Его воспоминания определили образ Третьего Рейха. И только спустя 30 лет после смерти гитлеровского министра вооружений Альберта Шпеера (Albert Speer) наше поколение освобождается от его влияния.

История без свидетельств очевидцев – ничто. Тот, кто не может опереться хотя бы на воспоминания современников того или иного события, не сможет приблизиться к действительной картине прошлого. Одновременно с этим всегда существует опасность, что историки и журналисты могут подпасть под влияние своих источников.

Уже шесть лет назад режиссер Генрих Брелер (Heinrich Breloer) констатировал: «Хотим мы этого или нет, мы смотрим на Третий Рейх сквозь очки Альберта Шпеера». Тридцать лет назад, 1 сентября 1981 года, в лондонском госпитале внезапно скончался последний из переживших войну ближайших соратников Гитлера; непосредственно перед этим он выступал с речью и отвечал на вопросы съемочной группы, как и десятки раз до того.

Альберт Шпеер больше, чем любой другой высокопоставленный деятель Третьего Рейха, работал над своим образом в истории. И добился в этом больших успехов: согласно данным издательства Propyläen тираж его первой и самой значительной книги «Воспоминания» составил около миллиона экземпляров. Начиная с 1969 года и до сегодняшнего дня эти 611 страниц в твердом переплете поставляются в магазины Германии, за границей на книгу продано свыше 20 лицензий. Пожалуй, ни одна книга о Третьем Рейхе не собирала столько покупателей и читателей.

Его «издатель», журналист, а впоследствии биограф Гитлера Иоахим Ц. Фест (Joachim C. Fest) однажды заметил: «Шпеер немного привел в порядок нацистское прошлое немцев, так как содействовал созданию образа нациста, который при этом ведет себя как порядочный человек».

Многие анекдоты Шпеера стали популярными

Незадолго до своей смерти Фест признался, что к Шпееру лично он относился куда жестче, чем это выходило в переносимых им на бумагу «Воспоминаниях»: «Конечно, многие вещи Шпеер утаил или не заострял на них внимания. Важным было именно впечатление, которое он произвел не только на немцев, но и на офицеров стран-союзников, ведущих допрос и на Международный военный трибунал в Нюрнберге».

Множество анекдотов из «Воспоминаний» Шпеера вошли в коллективную историческую память. Взять хотя бы легко запоминающуюся, но бесспорно выдуманную историю, согласно которой Гитлер, злясь на слишком современный облик Олимпийского стадиона в Берлине, хотел приказать сорвать Олимпийские игры в 1936 году. И избежать этого удалось только тогда, когда Шпеер велел архитектору Вернеру Марху (Werner March) срочно одеть стадион в каменные плиты.

В действительности же, как это следует из строительно-технической документации, сохранившейся почти полностью, никакого перепроектирования не было; наоборот, сам Гитлер, а не 29-летний Шпеер, который тогда не принадлежал к ближайшему окружению фюрера, в определенный момент участвовал в разработке оформления фасадов здания.

Доказано, что выдуманным является и рассказ Шпеера о начале «очистки от еврейского элемента» жилых кварталов Берлина – описание последней массовой депортации евреев из столицы Рейха в конце февраля 1943 года, отличавшейся особенной жестокостью, и изображение самого себя как скромного архитектора, который всего лишь хотел выполнить свою работу. В действительности же в гитлеровской Германии Шпеер пользовался уважением общественности и беззастенчиво наживался на этом.

Он изображал себя «хорошим нацистом»

Тем не менее, опосредованное влияние Шпеера продолжает расширяться: всего лишь четверть века спустя после окончания Второй мировой войны он выставил себя «хорошим нацистом», человеком, вставшим на ложный след, который не хотел ничего плохого. Будучи одним из главных обвиняемых на Нюренбергском процессе, он чуть ли не покровительственно принял на себя все чудовищные преступления нацистской Германии, но при этом все время отвергал свою личную вину, заявляя, что даже не знал о холокосте.

Последние десять лет своей жизни Шпеер посвятил борьбе против обвинений пережившего холокост Эриха Гольдхагена в том, что лично присутствовал при произнесении Гиммлером знаменитой речи в Познани.

Слушал ли Шпеер «Познаньскую речь» Гиммлера?

Тогда рейхсфюрер СС недвусмысленно заявил: «Господа, фразу в несколько слов: «евреи должны быть уничтожены» произнести легко. Для того, кто должен осуществить это требование, это будет самым жестким и тяжелым испытанием… Мы подходим к вопросу: как быть с женщинами и детьми? Я нашел очень простое решение. Я не считаю справедливым истреблять мужчин, а это значит убивать или отдавать приказ об их убийстве, и увеличивать в лице их детей число мстителей нашим детям и внукам. Надо принять тяжелое решение стереть этот народ с лица земли».

Начиная с 1971 года, Альберт Шпеер в своих многочисленных высказываниях, интервью, письмах отвергает само собой напрашивающееся предположение, что он слышал это заявление Гиммлера, так как доказано, что он был участником совещания в Познани.

Со странной напыщенностью уже в следующем году он заявил: «Вывод профессора Гольдхагена основывается на анализе хода заседания гауляйтеров от 6 октября 1943 года. Он высказывает предположение, что я узнал об уничтожении евреев из речи Гиммлера не позднее того заседания. Это в свою очередь предполагает, что я присутствовал на послеобеденном заседании, когда Гиммлер произнес свою речь».

До сегодняшнего дня нет прямых доказательств того, что Шпеер присутствовал на речи Гиммлера, есть лишь некоторые неясные указания на это, допускающие различные толкования. Зато налицо многочисленные документы, свидетельствующие о том, что независимо от Познани рейхсминистр вооружений был посвящен в детали, например, строительства и использования труда заключенных в самых крупных концентрационных лагерях Аушвитц и Аушвитц-Биркенау.

И все-таки, несмотря на эти важные поправки к портрету, Шпеер в течение многих лет оставался уникальным свидетелем атмосферы, царившей в ближайшем окружении диктатора. Никто до него не описывал так живо, как жили высшие эшелоны власти. Раньше остальных это понял Брелер, когда выступил с критикой немецкой общественности за то, что она смотрит сквозь «очки Альберта Шпеера».

Похожее, хотя и не столь широко распространившееся воздействие оказал бывший второй человек в Главном управлении имперской безопасности, Вернер Бест (Werner Best). На протяжении многих лет он охотно делился комментариями, дополняя образ махины террора Третьего рейха. Только крупное расследование, проведенное в 1996 году Ульрихом Гербертом (Ulrich Herbert), положило конец этому заметному влиянию бывшего функционера и ведущего юриста Гестапо.

Архивные находки опровергают Шпеера

Только 30 лет спустя после смерти Альберта Шпеера историческая наука высвобождается от этого влияния сомнительного свидетеля эпохи. С появившимся пару лет назад полным изданием «Дневников Геббельса», которые вряд ли являются более объективным источником информации о внутреннем окружении фюрера, стала возможной историческая ретроспектива. По мысли совладельца ТВ-канала Брелера, которого смотрят и хвалят с полным на то основанием, в процесс «высвобождения» должны внести свой вклад историки нового поколения.

В начале 80-х первая критическая по своей сути работа Маттиаса Шмидта (Matthias Schmidt) не нашла отклика у аудитории. Подобная участь ждала биографию «хорошего нациста» Шпеера, изданную для английской аудитории в 1997 году исследователем Даном Ван дер Ватом.

Перелом произошел после обнародования новых находок в архивах на предмет «очищения от еврейского элемента» и осведомленности Шпеера об Аушвитце. Ученая общественность в значительной мере избавилась от притягательной силы бывших доверенных лиц Гитлера. Во всяком случае, вряд ли кто в Германии смотрит на Третий Рейх сквозь «шпееровские очки. Как сообщают издательства, в настоящее время переиздание его «Воспоминаний» не планируется.