У нашего министра образования новая идея: ввести ЕГЭ для выпускников не только школ, но и вузов. Чтобы вузы не занимались глупостями и не учили студентов рассуждать, не выдумывали всякие теории, подходы и научные школы, а четко натаскивали на утвержденные министерством ответы. То, что главная задача высшей школы – прямо противоположная, он, похоже, не знает.

Правда, Фурсенко оговорился, что еще ничего не решено – идут дискуссии.

Вообще, в последнее время министра стали часто посещать “новаторские” идеи. Одну из них он уже озвучил неделю назад. Подводя итоги набора в вузы, министр отметил увеличение числа принятых ими троечников, то есть падение качественного состава набранных студентов. И пообещал, что в будущем тем вузам, которые будут их принимать, будет урезать финансирование бюджетных мест.

И все звучит очень красиво: нехорошие вузы зачем-то взяли, и вместо того, чтобы принять отличников, приняли троечников. Их нужно наказать – и на будущее установить, что если наберешь не отличников, а троечников, то мест, на которые их набираешь, лишишься – чтобы отныне набирал только отличников.

И это при том, что троечников набирают не потому, что не хотят принять отличников, а потому, что тех не хватает.

Человек, сумевший ответить при сдаче ЕГЭ на “отлично” – это на деле “троечник”

Если говорить относительно формально, троечники и отличники в данном случае – это те, кто на соответствующие суммы балов сдал ЕГЭ. Они написали заявления о приеме в вузы и представили свидетельства о сдаче ЕГЭ в приемные комиссии. Там составили списки по соблюдению приоритета суммы баллов. Если на некую специальность имеется двадцать бюджетных мест (отвлекаемся от победителей олимпиад и категории льготников), а подали документы шесть отличников, шесть хорошистов и восемь троечников, то вуз, если на то пошло, просто обязан принять и последних.

Прежде всего, потому, что Конституцией для каждого гарантировано бесплатное высшее образование по итогам прохождения конкурса. То есть, если нет более достойных, нужно принимать тех, кто выдержал испытание. А “тройка” является положительной государственной оценкой – не “плохо”, и именно “удовлетворительно”.

Строго говоря, если вуз не примет троечника, тот может подать в суд, который обяжет принять его. Так что сетования Фурсенко с законодательной точки зрения несостоятельны.

Другое дело, что он действительно может при выделении мест ввести ограничение – наши министерства давно научились своими конкретными распоряжениями обходить и обессмысливать любые законодательные нормы. Ведомство Фурсенко вполне может тому, кто в этом году на 20 мест принял 6 отличников, 6 хорошистов и 8 троечников, выделить всего 12 мест. И самым непосредственным результатом этой меры станет то, что когда в будущем году на эту же специальность на 12 оставленных мест подадут документы уже 10 отличников, 10 хорошистов и 10 троечников, в вуз попадут только два хорошиста, а восемь – не попадут. А если отличников вдруг окажется 14, то не попадут двое из них.

Конечно, пример очень схематичен: благодаря системе подачи заявлений в несколько вузов и на несколько специальностей, на те же два места подают заявления, условно говоря, 50 отличников, 50 хорошистов и 50 троечников. Но потом оказывается, что подавшие в разные ВУЗы отличники и все прочие – это все те же самые люди, так называемый “конкурс заявления” – и при их самораспределении по вузам в каждом остаются упомянутые 6+6+8.

То есть общая арифметическая проблема – троечников и хорошистов в стране меньше, чем бюджетных мест. Сразу же возникает вопрос: почему же Минобразования, которое грозит урезать бюджетные места, так организует работу школ, что они готовят слишком мало отличников? Пусть лучше урезает финансирование своих сотрудников и передает эти средства на зарплату учителям.

Теперь допустим, что вузы устрашаться того, что в следующем году им сократят финансирование бюджетных мест, подчинятся требованию Фурсенко и откажутся принимать прошедших по конкурсу троечников. Значит, в рассмотренном нами примере они на 20 мест примут 12 отличников и хорошистов. И им тут же сократят финансирование тех же самых 8 незаполненных мест. То есть, места они потеряют в любом случае. Тогда в чем стимул?

И здесь есть еще три проблемных вопроса. Во-первых, как показало то исследование, на данные которого реагировал Фурсенко, подобная ситуация в первую очередь складывается в инженерных вузах. С одной стороны, это говорит об известной непопулярности в обществе этих специальностей. Тогда нужно не места бюджетные урезать, а ставить вопрос о том, как эти специальности сделать популярными. Как поднять престиж производства как такового и естественных наук, как таковых. Потому что сегодня министерство своими руками уничтожает преподавание естественных дисциплин в школе, а потом жалуется, что в инженерные вузы идут только троечники. Одновременно сам политико-экономический курс власти делает производство и естественные науки вторичными, прививая привычку к жизни путем распродажи и перепродажи. Смените курс, примите национальные программы по реиндустриализации страны, стройте новые заводы, платите за работу больше, и решите и эту проблему.

По идее именно Минобразования, вместо того, чтобы заниматься нелепыми нововведениями и дезорганизовывать образование и науку, должно ставить эти вопросы.

Во-вторых, те троечники и отличники, о которых говорит Фурсенко – вовсе не троечники и отличники в классическом смысле слова. То есть не люди, учившиеся в школе или сдавшие вступительные экзамены в ВУЗы на данные оценки, а люди, ответившие на такие баллы при сдаче ЕГЭ. То есть они троечники или отличники не по данным предметам, а по определенной форме сдаче этих предметов. Практически все вменяемые специалисты и большинство граждан страны отмечают, что ЕГЭ в принципе уровня знаний не определяет. Фурсенко беспокоится, что инженерные вузы принимают троечников и не волнуется о том, что лица, получившие сто баллов при сдаче русского языка делают по несколько ошибок при написании вступительного заявления в тот же вуз. Равно как и о том, что имеющие высокие баллы ЕГЭ по математике и физике не могут сдать первую сессию и показывают неудовлетворительную подготовку уже и по этим предметам.

Более того, давно показано, что настоящий троечник при прочих равных сдаст ЕГЭ лучше настоящего отличника. Классический пример. Троечник, сдающий литературу, на вопрос: “Какую поэму написал Маяковский: “Хорошо”, “Плохо”, “Прекрасно”, “Посредственно”?”, – уверенно ответит “Хорошо”. А отличник вспомнит, что Маяковский планировал написать и “Плохо”, и даже написал, но дал другое название, и собьется.

То есть, в значительном числе случаев, человек, сумевший ответить при сдаче ЕГЭ на “отлично” – это на деле “троечник”. А тот, кто ответит на “удовлетворительно”, скорее окажется отличником. При ЕГЭ “троечный” результат вообще более достоверен. В этом случае почти наверняка обошлось без фальсификации или развитого умения решать кроссворды. А “отличник” ЕГЭ может оказаться кем угодно.

Наконец, в третьих, история вообще полна примерами, когда человек, до вуза бывший троечником, становился крупным ученым. Не называя имени, можно привести пример человека, который сдавая вступительный экзамен, получил двойку по профильному предмету, по особому разрешению пересдал ее, был зачислен – и со временем стал крупным ученым именно в той области, в которой он получил эту двойку. Любая оценка дает очень относительное основание для решения вопроса о зачислении или не зачислении поступающего. Тут решать должен вуз и тот его представитель, который реально видел перед собой данного человека.

В любом случае, обозначенная проблема – поступление троечников в вузы по инженерным специальностям – не должна решаться путем угроз тем, кто это делает. Ведь нигде вообще-то не написано, что этого делать нельзя. Если уж Фурсенко хочет решить эту проблему административными методами, то не нужно по крайней мере отбирать места за недобор студентов.

И тут возникает другая, более чем значимая проблема: финансирование учебных заведений сугубо в соответствии с их популярностью. Потому что финансировать вузы по числу поступающих – это значит финансировать их по степени модности той или иной специальности на сегодняшний день. Тогда как финансировать нужно по степени значимости данной специальности для страны – и не столько в сегодняшней конъюнктуре, сколько в перспективе на будущее.

Что касается Фурсенко, то он действительно может принести большую пользу системе образования, если перестанет ей руководить. То есть – либо уйдет в отставку, либо перестанет лоббировать свои нелепые идеи и займется выбиванием денег из правительства на нужды образования. Пусть хотя бы объяснит иным высокопоставленным государственным мужам, что стипендия студентам нужна не как некая добавка к тому, что они заработают в период обучения, пропуская занятия, а как средство для того, чтобы обучаясь на дневном отделении, они могли сосредоточиться на учебе.