Страна не может решить, где поставить запятую в вопросе трудовых мигрантов, но ставит жирную точку на своих гражданах

«Мигранты, не знающие русского языка, могут провоцировать напряжение и конфликты на рынках», — с таким заявлением выступила замглавы Федеральной миграционной службы Екатерина Егорова. Таким образом она прокомментировала намерение продлить запрет на работу приезжих в сфере розничной торговли. Егорова также напомнила, что мигранты не могут работать в этой области с 2007 года».

Это одна новость. А вот вторая.

«Одним из государственных ведомств обнародована пугающая статистика. За последние три года Россию навсегда покинули 145 тысяч граждан. „Объективная ситуация такова, что нам требуется приток мигрантов для эффективного развития экономики“, — заявила на пресс-конференции представитель ведомства. Она добавила, что подавляющее число из них приезжает из стран СНГ — их доля достигает 80%. С начала года в Россию въехали уже около 10 миллионов человек. И без этих мигрантов устойчивое развитие страны невозможно».

Излагая вторую новость, я сделал небольшую хитрость — убрал название ведомства и фамилию докладчика. И когда читаешь обе новости в таком виде, то создается впечатление, что первую новость сообщает власть, а вторую — кто-то из оппозиции, настолько они разные.

Но суть-то в том, что обе эти новости были произнесены на одной и той же пресс-конференции той самой Екатериной Егоровой.

На одной и той же пресс-конференции сообщили, что, с одной стороны, нас и далее будут ограждать от мигрантов, однако, как выясняется, с другой стороны, мы без них жить не можем.

Как говорят в Одессе: вы будете смеяться, но Екатерина Егорова таки права!

Она просто констатирует реалии: мы хотим дешевую рабочую силу, чистые улицы, политые газоны и недорогое жилье, но не хотим видеть тех, кому за это платят копейки, — тех самых трудовых мигрантов.

Граждане желают все это иметь, но хотели бы, чтобы мигрант был образован, пах одеколоном и клал кирпич, декламируя поэзию Пушкина. А капусту в овощном магазине он ворочал в хорошем костюме с галстуком.

При этом, вернувшись из какой-то Америки, граждане томно вздыхают и рассказывают о тамошней толерантности: «Представляешь, ходила по Чайна-тауну, там никто по-английски слова не знает — и ничего! А в такси индус в чалме еле меня понял — и ничего! Какие же они терпимые к мигрантам!..»

И далее следует пассаж о том, что «индус в чалме» — это совсем не то, что наши «понаехавшие тут».

Все это умещается в одной голове, как противоположные новости в пресс-конференции уважаемой Екатерины Егоровой.

Но по сути г-жа Егорова попала в точку.

Что может сделать государство, если граждане не хотят видеть мигрантов? Правильно: убрать их с глаз долой, чтобы не раздражали. С рынков, к примеру, убрать. Пусть граждане думают, что картошка, которую продает голубоглазый славянин, выросла в Рязани. И вырастил ее именно он, голубоглазый. Хотя на самом деле картошка из Испании, а из вагонов ее таскали те же мигранты, которых так не хочется видеть.

Еще раз повторю: государство в этом своем «оградительном» решении поступает абсолютно правильно — путь лучше на рынках не будет мигрантов, чем будет поножовщина. Заставить гражданина любить мигранта власти не под силу.

Но остаются два вопроса: как полюбить этого мигранта и, главное, что сделать, чтобы наши граждане не уезжали?

Полюбить мигранта не очень получается, потому что он плохо знает русский язык, боится общаться и живет общинно. Конечно, мигранту идут навстречу — для его детей открывают спецшколы, где учат русскому языку. Но это для его детей — именно они через десяток лет будут «коренными россиянами» с прекрасным русским языком, как и полагается детям. Но мигрант первой волны обречен либо работать за копейки до старости, либо, в конце концов, уехать на свою родину, где за эти годы не стало лучше.

И тут выясняется, что в деле адаптации мигранта предлагаются идеи весьма странные.

К примеру, та же ФМС предложила новую систему отбора необходимой рабочей силы, которую уже иронично прозвали «ЕГЭ». Суть в том, что мигрантам будут предоставлять вид на жительство только в том случае, если они наберут проходной балл. Баллы будут начисляться по девяти категориям: возраст, образование, уровень владения русским языком, стаж работы по специальности, профессиональный опыт, предложение и прежняя работа в РФ, наличие родственников и жилья в стране.

Интересно, что почти такая же система для иммигрантов существует в Канаде и Австралии. Да, в этих странах тебя рассматривают, как на вступительном экзамене. Но там ты понимаешь, за что борешься. Согласитесь, пройти это «ЕГЭ», чтобы получить вид на жительство или гражданство Канады и работать там программистом, — это одно. Но проходить эти мучения тут, чтобы в результате класть кирпичи на стройке, — кто пойдет на это? Лучше жить по двадцать человек нелегально в бараке в Подмосковье, потому что эта система — не более чем фантазия!

Как можно заработать эти очки, если русский ты не знаешь, а учить его нет времени — нужно работать, работать, работать; образования и профессии у тебя нет, потому что на твоей родине безработица, а для поступления в вуз не было денег; предложений о работе в России нет, да и не могло быть, потому что ты в ней никогда не был. Как и нет у тебя в России ни родственников, ни жилья.

У тебя есть только одно — твоя молодость, четверо детей и желание, чтобы они жили счастливее, чем ты.

Что за фантазия — эта система отбора? Ведь она носит явно заградительный характер — это же очевидно! Так, может, в конце концов, определиться: нужны трудовые мигранты в России или нет?

Если не нужны, то не пускать. Но если нужны, то не стоять с высокомерным видом, подсчитывая несуществующие баллы в ожидании готовых врачей, учителей, ученых или компьютерных гениев со связями и жильем, а признать, что приезжает в Россию почти исключительно неквалифицированная рабочая сила, и ее адаптация должна стать государственным стратегическим планом.

Обязана стать, потому что они все равно приедут, но либо будут адаптироваться по этой программе, либо прятаться по чердакам на дачах в Подмосковье.

Кстати, а с кого спросить за 145 000 наших граждан, навсегда уехавших из России за три года?

Ведь мы знаем, что уехали лучшие — те, кто может работать, кто имеет специальность, кто полон сил и амбиций. И мы знаем, что даже миллион мигрантов не заменит этот цвет нации, который продолжает утекать из страны.

Не нужно врать, что они едут за богатством, — колбасная эмиграция давно канула в лету. Сейчас уезжают за самореализацией.

Но, видимо, между победными реляциями про нанотехнологии и светлое будущее лежит та реальность, которая и толкает лучших из страны.

Однако есть главная причина, она всем известна, но ничто не может ее победить, — это призывная армия!

Девяносто процентов юношей покидают Россию именно потому, что не хотят служить. Они уезжают, чтобы «перекантоваться» за границей до конца призывного возраста, но вряд ли кто-то из них потом вернется назад.

Десятки тысяч мужчин уезжают из страны, государство плачет, что некого набирать в армию… но не отменяет призыв!

Воистину непостижимая логика, в которой сиюминутная тактическая потребность побеждает стратегический взгляд на свое же будущее.

И сейчас, накануне выборов, про призыв не говорит никто, кроме «Яблока», которое решительно выступает за его отмену.

Каков же итог? Он таков.

Свои уезжают, и нет понимания и умения их остановить. Чужие приезжают, но и тут нет понимания и умения, как их принять.

И есть еще одно, наиболее удивительное.

Раньше, при СССР, власть скрывала правду, но летели головы виновных.

В нынешней России никто из властей не скрывает правду — все откровенны и правдивы до неприличия.

Но виновных нет.

Более того, они предлагают себя на будущее.