Эксперты обсуждают новую версию гибели Як-42 под Ярославлем: несогласованность действий экипажа. Она возникла на основании анализа обнародованной стенограммы, предположительно, последних минут переговоров экипажа погибшего самолета. Что-то не позволяло самолету достичь нужной скорости во время разбега, и командир, видя это, должен был вовремя остановиться.

Версии о причинах крушения Як-42 отпадают одна за другой: замминистра транспорта России Валерий Окулов назвал не выдерживающим критики предположение о том, что разбег самолета происходил, когда не был снят стояночный тормоз у воздушного судна.

Также несостоятельной является версия о том, что самолету не хватило дистанции разбега. Фактически на взлетно-посадочной полосе следов торможения не было обнаружено. Что касается длины разбега, то старт начинался почти с торца полосы. И для разбега авиалайнера было 2800 метров», – заявил Окулов.

В то же время он не исключил нарушения центровки авиалайнера, заключающегося в том, что большая часть пассажиров и грузов располагались в носовой части самолета. По словам Окулова, носители информации (бортовые самописцы) «находятся в хорошем состоянии». Также хорошо проводится расшифровка записанной информации. «Я думаю, что все это позволит достоверно установить причины авиакатастрофы. Пока же говорить о них в настоящее время представляется преждевременным», – подчеркнул Валерий Окулов.

Между тем эксперты уже обсуждают еще одну, не высказывавшуюся ранее, версию, согласно которой выполнение взлета в номинальном режиме увеличило длину разбега и не позволило вовремя набрать необходимую скорость.

Телеканал «Вести» обнародовал стенограмму, предположительно, последних минут переговоров экипажа Як-42 с оговоркой, что подлинность материала не подтверждена официально.

Командир: 74, 76.

Бортинженер: 74, 76.

Командир: Время, фары. Взлетаем, рубеж 190.

Командир: Три, четыре, пять, номинал.

Бортинженер: На номинальном.

Бортинженер: Скорость растет. Параметры в норме. 130, 150, 170, 190, 210.

Из документа следует, что поначалу разгон проходит в штатном режиме, скорость растет по 20 километров в час в три секунды. Однако после этого для того, чтобы скорость выросла на 20 километров в час, нужно уже восемь секунд. И уже когда самолет достигает конца взлетной полосы, командир подает команду выпустить стабилизатор.

Командир: Взлетный.

Бортинженер: 220, 230.

Второй пилот: Наверное, стабилизатор.

Командир: Взлетный, взлетный, стабилизатор.

Второй пилот: Что ты делаешь?

Командир: Взлетный.

Бортинженер: Взлетный.

Командир: (нецензурно).

Второй пилот: Андрюха!

«Он должен был разогнаться мгновенно, и проблем не должно было быть… Но у него был отчего-то затяжной взлет», – прокомментировал телеканалу заслуженный летчик-испытатель СССР, космонавт-испытатель Виктор Заболоцкий. По его мнению, в работе экипажа могло иметь место недопонимание. «Причину надо искать в работе экипажа, – считает он. – Много зависит от слетанности, экипаж должен друг друга с полуслова понимать».

Вопрос, который, по мнению большинства экспертов, является главным – почему, несмотря на то что самолет долго не мог достичь нужной скорости, командир принял решение взлетать – остается пока открытым.

«Комиссия уже проделала большую работу, отбросив десятки звучавших ранее предположений, – сказал газете ВЗГЛЯД президент фонда «Партнер гражданской авиации» заслуженный пилот СССР Олег Смирнов. – Осталось одно: выяснить, почему командир корабля в точке принятия решения, рассчитанной для данного взлетного веса, аэродрома и метеоусловий, не прекратил взлет и не приступил к интенсивному торможению».

«Самолету что-то мешало разбегаться, это уже установлено средствами объективного контроля, – продолжил он. – Задача комиссии – установить почему».

«Когда командир корабля почувствовал, что чего-то не хватает, он дал команду «взлетный режим», и эта команда была выполнена, – прокомментировал эксперт неофициальные записи переговоров. – Но кончилось все тем, чем кончилось, «гири с ног» сброшены не были, что-то держало самолет, несмотря на то что его вес был на 5–7 тон меньше максимального».

По мнению Смирнова, этими «гирями» могла быть и техника – каким-то образом сохранялось давление в тормозах,– и ошибка. «Ведь и в автомобиле можно случайно слегка нажать на педаль тормоза и держать его в полунажатом состоянии», – отметил он.

При этом само по себе выполнение взлета в номинальном режиме, по мнению эксперта, вряд ли могло послужить причиной катастрофы. «Руководство по летной эксплуатации этого типа самолета предусматривает возможность взлета на номинальном режиме при определенном взлетном весе, который как раз в данном случае соответствовал, при определенных погодных условиях и при условии того, что он взлетает с торца полосы. Тут все нормально, в соответствии с требованиями документов. В данном случае непринципиально, на каком режиме производился взлет», – сказал он.

При этом Смирнов не исключил, что плохое взаимопонимание между членами экипажа могло иметь место. «Есть так называемая технология работы экипажа. Записи самописцев обнажают эту технологию, и становится ясным, соблюдали ли они ее или все это было в беспорядочном виде. А нарушение технологии всегда было явлением нежелательным, потому что может приводить к серьезным последствиям», – сказал он.