Иногда лучше говорить, чем молчать.

“Некоторые народы в России равнее других, а русский народ находится в положении дискриминируемого большинства. Главная линия напряженности проходит между русскими и этническими группами с Северного Кавказа. Выходцы из этих республик демонстративно нарушают русский культурный стандарт” – программное выступление возвращающегося в нашу внутреннюю политику постпреда РФ при НАТО Дмитрия Рогозина российская либеральная общественность уже заклеймила как проявление пещерного национализма. Но времена, когда Рогозина можно было обругать и забыть, безвозвратно канули в Лету.

Каждый из нас может как угодно относиться к высказываниям Дмитрия Рогозина. Но он во всеуслышание произнес то, о чем про себя думают очень многие граждане России. Более того, если отбросить риторические изыски, Рогозин совершенно правильно сформулировал самые болевые вопросы, которые стоят сегодня перед нашим обществом. Проблема в том, что Рогозин не дал, да и не мог дать на них адекватных ответов.

На российской внутриполитической поляне Дмитрий Рогозин занимает совершенно уникальное место. Власть считает пока еще постпреда в целом «своим», высоко ценит его таланты, но при этом относится к нему с нескрываемой опаской. Примерно так начальство относится к обвязанному динамитом спецназовцу, который немного себе на уме. Этот Рэмбо может с одинаковой вероятностью и с блеском выполнить невозможное для других задание, и устроить взрыв в непосредственной близости от чертогов руководства.

Соответственно, Дмитрия Рогозина то благословляют на большое политическое плавание, то сажают на короткий поводок и даже отправляют в ссылку. Успехи Рогозина в качестве лидера прокремлевского умеренно националистического проекта «Родина» власть в свое время сочла опасными для себя. «Родина» была раздавлена своим создателем – президентской администрацией. А Рогозин был отправлен блистать на внешнеполитическом поприще. И вот те же самые люди, которые еще совсем недавно уничтожили Рогозина как внутриполитическую фигуру, сочли: без «железного Димы» нам все-таки не обойтись.

Как к этому следует относиться? Мне кажется, что вопрос поставлен неправильно. Рогозин и его зажигательные речи – это не есть проблема. Возвращение пламенного трибуна – это лишь новый симптом наличия в нашем обществе структурных проблем, которые не решаются и поэтому усугубляются уже долгие годы.

Сделаю крайне немодное для 2011 года признание: я был воспитан в духе интернационализма и не собираюсь менять свои принципы. Дмитрий Рогозин всегда производил на меня впечатление очень талантливого политика манипулятивного плана. Было заметно: если политическая конъюнктура вдруг изменится, Рогозин с такой же легкостью и убедительностью будет произносить нечто совершенно противоположное тому, что он говорит сейчас.

Но при всем своем далеко не радужном отношении к Рогозину я не могу спорить со многими моментами его анализа: «В Россию в огромных масштабах ввозится почти исключительно неквалифицированная рабочая сила. Это резко ослабляет стимулы технологической модернизации и архаизирует социальную структуру. Бесконтрольная иммиграция влечет за собой значительный рост напряженности в крупных российских городах, бросая вызов социальной и политической стабильности в стране».

И не видеть этого можно, находясь исключительно на Луне. Рогозин сказал горькую правду. И мне кажется: признание его правоты не делает меня меньшим интернационалистом, чем я был раньше.

Идем дальше. «По публикуемым социологическим опросам, от 50% до 70% граждан России желает отделения Северного Кавказа – целиком или частично – от остальной России. И это крайне опасная тенденция, направленная на развал страны. Причем носителями этих разрушительных настроений являются самые динамичные слои российского общества: студенты, предприниматели, интеллигенция».

Не уверен насчет приводимых цифр. Но общую тенденцию и здесь Рогозин уловил очень даже верно. Общее российское культурно-политическое пространство уже существует скорее на бумаге, чем в реальности.

Соображения политической корректности требуют от меня гневно опровергнуть вот какой пассаж Рогозина: «Эти республики имеют определенные льготы и преференции. При этом выходцы из этих республик довольно-таки часто проявляют неуважение к жителям центральных российских мегаполисов, демонстративно нарушают русские культурные стандарты и нормы общепринятого поведения. Преступные элементы, в том числе и с опытом участия в бандформированиях, формируют значительную часть наиболее жестоких и циничных криминальных группировок».

Но что делать, если политическая корректность вступает в непримиримый конфликт с окружающей действительностью, с тем, что я вижу и слышу вокруг? Если какая-то идеология противоречит объективной реальности, то, наверное, правильнее будет ориентироваться все-таки на реальность, а не на идеологию.

Желание подискутировать с Рогозиным по большому счету возникает только тогда, когда он предлагает меры, как исправить ситуацию. Например, пока еще постпред заявил: «Перед социальной реконструкцией Северный Кавказ должен быть полностью возвращен в российское политическое и правовое поле. Никаких политических и правовых офшоров в России быть не должно и не будет. Россия должна вернуться на Кавказ, а Кавказ должен вернуться в Россию».

Золотые слова. Готов подписаться под каждым из них. Но как эти благие намерения могут быть осуществлены на практике? Проблемы ведь не в законах, которые можно легко поправить. Проблемы – в содержании голов. А это быстро не лечится, если лечится вообще.

К двум другим из «четырех пунктов» пока еще дипломата можно при желании предъявлять уже более серьезные претензии. «Равноправие для русских и справедливость для всех» – провозглашает Рогозин. А почему не «равноправие для всех, справедливость для русских»? Пламенный трибун Рогозин занимается здесь игрой в слова. А риторическая эквилибристика в такой тонкой сфере, как межнациональные отношения, далеко не всегда несет в себе добро.

Но в целом и требование «равноправия» и призыв к «отказу от извращений принципов мультикультурализма и псевдотолерантности» – это общие слова, которые непонятно как могут быть реализованы на практике.

Что же тогда остается от речи Рогозина – кроме элементов правильного анализа ситуации? Думаю, вот что: «Не надо бояться дискуссий по национальному вопросу. Но вести ее должны ответственные и компетентные люди, авторитетные представители народов и диаспор».

Не буду скрывать: этот призыв Рогозина – с неким чувством душевного дискомфорта. Горячие дискуссии на тему межнациональных отношений могут еще больше воспламенить и ухудшить ситуацию. Но если дискуссий на эту тему не будет вообще, то ситуация не просто «может ухудшиться». Она ухудшится гарантированно. Сознание не может долго быть раздвоенным: на кухне мы обсуждаем одно, а в официальном обстановке – совсем другое. Если проблема волнует общество, то о ней должно говориться честно и открыто. Все прочие варианты – это позиция страуса с головой в песке.

После президентских выборов 2007 года в одной из самых развитых африканских стран – Республике Кения – начались массовые беспорядки. Президентом переизбрали представителя племени кикуйю. Прочие племена обвинили кикуйю в краже результатов выборов и начали их резать.

Кенийская пресса – очень даже продвинутая по африканским меркам – добросовестно сообщала о погромах и призывала к восстановлению спокойствия. Но при этом понятная любому кенийцу племенная подоплека резни никак не упоминалась. И эта «цензура из добрых намерений» лишь подливала масла в огонь. Ведь никому не нравится, что тебя держат за дурака. Мол, эта тема слишком сложна для восприятия человека. И поэтому о ней мы говорить не будем! К взрослым людям следует относиться как к взрослым. Рогозин это понимает. Важно, чтобы теперь это поняли и другие, более ответственные слуги народа – если таковые есть, конечно.