Педагог специальной школы “для особых детей” № 12 принесла к нам в редакцию письмо одной из своих учениц к Богу, которое мы решили опубликовать. В сложившейся обстановке имена и фамилии изменены в целях безопасности действующих лиц.

Здравствуйте, Бог!

Меня зовут Марина Магнифитина. Я учусь в 6б классе 12 школы. Нашу учительницу зовут Мария Николаевна. Она говорит, что мы все дебилы. И лучше бы наши мамы сделали аборты. Я не знаю, что такое аборт, только мне кажется, что это она нас так любит.

Она нам рассказала про Вас. Она говорит, что Вы Самый сильный. И что Вы всем-всем помогаете. А еще, что Вы живете в церкви. Церковь – это где есть алтарь и иконы. На иконах нарисованы святые. Это такие люди, которые Вас сильно-пресильно слушались. И после того, как они умерли, Вы их позвали жить к Себе. Но в церкви они тоже живут. Я не знаю, правда это или нет. Это она так говорит.

А еще она говорит, что в церкви работают священники. Это такие люди, которые дяденьки, но носят черные платья. Она сказала, что они раньше были хорошие. А теперь стали толстые и на всех кричат. И что они хотят много-много денег получать. Потому что их главный священник – он называется патриарх – очень-очень богатый. У него есть много разных домов и машин. И они хотят тоже стать такими же богатыми, похожими на него.

Она говорит, что если кто-то напачкает в доме главного патриарха, то ему придется заплатить много-много миллионов денег. Потому что дом очень-очень дорогой и там все очень-очень дорогое. Я его боюсь. Вдруг, если я его увижу и на мне будет что-то грязное, он случайно запачкается и скажет, что я ему должна много денег. А у меня нет денег. Я их только у Марии Николаевны видела. Я подумала, что если я его увижу, я сразу же закрою глаза, чтобы его не было.

А еще она нам рассказывала про тетенек, которые пришли в самую большую церковь в Москве и там кричали. Она говорит, что они кричали, точно как мы на переменах. И их за это посадили в тюрьму. И теперь суд может сделать так, что они будут там очень-очень долго. Я потом долго-долго не могла заснуть и боялась – а нас тоже посадят в тюрьму, потому что мы кричим, как они? Я ее спросила об этом. Она сказала, что нас не посадят. Но лучше бы посадили мою маму. Тогда бы я не родилась и одним дебилом было бы меньше.

Я ее спросила, а где бы я была, если бы не родилась. Она сказала, что нигде. А я спросила, где нигде? А она закричала, чтобы я шла спать. Я теперь хочу пойти в нигде и посмотреть, что там такое. Может быть, мне бы там понравилось. Я не знаю, что такое тюрьма, но Мария Николаевна сказала, что там очень страшно и живут плохие. Я туда не хочу.

Мария Николаевна говорит, что если к нам в город приедет хороший священник, который не очень толстый и не собирает много-много денег, чтобы стать как главный патриарх в церкви, то она его попросит, чтобы он нас крестил. И тогда нам можно будет ходить в церковь, где иконы и поют. И там нам нужно будет сначала тихо стоять и слушать, и нельзя будет шуметь, а потом нам дадут что-то с ложечки. Я хочу, чтобы мне дали с ложечки. Наверное, это что-то вкусное. А еще она говорит, что, может быть, мы тогда станем не такие дебилы и не будем сводить ее в могилу. Я не понимаю, как мы сводим ее в могилу. Мы же не знаем, как туда идти. И нам нельзя выходить из школы одним.

Но мне очень нравится в церкви разговаривать с иконами. Они добрые. И мне кажется, что они все-все понимают. Поэтому я очень хотела Вас попросить, чтобы Вы сделали так, чтобы к нам приехал хороший священник, который бы нас крестил.

А если я Вас буду тоже сильно-пресильно слушаться, как святые на иконах, меня тоже потом нарисуют на иконе? И я смогу жить в церкви всегда-всегда? Или мне можно будет жить с Вами на небе?

Я попрошу Марию Николаевну, чтобы она исправила в моем письме ошибки и передала его Вам. Она большая и точно знает, как это сделать. Она же про все знает.

И я буду очень-очень ждать, когда Вы ответите. Сколько нужно ждать? Мария Николаевна говорит, что, может быть, ждать надо будет долго. До скольки считать? Я только до ста умею считать. Сколько раз до ста? Я много-много раз могу. Я же уже большая.