Уважаемые читатели! Группа лиц, составлявшая Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека – накануне инаугурации избранного президента Путина В.В. резко теряет либерально настроенных членов. То есть практически весь состав.

Вслед за преподавательницей ВШЭ Светланой Иннокентьевной Сорокиной и дочерью научного руководителя ВШЭ, Ириной “Дотянулся проклятый Сталин” Ясиной, Совет покидают следующие лица.

1) Правозащитница Елена Панфилова (не путать с Эллой Памфиловой, которая ушла ещё в позапрошлом году. Та была инициатором Независимых Проектов “Гражданская Восьмёрка” и “Право на Выбор”, а эта – глава российского отделения Независимой Организации “Transparencty International”. Финансирование: Фонд Сороса, Агентство США по международному развитию USAID, Фонд Форда, фонд поддержки демократии Конгресса США).

2) Правозащитница Светлана Ганнушкина, подписавшая ещё в 2010 году обращение “Путин должен уйти”.

3) Правозащитник Дмитрий Орешкин, на прощание заявивший следующее: “За вычетом фальсификаций реальный результат Путина составляет 50–52%. Я считаю Путина нелегитимным президентом, я не смогу работать в его совете”.

Как обнадёживает нас газета “Ведомости”, Порядка десяти человек пока не приняли окончательного решения об уходе, они обнародуют его в середине мая.

Входит ли в эту десятку фронтмен Совета Михаил “Десталинизатор” Федотов, пока неизвестно. Ранее он заявлял, что “готов продолжить работу с Путиным, если пригласят, но при условии, что общегуманистическая либеральная ориентация совета не изменится”.

Коротко вспомним рабочий путь Совета. Он был создан в 2004 году при президенте Путине В.В. в очень похожем на нынешний составе. До прихода в Кремль президента Медведева Д.А. и даже в течение первых двух лет его президентства он вёл унылое существование консультативного органа, никому в целом не интересного и ничего не значащего.

Всё изменилось осенью 2010 года – когда назначенный в Совет Секретарь Союза Журналистов Михаил Федотов стал главой органа и официальным советником Медведева.

Михаил Александрович немедленно вбросил в медиапространство по меньшей мере один яркий лозунг –

“десталинизация”,

а также две чеканные формулировки:

“Высшая форма демократии — это абсолютная диктатура настоящего демократа” и

“Признав, что вся Россия – “большая Катынь”, страна может только вызвать к себе уважение со стороны всех нормальных людей и народов”.

Разумеется, сталинисты и патриоты офигевали от острейшего перестроечного дежавю – им казалось, что в 2011 году в России бороться с наследием И.В.Сталина вменяемый человек, исполняющий должность советника по правам человека, не может и не должен.

Следует, однако, учесть, что то было время надежд. Многим казалось, что чекистская эпоха, в которую Россия вынужденно откатилась после некоторых перегибов 90-х, закатывается. В частных беседах члены высшего правозащитного органа уже уверенно намекали, что теперь пойдут госпрограммы и пиар, так что главное – не связываться с морально устаревшими “вертикальщиками”. Хорошо осведомлённый главред сайта государственного агентства РИА “Новости” уже писал в своём блоге: “Группа президента Медведева, Волошина и Чубайса начинает зачистку «путинского пространства». Путин же верит, что«Народный фронт» сможет как-то защитить его от наступления медведевских. Но всё напрасно: дни Путина в политике сочтены”. Дума уже каялась перед Польшей за Катынь, в Екатеринбурге уже стоял памятник Б.Н.Ельцину. А Михаил Сергеевич Горбачёв уже носил высшую награду государства, оставшегося от разваленого им СССР.

Казалось, ещё чуть-чуть. Однако не сложилось. Д.А.Медведев без борьбы уступил В.В.Путину должность “кандидата от власти” и не внял даже после выборов призывам демократической общественности “ну будь мужчиной, сделай же что-нибудь”, усилившимся в последние дни апреля до невероятного накала.

Более того: на прощание, в минувшую субботу, Дмитрий Анатольевич попенял десталинизаторам, что они вообще-то должны были быть правозащитниками. А вместо этого защищали лишь нескольких VIP-персон. “Мы очень часто возвращались к резонансным, но единичным случаям. За примерами далеко ходить не надо. Это уголовные дела Ходорковского, Магнитского. В ряде случаев это вполне может быть оправданно, но в целом это иногда создавало ощущение, что Совет заинтересован только в решении проблем по высокорезонансным раскрученным делам. Хотел бы заметить в связи с этим следующее. Количество лиц, в отношении которых возникают сомнения в их вине в совершении преступления или в иных обстоятельствах дела, существенно больше. Я получал обращения из очень разных мест, в том числе, естественно, из мест лишения свободы. И там был один вопрос: «Почему Вы занимаетесь только несколькими известными делами? А кто позаботится о нас, о других заключённых, о тех, кто, допустим, считает, что он пострадал от органов правопорядка?».

…Что тут можно сказать, уважаемые читатели? Во-первых, данной шушеры ничуть не жалко: им действительно было явно плевать на тех, у кого нет миллиарда. А во-вторых – мы их предупреждали. Причём давно, ещё когда казалось, что у них всё получится.