На прошлой неделе исполнилось два года с момента объявления президентом Обамой того, что стало радикально новым подходом к противоракетной обороне – поэтапного адаптационного похдода (Phased Adaptive Approach). Согласно этому плану, Соединенные Штаты, работая вместе с НАТО, активизируют процессы размещения группы все более сложных ракет-перехватчиков наземного и морского базирования по всей Европе в попытке обеспечить защиту против будущих иранских ракет.

Если и есть какая-либо тема в американском Конгрессе, которая пользуется поддержкой обеих партий в эти дни, то это постулат о том, что сотрудничество с Россией по этой оборонной системе было бы великолепной идеей. Сдержать Иран и усилить связи с Россией: двойная выгода. К сожалению, тематика ПРО никогда не сдержит Иран и не укрепит связи с Россией. Напротив, этот вопрос приведет к появлению еще большего количества ядерного оружия и образованию еще более опасного мира.

Основная проблема – в том, что тот тип противоракетной обороны, который Соединенные Штаты и НАТО планируют создать, в особенности легко одолеть. Простейшими контрмерами могут быть дешевые воздушные шары-приманки. Так как ракеты-перехватчики пытаются поразить боеголовки ракет в пространстве, эти воздушные шары и боеголовки могут быть направлены вместе, и система перехвата не сможет их различить. Враг, желающий доставить ядерный груз на территорию Соединенных Штатов, может надуть вокруг боеголовки множество шаров и перегрузить защитную систему, посылая ей ложные сигналы.

Система противоракетной обороны зависит от радиочастотных и инфракрасных датчиков. Простая научная причина, по которой система никогда не сможет надежно функционировать в реальных боевых условиях, – в том, что инфракрасное излучение и отражаемые радиоволны от целей могут быть изменены атакующим, чтобы замаскировать, удалить или просто перегрузить критически важную информацию, которая нужна защите, чтобы отыскать атакующие боеголовки.

Последние тесты противоракетных систем как наземного, так и морского базирования провалились – а это ведь были фактически подстроенные и не совсем честные испытания, когда команда перехватчика знала точное время и траекторию предстоящего запуска.

Мы, американцы, в реальном мире вряд ли столкнемся с такой роскошью, там наши противники определенно будут использовать контрмеры и ложные объекты. А в тех нескольких случаях, когда Агентство по противоракетной обороне на самом деле моделировало ситуацию с контрмерами, даже тщательно подготовленные испытания никогда не заканчивались успешно. Как и противоракетная система морского базирования никогда не тестировалась в реальных морских условиях, и известно, что она ненадежна в условиях неопределенного состояния морской поверхности. Мы всегда можем молиться на хорошую погоду, когда нас атакуют, но стоит ли ставить в зависимость от этого нашу национальную безопасность?

Если противоракетную оборону столь легко перехитрить, почему же так озабочены наши соперники и противники? Ответ прост: их военные планировщики правильно демонстрируют гиперосторожность, как и Пентагон, и они должны рассматривать наихудший сценарий, по которому система окажется эффективной, даже если на деле она таковой не является.

Противоракетная оборона играет на руку чрезмерно осторожным, дезинформированным, оппортунистическим или ястребиным элементам в иранском и северокорейском, а также в российском и китайском политическом и военном истэблишменте. Взаимодействие между неизвестными будущими обстоятельствами и давлением со стороны внутренних структур, требующих реакции на противоракетную оборону НАТО, создаст давление на их руководство с целью увеличения числа развернутых ядерных арсеналов и военных расходов.

Так как связь между стратегической обороной и стратегическим наступлением недвусмысленно признается в новом договоре о сокращении стратегических наступательных вооружений (новый договор СНВ) между Соединенными Штатами и Россией, совершенно невероятно, чтобы Россия когда-либо приняла натовскую противоракетную оборону. Россию больше волнуют возможности, чем намерения. Любая система, которая может увеличить неопределенность и неуверенность относительно строгого баланса вооружений, оговоренного новым договором СНВ, будет естественным образом беспокоить обе стороны.

Поэтому центральным ребусом находящейся на середине пути программы противоракетной обороны остается то, что она, с одной стороны, поощряет противников и конкурентов Соединенных Штатов, подбивая их на увеличение своих собственных ракетных мощностей, а с другой, не предлагает никаких надежных боевых возможностей для защиты Соединенных Штатов или их союзников от этих – увеличивающихся, заметим – вооружений.

Даже если мы наконец добьемся, что русские на нее согласятся, озабоченность Китая определенно никуда не денется. Действительно, двухпартийная Комиссия по военно-стратегической концепции (Strategic Posture Commission) отметила, что «Китай, возможно, уже наращивает масштабы своих баллистических сил в ответ на его оценку американской программы противоракетной обороны. «Подобное увеличение запасов вынудит Индию, а как следствие, и Пакистан, также начать наращивать свои ядерные вооружения. Это может также побудить Иран возобновить работу над созданием ядерного оружия, которую он прекратил в 2003 году.

Китайские опасения относительно системы американской ПРО являются источником серьезной неуверенности и неопределенности, уменьшая китайскую поддержку в содействии переговорам по вопросу о Договоре о запрещении производства расщепляющихся материалов (Fissile Material Cutoff Treaty – FMCT). Китайские лидеры могут захотеть сохранить возможность военного производства плутония в будущем в ответ на американские планы по противоракетной обороне.

Нет никакого смысла сотрудничать с Россией по такому столь контрпродуктивному вопросу для нашей безопасности только ради самого сотрудничества. Люди, которые говорят, что нам нужно сотрудничество в области ПРО для улучшения связей с Россией, демонстрируют обратную логику: в значительной мере возобновившаяся напряженность между Россией и США связана с ПРО. Если бы мы отказались от этой полной недостатков и затратной идеи, наши связи с Россией и Китаем улучшились бы естественным образом.