь с оптимизмом – по крайней мере, к технологической модернизации. Мы, например, видим, что а последние несколько месяцев Владимир Путин начал замещать – в имиджевом плане – Дмитрия Медведева. Путин сам начал говорить о модернизации, создал Агентство стратегических инициатив, и в первый же день работы съезда «Единой России» заявил, что будет поддерживать гражданское общество, альтернативное мнение.

Думаю, вопрос технологической модернизации безальтернативен, его придется решать. Хоронить модернизацию – в виде технических инноваций – думаю, преждевременно.

«СП»: – А модернизацию общества?

– Вообще-то Россия уже прошла такую общественную модернизацию – если понимать модернизацию как переход к индустриальному обществу. По сути, ее провел еще Сталин.

«СП»: – Вернемся в наши дни, к президентской комиссии. Зачем из нее исключили Прохорова?

– Можно сказать, стране преподали урок христианского смирения. Прохоров, который говорил, что пойдет то президенты, то в премьеры, то станет второй партией власти, получил прямо противоположный результат. А Дмитрий Медведев, который продемонстрировал редкостную способность к жертвенности, вознагражден местом премьера и возможным лидерством в «Единой России». Если говорить о политической жизни, сигнал подан недвусмысленный: меньше самопиара, больше преданности.

«СП»: – Прохорова и дальше будут «опускать на землю»?

– Очень много зависит от самого Михаила Прохорова. Если, как посоветовал президент, он займется благотворительностью, ничего особенного с ним не произойдет. Если же Прохоров попытается выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах, или делать собственную партию – это может наткнуться на противодействие. Не потому, что это является угрозой для действующей власти, а потому, что несанкционированная политическая активность несет высокие риски.

«СП»: – Медведев в своем новом качестве будет техническим премьером? Он сможет более плотно заняться той самой технологической модернизацией?

– Многое зависит от состава правительства. Кудрин уже заявил, что не останется в нем, Зубков, с большой долей вероятности, перейдет на работу в Госдуму. Феномена сильных вице-премьеров, что является особенностью путинского кабинета, видимо, уже не будет. Вопрос и в том, насколько у Дмитрия Анатольевича будет возможность ввести своих людей в правительство. Плюс, конечно, остается вопрос о роли параллельных структур, которые создавались в последнее время – «Народного фронта», Агентства стратегических инициатив.

«СП»: – Почему, кстати, понадобились сложные перекрестные вещи: Путин – лидер «Единой России», но ее список возглавляет Медведев. Партия власти у нас «Единая Россия», но на выборы идет «Народный фронт». Если сценарий «рокировки» был продуман заранее, почему такая путаница получилась в итоге?

– Если стандартная схема не работает – с парламентскими партиями, с политической конкуренцией – приходится выдумывать более сложные схемы. Только это позволяет обеспечивать внутриэлитные договоренности.

«СП»: – Медведев просидит в премьерском кресле достаточно долго, или его, после принятия непопулярных мер, тихо уберут?

– Я не исключаю, что Дмитрию Медведеву отведена роль ответственного за коммуникацию с западными элитами в ранге премьер-министра. По крайней мере, пока это то, что у Дмитрия Анатольевича получалось наиболее эффективно.

«СП»: – Многие считают, что «рокировка» была оговорена очень давно. Это так?

– Думаю, не так. Окончательное решение было принято в августе-сентябре 2011 года. Как справедливо заметил Глеб Павловский, Медведев подавал сигналы, что готов идти на второй срок. Он этот вариант рассматривал, и добивался номинации на второй срок. Но действия, которые были предприняты за последнее время Владимиром Путиным, привели к тому, что у Медведева практически не осталось пространства для маневра.

«СП»: – Действия Медведева, с точки зрения Путина, можно рассматривать как не преданность?

– Нет. Думаю, между ними были достаточно гибкие договоренности, и у Дмитрия Анатольевича была возможность себя проявить. Если бы мы исходили, что он в качестве первоочередной цели ставил выдвижение на второй срок, ему надо было вести себя по-другому. Надо было создавать структуру общественной поддержки – но она создана не была.

«СП»: – Можно ли сказать, что тандем закончился?

– Думаю, сейчас очевидно обозначились роли: Путин – номер один, Медведев – номер два. В ситуации, когда это объективное положение вещей будет еще и юридически оформлено, это уже не будет тандемом. То будет очевидное доминирование Владимира Путина.

Другое мнение

Дмитрий Орешкин, политолог:

– Формально говоря, модернизация делается не по произволу власти, а потому, что не делать ее нельзя. Иначе ты потеряешь конкурентоспособность на международном рынке. Точно так же инновации внедряются: не потому, что это кому-то сильно нравится, а потому, что заставляет логика конкурентной борьбы.

Однако есть «но». Кроме теоретического осознания необходимости инноваций, есть конкретные интересы конкретных людей. Скажем, Медведев много говорит про инновации, о модернизации, а Путин – мало. Можно, конечно, говорить, что у них разное отношение к этим процессам, но дело в другом: и Путин, и Медведев занимаются декларативными вещами.

Если проанализировать реальные интересы, мы поймем, что бюрократический класс, который служит опорой и Путину, и Медведеву, не заинтересован в модернизации. Точнее, здесь замешаны интересы и бюрократии, и бизнеса, которые слились и нашли общий язык: бизнес снабжает деньгами бюрократию, а она в обмен позволяет уничтожать конкурентов и получать монопольное преимущество в определенных секторах рынка. Так вот, эти сектора, скорее, заинтересованы в стагнации.

Есть, скажем, пять нефтяных компаний. Они разделили между собой внутренний рынок, и вроде бы все удовлетворены. Шестая или седьмая компания на рынок не попадут, их уничтожат – причем не в экономической конкуренции, а в бюрократической: не дадут лицензии, задавят налогами – поскольку у крупных нефтяных корпораций есть лоббистские возможности через прикормленных бюрократов. Именно эти бюрократы поддерживают во власти то, что называется стабильностью или «путинским консенсусом».

Поэтому про инновации – это одни разговоры. Ровно те же разговоры были в СССР – о необходимости научно-технической революции. Но в этих инновациях в Союзе тоже никто не был заинтересован, хотя все понимали, что они нужны. Поэтому было много правильных слов, и никаких изменений.

Сегодня – аналогичная ситуация. Нет конкурентной среды, которая подталкивает к инновациям, поскольку когорта людей у власти не заинтересована в конкуренции. Конкуренция подразумевает отстаивание своих интересов, в том числе, в политической сфере, лоббирование большего числа проектов. Для этого нужен независимый суд, политическая конкуренция… Но все это – чистая теория. На практике ничего этого не будет, потому что интересы важнее идеалов. А интересы работают в сторону стагнации.