Со времени крушения Советского Союза прошло 20 лет. За эти годы проблема русских, не по своей воле оказавшихся за пределами России, не стала, как может показаться, менее острой.

Поток людей, уезжающих в Россию и другие страны, не иссякал никогда, но сколько именно человек покинули бывшие советские республики, точно неизвестно. То ли статистика умалчивает, то ли правительства не слишком заинтересованы в публикации такого рода данных. Но все же приблизительную цифру назвать можно: 5 млн человек только русских. Большая часть из этого количества приходится на Казахстан.

Причем общее количество людей всех национальностей, выехавших из Казахстана за годы его независимости, достигает, возможно, 6 млн человек. Именно эту цифру называют энтузиасты, основывающиеся на опубликованных в открытых источниках, в том числе и в Интернете разрозненных статистических данных. Если это так, то сегодня реальная численность населения страны значительно ниже официально заявленной.

Страны без шансов

Численность русского населения сократилась в Киргизии с 900 тыс. человек до 350—370 тысяч, темпы исхода здесь выше, чем даже в Казахстане. Численность русского населения в Таджикистане составляет пару десятков тысяч человек: гражданская война и последующий экономический развал сделали свое дело. Невелик процент русского населения в Узбекистане и Туркмении.

Что же произошло? Почему люди покидают землю, ставшую им родной? Ведь в тот же Казахстан первые русские пришли 400 лет назад, они — коренное население этих мест, и другой родины у них нет.

У российского обывателя Центральная Азия ассоциируется сегодня, пожалуй, только с гастарбайтерами. Многие молодые люди вообще смутно представляют себе, где она находится, из каких государств состоит, и далеко не все знают, что совсем недавно мы были одной страной.

Во многом ситуация в Средней Азии напоминает ту, что происходила в постколониальных странах в ХХ веке. Новейшая история знает множество примеров развала империй и появления на их месте независимых государств. Интересно, что лишь единицы из них добились какого-то успеха, хотя многие несметно богаты природными ресурсами. Термин «проклятие ресурсами» возник не на пустом месте.

Например, в Африке серьезного экономического успеха добилась лишь ЮАР, единственная страна континента, которая пока сохраняет смешанное белое и черное население. Большинство других африканских стран не то что не являются развитыми — сами их названия стали именами нарицательными.

То же и в других частях света. Единичные государства, которые демонстрируют конкурентоспособность, обязательно имеют смешанное население. Все остальные находятся, если воспользоваться молодежным сленгом, в глубоком отстое. Таким образом, можно определенно говорить о тенденции. Изгнание из страны так называемых колонизаторов ни в коем случае не является условием ее дальнейшего процветания. Скорее, наоборот. Вот и республики Центральной Азии тоже близки к тому, чтобы стать иллюстрацией этой закономерности. Таджикистан, первый лишившийся практически всего русского населения, первым же в регионе попал в разряд «страны без шансов». По этому пути идут сегодня и его соседи.

Основная масса населения (в первую очередь титульного) стран региона живет в нищете, и никаких надежд на исправление ситуации нет. Как нет и сомнений в том, что с уходом русских исчезнет возможность модернизации общества, экономики и государства. Разумеется, титульная элита сохранит свои богатства, но при этом будет расти и социальное напряжение. Не случайно нестабильность в большей мере характерна для Таджикистана, Киргизии и, пожалуй, Узбекистана, отток русского населения из которых был самым заметным.

Титульный актив

Как и какими темпами будет идти дальнейшая миграция русских из стран региона, зависит от позиции России и стран Центральной Азии. Например, если говорить о Киргизии, то здесь оставшееся русское население приняло правила игры и заняло ниши в среднем, а больше — в мелком бизнесе, смирившись с дискриминацией в общественно-политической сфере. Однако две «революции» за пять лет, усиление националистического давления и разрушение среды обитания вновь и вновь ставят людей перед выбором. Наверное, многое зависело бы от позиции в этом вопросе правительства, но мы о ней ничего не знаем.

Сейчас в наших краях любое критическое замечание принято комментировать с позиции «ты меня уважаешь?» Такой вот странный тест на лояльность: если уважаешь казахов (киргизов, узбеков), то сделаешь то-то. Например, выучишь язык титульной нации. О целесообразности, соответствии закону, о создании методик, специальных курсов, наконец, речи не идет. Все незатейливо и просто.

Безусловно, по закону все равны, но жизнь в наших странах протекает по этническим понятиям. Откровенно провозглашается примат интересов титульных наций под лозунгом «если будет хорошо титульным, то и остальным будет хорошо». Но ведь пока не будет реального равенства, трудно ожидать изменений к лучшему. Где-то, как в Туркмении, русские вместе с титульным народом покорно маргинализируются и полностью управляемы, а, например, в Казахстане, где люди худобедно, но вдохнули хоть немного свежего воздуха, дискриминация для многих мучительна. И это один из самых весомых факторов, влияющих на миграционные настроения.

Если мы обратимся к примеру Латвии, ставшему хрестоматийным, то увидим, что дискриминация там касалась исключительно общественно-политической сферы. Бизнес был свободен от националистического прессинга, что позволило русским найти отдушину в предпринимательстве. Если места в госструктурах занимали исключительно латыши, то в деловой сфере преуспели русские и другие национальные меньшинства. Ничего хорошего в этой ситуации, конечно, нет, но у нас она еще хуже. Во всех сферах доминирует титульный актив. Заниматься бизнесом, не имея крыши в виде какого-нибудь агашки-байкешки, непросто или вовсе невозможно.

Другой серьезный фактор при оценке перспектив русского населения в странах региона — возврат к родоплеменным отношениям в титульном сообществе и к архаике в целом. Но у такого общества нет абсолютно никаких шансов в глобальном мире, а у местных национал-патриотов, утверждающих обратное, явные проблемы с интеллектом.

При этом понятно, что русские и Россия — вовсе не идеальные партнеры, но ведь очевидно, что европейцы и американцы не придут облагодетельствовать здешние народы, а если и придут, то дальнейший сценарий известен. Что касается Китая, то у нашего великого соседа и своих нищих более миллиарда. А русская цивилизация осваивается в этих краях уже не одну сотню лет. Разумеется, пришли русские так, как обычно происходило в те времена во всем мире — по праву сильного. Из всех лидеров региона сегодня только Назарбаев, вероятно, осознает критичность массового исхода русского населения для судеб Центральной Азии. Отсюда — все политические решения последнего времени и направленная вовне риторика на тему межнационального согласия. Однако в то, что во внутренней политике Казахстана и Киргизии, равно и Узбекистана наступит действительное равноправие и исчезнет политическая дискриминация, верится с большим трудом. Хотя определенная часть русского населения готова до последнего держаться за родные края, к тому же появилась надежда на перемены к лучшему, связанные с интеграцией стран региона с Россией и Таможенным союзом.

Проблема еще и в том, что русские не только не вписываются в родоплеменной формат, но разрыв менталитетов, вызванный исламизацией титульных сообществ, ощущается сильнее с каждым годом. В свое время национальные элиты понадеялись на позитивное влияние религии, которая была призвана заполнить идеологический вакуум, образовавшийся с распадом Союза. Но получилось бесконтрольное распространение радикального ислама, массовое обучение молодежи за рубежом и строительство мечетей за счет иностранных спонсоров — все это подвело местные общества к опасной черте.

В отсутствие русских

События последнего времени в том же Казахстане говорят о том, что руководство страны заигралось, и дай Бог, чтобы ситуацию удалось взять под контроль. Радикальный ислам, нашедший благодатную почву в нищей среде, стал проблемой для стран региона. Например, в Казахстане и Киргизии исторически влияние ислама было невелико, женщины не носили чадру. Зато теперь казашки и киргизки сплошь и рядом рядятся в мусульманские одежды. Возможно, в этом и нет ничего страшного. Но вспомним нашего Петра I, японского императора эпохи Мэйдзи, Кемаля Ататюрка и всех других великих реформаторов… В числе первых новаций они запрещали носить традиционное облачение, видя прямую связь между одеждой народа и его менталитетом. Сейчас руководители Узбекистана, Таджикистана и Казахстана, словно спохватившись, пытаются ограничить или прекратить практику получения исламского образования за рубежом. Но не поздно ли?

Таковы вкратце причины, которые побуждают русских покидать Центральную Азию. В сущности, конфликт носит цивилизационный характер. Людей лишают привычной среды обитания. В поисках своей идентичности титульные элиты сделали ставку на возврат к традиции, своего рода обращение к истокам, в надежде совместить идеализированную архаическую старину и достижения современного мира. Но законы общественного развития, как и природу, не обманешь. Элита, конечно, сказочно разбогатела, но вот основная масса титульного населения провалилась в средневековую нищету без шансов из нее выбраться. И на сегодня самые острые конфликты назрели как раз внутри титульных наций, и думается, верхи уже близки к пониманию того, что они не могут быть разрешены в отсутствие русских. Если сегодня русские, как законопослушный и работящий народ, служат своего рода демпфером между богатой элитой и нищим народом, то в случае массового исхода русских внутрититульный конфликт может перейти в открытую фазу.

Правда, принятая четыре года назад Государственная программа по оказанию содействия переселению в РФ зарубежных соотечественников несколько отрезвила местные элиты — по крайней мере градус негативной риторики заметно снизился. Другое дело, что российские бюрократы постарались сделать так, чтобы процедура принятия гражданства и возвращение в Оте чество были максимально усложнены (для сравнения: в Израиле получение гражданства занимает ровно 15 минут, а в России длится 6 месяцев) — в результате за четыре года в Россию по программе переехали всего около 44 тыс. человек.

Потенциал миграции по-прежнему огромен. Ежегодный приток только из Киргизии и Казахстана составляет 50—60 тыс. человек, а в прошлом революционном году 50 000 человек переехало только из одной Киргизии. Способны ли местные среднеазиатские элиты осуществить модернизацию общества? Вряд ли. Элиты больше уповают на то, что интеграция с Россией автоматически решит многие проблемы. В принципе такой вариант в какой-то мере возможен в отношении Киргизии. По мере интеграции Киргизия может снижать социальный прессинг, в еще большей степени, чем сейчас, переключая его на Россию. Ведь достаточно только представить, что произойдет в Киргизии и Узбекистане, если вся масса гастарбайтеров разом и в одночасье возвратится в родные пределы.