Системный кризис цивилизации отмечают на Западе уже все, кто только можно, однако, никто так и не предложил выхода из него.

Не успев выйти из всемирного экономического кризиса 2008 года, Запад стоит на пороге нового, который может быть тяжелее предыдущего. Если кризис 1998 года больнее всего ударил по странам «третьего мира», то кризис 2008, наоборот, по западным. В результате США и вообще Запад в целом начинают проигрывать экономическое соревнование развивающимся странам, таким как Китай, Индия и т. д. Экономические трудности, в частности, беспрецедентный рост внешнего и внутреннего долга, заставляют Америку идти на сокращение военных расходов, сворачивать космическую программу и отказываться от роли мирового шерифа, которую она играла после развала Советского Союза.

Нарастает число и мощь техногенных катастроф, усугубляемых их сочетанием с природным катастрофизмом (как то имело место, например, в Фукусиме), рост которого в последнее время, в свою очередь, так или иначе, связан с техногенным давлением цивилизации на природу.

Внутреннее положение в странах Запада представляет, чем дальше, тем более мрачную картину. В качестве иллюстрации процитирую из статьи «20 позиций, по которым Соединенные Штаты “впереди планеты всей”», опубликованной в издании «Perevodika.ru» (к сожалению, без указания первоисточника):

1. Соединенные Штаты имеют самый высокий в мире процент населения находящегося в заключении и самое большое в мире количество заключенных.

3. Соединенные Штаты с большим отрывом лидируют в мире по количеству разводов.

5. В Соединенных Штатах – самый высокий на планете уровень потребления наркотиков.

7. В Соединенных Штатах каждый год совершается больше изнасилований, чем где-либо еще в мире.

8. В Соединенных Штатах каждый год совершается больше убийств, чем где-либо еще в мире.

15. Порнографических материалов в Соединенных Штатах выпускается больше, чем где бы то ни было на всем земном шаре. 89 процентов порнографии создается в США, и только 11 процентов – приходится на всю остальную часть мира.

И т. д.

Внутреннее положение в Великобритании продемонстрировали августовские беспрецедентные бесчинства на улицах Лондона и других городов.

Добавим сюда непрерывные войны компроматов в высших слоях западного общества, в частности, в его политических элитах, что болезненно отражается на эффективности функционирования властей и общества в целом. Достаточно вспомнить истории, главными действующими лицами которых былиБилл Клинтон, Моше Кацав, Доминик Стросс-Кан, Рупперт Мэрдок.

Ко всему этому следует добавить связанный с научно-техническим прогрессом нарастающий темп изменения действительности, в которой мы живем, порождающий в свою очередь опасную неустойчивость системы. Естественные науки и питаемая ими техника развиваются с бешеным ускорением, трансформируя действительность и нас самих так быстро, что вовремя осмыслить эти изменения, разобраться в том, куда мы идем и куда нам следует идти, даже если бы философия и гуманитарные науки развивались столь же эффективно, как естественные, непросто.

Люди в течение тысячелетий занимались тяжелым физическим трудом на земле, сохраняя тесную связь с природой, устойчивый уклад жизни и традиционную систему морали и ценностей, передаваемых от отцов к детям, что обеспечивало надежную связь между поколениями. Затем в течение двух-трех столетий большинство в западном обществе перешло от сельскохозяйственного труда ко все еще довольно тяжелой физической работе, но уже на промышленных предприятиях.

При этом традиционный уклад сельской жизни сменился отличным от него укладом городской, разрушилась постепенно связь с природой и все более разрушается сама природа, изменился характер отношения людей, мораль, система ценностей. Одновременно с изменением они стали менее устойчивыми, общество разбилось на группы с разными системами ценностей и морали, снизилась преемственность и связь между поколениями и взаимопонимание между разными слоями населения. Но поскольку это изменение заняло два-три столетия, то человечество все же кое-как успевало адаптироваться к изменениям, сохраняя хоть какую-то устойчивость и какое-то, пусть не всегда верное, представление о том, куда оно идет и куда ему следует идти.

Но в последние десятилетия темп изменений вырос и продолжает расти так быстро, что адаптивная способность человечества становится под вопросом. В современном обществе люди в большинстве не только отошли от работы на земле, но и от физической работы вообще. При этом они разделились на множество профессий, причем представители одних профессий плохо представляют себе, чем занимаются другие. Это накладывается на разрыв и непонимание между поколениями, а последнее сменяется разрывом и непониманием между возрастными группами с разницей в возрасте в 5-10 лет.

Стремительное развитие науки и техники требует изменения школьных программ, в результате разница между выпускниками с разрывом в 10 лет делает их представителями разных культур, по крайней мере, в сфере информационных технологий, которая, чем дальше, тем большую играет роль во всех сферах жизни. А это в сочетании с биотехнологиями и генной инженерией скоро приведет не просто к непониманию между различными группам общества и возрастными группами, а к разделению человечества на разные виды с разными генными модификациями и разными встроенными чипами, по-разному взаимодействующие с глобальным электронным мозгом.

Все это усугубляется непрерывным изменением масс культуры, в которой требование новизны форм, стиля и т. п. стало условием преуспевания и выживания. Добавим сюда необычайно выросшую созидательную, а главное, разрушительную мощь человечества, средства которой чем дальше, тем легче могут попасть в руки самых разных из размножившихся разновидностей групп населения и отдельных индивидуумов, и мы увидим, что необходимость разобраться в том, куда мы идем, становится вопросом выживания человечества.

Можно рисовать эту картину в цветах и красках и далее, но хватит и этого. Можно ли представить все это, как случайное совпадение разрозненных, не связанных друг с другом событий и явлений? Против такой трактовки восстает здравый смысл и интуиция. Но оставим в стороне интуицию и обратимся к логике и анализу.

Вот, скажем, премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон заявил, что причиной августовских беспорядков в Лондоне является «падение общественной морали». Это уже признание какой-то связи между событиями и явлениями (надо заметить, признание сквозь зубы и весьма запоздалое). Но он ни слова не сказал о причинах этого падения. Т. е., британский политик всего лишь от одного симптома болезни перешел к другому и, не установив подлинного диагноза болезни, приступил к ее лечению. Лечение, которое он прописал – усиление борьбы с хулиганами («нулевая терпимость»), увеличение численности полиции, усиление строгости наказаний и т. д.

Однако, хочется задать вопрос, на какой морали и ценностях собирается британский премьер воспитывать детей в школе? На той, которая сегодня реально принята в обществе, официально признана, поддерживается и эффективно вдалбливается в головы через СМИ? На той, согласно которой педераст Элтон Джон становится сэром Англии, а распутная принцесса Диана, наставляющая рога своему мужу-принцу – национальной героиней? Или на ценностях, среди которых успех и кайф – наивысшие, и человек имеет право опускаться до любого свинства, поскольку нельзя ограничивать его в способах получения кайфа? Но ведь распоясавшаяся на улицах Лондона молодежь грабила, крушила и жгла именно потому, что в этом был ее кайф, а его можно добывать любыми средствами. Любыми средствами, включая насилие над другими людьми, которые настолько утратили «образ и подобие Божие», что их трудно любить даже по-христиански. А не по-христиански вообще не жалко.

Или британский премьер думает воспитывать детей в школе на правильной морали, ничего не меняя в масс-культуре? Надо быть наивным, чтобы рассчитывать на успех на этом пути, ибо масс-культура влияет гораздо сильнее, нежели проповеди в школе. Если же он думает менять признанную и пропагандируемую мораль не только в проповедях в школе, но и в масс-культуре (что вряд ли, поскольку он ни словом об этом намерении не обмолвился), тогда, прежде всего, надо определиться с тем, что есть правильная мораль. Надо доказать, обосновать ее правильность, оптимальность, противопоставить ее существующей и вскрыть причины, приведшие к искривлению морали.

При этом следует отметить, что ныне принятые на Западе мораль и ценности, не являются врожденными пороками демократической рыночной системы, и изначально система была лишена их. Мораль и ценности были деформированы на Западе после того и в результате того, что в западной философии восторжествовали школы, релятивизирующие познание и мораль – такие как экзистенциализм, фрейдизм и др. Как следствие, в культуре Запада восторжествовали модернизм и постмодернизм, и произошла сексуальная революция.

Последствия этой трансформации проявили и проявляют себя не только в таких явлениях, как бесчинства на улицах городов Великобритании или выше перечисленные пункты, по которым Америка «впереди планеты всей». Они проявляют себя во всех сторонах жизни западного общества, в частности, в упадке экономики, в просчетах и развале внутренней и внешней политики и т. д.

Трансформация морали и ценностей привела и к трансформации оценок человека в обществе. В результате в политическую, экономическую и научную элиту общества набилось много бездари и посредственности, главным и единственным достоинством которой является умение добиваться карьерного успеха любой ценой. Между тем, демократия не менее любого другого строя нуждается в талантливых вождях. Еще более того она нуждается в выдающихся мыслителях. А кто сегодня ходит у нее в мыслителях? Элтон Джон с принцессой Дианой? Шарлатаны вроде Дейла Карнеги, обучающие жаждущих халявы как разбогатеть и преуспеть?

Спрашивается, кто на Западе предсказывал экономический кризис 2008 года? Где та объемлющая макроэкономическая теория, на основании которой это предсказание можно было сделать? Не просто предсказать (кто-нибудь из оракулов типа Павла Глобы, наверняка предсказывал, только пользы от таких предсказаний – ноль), а обосновать, доказать, убедить в этом общество и предотвратить кризис или хотя бы минимизировать его последствия? Где теория, на основании которой вожди Запада выводили свои страны из этого кризиса?

Они выводили их не на основе теории и видения картины в целом, а методом латания дыр, освобождали там, где жмет. Лопнула банковская система, прекратилось кредитование промышленности? Ну, так напечатаем триллионы, еще на столько же сделаем займов, вольем деньги в банковскую систему и все будет тип-топ. Но вместо «тип-топ» получился новый кризис.

В итоге простые люди, потребители и инвесторы, не залезая в теоретические дебри, почувствовали, что нельзя доверять правительству, которое единственно, что умеет, это печатать деньги и выпускать облигации займов, раздувая до небес свои долги, которые вряд когда-нибудь сможет погасить. Поэтому лучше попридержать деньги в кубышке, а не тратить их на потребление (помимо минимально необходимого) и инвестиции, что слишком рискованно в ситуации бесконечно растущих долгов правительства.

Почему же человечество не может разобраться с вопросами оптимальной морали и ценностей? Почему происходит такой разрыв между научно-техническим развитием человечества и развитием его в гуманитарной сфере? Почему в свое время восторжествовали философии, приведшие к релятивизации морали и ценностей, и почему, хотя некоторые из этих философий давно уже не в моде (экзистенциализм, фрейдизм), но вызванное ими искривление морали и ценностей сохраняется и даже усугубляется (разрешение однополых браков и службы гомосексуалистов в армии США, распространение откровенной порнографии, замаскированной под искусство и т. д.)?

Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо обратиться к истокам западной цивилизации, к тому, на чем она основывалась. Корни западной цивилизации прослеживаются и в христианстве, и в античной демократии, но встала она, безусловно, на классическом рационализме с его верой в человеческий разум, способный постигать истину, отправляясь только от опыта и отвергая любые априорные истины и догмы. Классический рационализм, казалось, позволил найти равновесие между свободой античности и христианской моралью.

Мировоззрение классического рационализма распространялось и на естественно-научную, и на гуманитарную сферы, что обеспечивало в период его торжества достаточно гармоническое развитие цивилизации и в техническом, и в гуманитарном, духовном направлении.

Ситуация изменилась, когда произошел кризис классического рационализма. Произошло это потому, классический рационализм наряду с представлениями, сыгравшими важную роль в становлении западной цивилизации, содержал и заведомо ошибочные. В частности, он абсолютизировал наше познание, полагая, что наука развивается таким образом, что раз добытое знание уже не меняется, а новое знание только добавляется к ранее добытому. Считалось также, что рациональная наука не меняет ни своих понятий, ни выводов, ни обоснования своих теорий.

Уже тогда, когда принимались эти положения, можно было заметить, что реальная наука не совсем соответствует им. Но тогда эти несоответствия были несущественными и считалось, что в дальнейшем развитии наука их исправит. Однако, после появления теории относительности Эйнштейна, когда выяснилось, что время абсолютное у Ньютона стало относительным у Эйнштейна, скорости, складывающиеся по формуле Галилея, стали складываться по формуле Лоренца и т. д., игнорировать эти несоответствия стало невозможным. Именно это послужило причиной кризиса классического рационализма и, как следствие, появления и господства в западной философии школ, релятивизирующих научное познание и мораль, в результате чего эпоха Просвещения сменилась эпохами модернизма и постмодернизма, произошла сексуальная революция и т. д.

Но не только мораль и система ценностей деформировались в результате кризиса классического рационализма. Разрыв между научно-техническим и гуманитарно-духовным развитием человечества также обусловлен кризисом рационалистического мировоззрения – с него он и начался. Бурное развитие естественных наук и связанный с ним технический прогресс были бы невозможны, если бы естественные науки не выработали и не взяли на вооружение единый метод обоснования своих теорий. Можно сказать, что метод этот является квинтэссенцией рационалистического мировоззрения, поскольку он базируется на основных положениях классического рационализма, например, на необходимости привязки теории к опыту, и без него рационализм как цельное мировоззрение рассыпается.

Метод этот до сих пор не был представлен эксплицитно, т. е. не был записан в явном виде и существовал только как стереотип естественно научного мышления и в виде образца-эталона теории, выстроенной и обоснованной по этому методу, в качестве которого служила механика Ньютона. Для естественных наук, в которых этот метод и был выработан, и которым принадлежал и эталон образец теории, обоснованной по этому методу, этого было достаточно, чтобы развиваться поступательно, принимая всем научным сообществом какие-то теории, как обоснованные, а какие-то – отвергая, как необоснованные.

Но для гуманитарных наук, особенно философии, этого оказалось недостаточно. Поэтому они продолжали толочь воду в ступе, будучи, как еще в античные времена, разбиты на множество школ, между которыми не существовало никакого общего языка и поэтому то, что в одной школе принималось как обоснованное и доказанное, в другой отвергалось с порога и наоборот. Поэтому мы и поныне имеем и неокантианцев, и неоницшеанцев, и неоплатоников, и неоаристотелианцев, а поверх всего этого навалена еще куча современных теорий, авторы которых сами не знают, о чем они пишут и что они хотят сказать. Или, как вариант, предлагают нам примитивные ни на чем не обоснованные решения проблем, вещая их , как древние пророки, по наитию, только пророки делали это именем Бога, а у этих нет и такого обоснования.

Из всего вышесказанного напрашивается вывод о путях выхода из кризиса. Первое и самое главное, что нужно сделать – это представить эксплицитно единый метод обоснования научных теорий, выработанный естественными науками, и доказать, что он является неизменяемым при всех сменах научных парадигм, что опровергает утверждения релятивизаторов науки, и дает науке ее особый эпистемологический статус. Необходимо также распространить этот метод на гуманитарную сферу и, в частности, на философию.