Поколение, вышедшее на Болотную – продукт путинизма

Речь здесь пойдет не о Египте – но вначале все же о нем и даже с подробностями.

Если кто еще не слышал, в Египте недавно прошел первый тур президентских выборов. Ранее правящий в стране со времени прошлогодней революции военный режим дисквалифицировал по разным поводам фаворитов кампании, в т. ч. предпочтительного кандидата «мусульманского братства» и выдвиженца салафистов — наиболее радикальных сторонников ислама, в сравнении с которыми «братья» могут показаться умеренными. Согласно окончательным данным, в первом туре никто не одержал победы, а в предстоящий второй вышли опять же кандидат «братства» Мохаммед Морси и последний премьер в правительстве свергнутого президента Хосни Мубарака Ахмед Шафик. Либеральное крыло электората, чьим возможным кандидатом был отказавшийся баллотироваться Мохаммед Эль-Барадей, потерпело крах, а степень всеобщего энтузиазм отражает явка, не превысившая 40 процентов.

Ведущий египетский блоггер находит эти результаты позорными и сравнивает их с поражением в «шестидневной войне» с Израилем 1967 года. Любой из двух возможных вариантов второго тура ничего хорошего не обещает: почти наверняка многие, включая египетских христиан-коптов и левые фракции поддержат Шафика из инстинктивной подозрительности в отношении исламистов — и чего ради тогда революционеры выходили на площадь? К тому же полномочия президента еще предстоит определить, этим будет заниматься парламент, в котором исламисты имеют значительный перевес. Что касается армии, то она не раз заявляла о намерении уйти от власти после восстановления конституционного порядка, но ее обширные экономические интересы навевают сомнения в таком исходе. Гора, похоже, родила мышь, и эта мышь довольно несимпатична.

Впрочем, есть люди, у которых на все готов совет, даже если они не очень разбираются в местной специфике, и у кого же запас таких советов больше, чем у политолога Фрэнсиса Фукуямы, сложившего с себя сан неоконсерватора, а в прошлом обещавшего нам стабильный либеральный рай на земле? Фукуяма журит либеральное крыло египетского политического спектра за фракционную рознь и требует от него единства и напряженного партийного строительства — замечательный совет, который можно дать в любой стране, закрыв глаза и ткнув наугад в любое место глобуса, даже если угодишь в те же США. Но достаточно короткого визита в википедию, чтобы убедиться, что «мусульманское братство» существует в Египте уже почти сотню лет, что его закалили репрессии и гонения при прошлых диктаторах, и что все эти годы оно занималось не просто партийным строительством, а повседневной благотворительностью, сумев завоевать себе в массах нынешнего электората такую популярность, какой не добьешься самыми вдохновенными лозунгами и манифестами. И опиралось оно при этом не на экзотические западные идеи, а на религию, веками укорененную в населении. Полагать, что весь этот баланс можно опрокинуть за год — значит обладать нечеловеческим запасом наивности.

Не сомневаюсь, что у Фукуямы готов аналогичный совет и российским «белоленточникам», участникам неоднократных протестов против фальсификации результатов выборов и путинского режима в целом — тем более, что я слышу и читаю подобные доводы практически ежедневно. Дескать, нужна партия с лидером и с четкой программой, которая придет к власти и сделает все как нужно (чем четче программа, тем, конечно же, непреодолимее разногласия с другими). А в противном случае вообще не надо раскачивать лодку, потому к власти придет кто-нибудь совсем уж саблезубый, а нынешнего гаранта уже подташнивает — вон он какой бледненький весь и опухший. Совершенно очевидно, что с такой программой люди никогда бы не вышли на одну площадь с теми, с кем они, по известной поговорке, на одно поле не садятся. Тут я могу только сказать, что заветы ленинизма из нас не вышибешь — даже в поколении, у которого о Ленине представления самые смутные.

В чем тут смысл египетской параллели, казалось бы из совершенно другой вселенной? Если спросить представителя той небольшой прослойки российских граждан, которая хотя бы маргинально интересуется внешним миром, что он думает о египетских перспективах, ответом чаще всего будет презрительная ухмылка: дескать, ислам и этим все сказано. В такой позиции несомненный расизм латынинского разлива напополам разбавлен цинизмом. Цинизм — позиция, которой факты только мешают, но последовательный циник должен и себя видеть в том же свете, что и других, себя в первую очередь. Настало время, наконец поговорить о веревке и в доме повешенного.

Параллель, на самом деле, довольно очевидна. И та, и другая страна — наследницы доминантной в свое время культуры, которая напоролась на исторические рифы, хотя Египет, конечно, намного раньше, чем Россия. И в той, и в другой ностальгия по временам полумифического величия порождает уродливые идеологии, будь то исламский фундаментализм или возвратный национализм. И в той, и в другой экономика прибрана к рукам коррумпированной хунтой, а опыт гражданского общества равен практически нулю. В таких условиях рецепт Фукуямы попросту смехотворен. И что же остается — впадать в отчаяние?

Впадение в отчаяние постепенно становится национальным видом спорта. Недавно интернет запестрел ссылками на колонку Марины Давыдовой в сетевом журнале Openspace под названием «Обыкновенный русский фашизм». Меня в это колонке озадачило многое, начиная с названия. Фашизм — не модель поведения и даже не система взглядов, а способ государственного устройства, и употребление этого слова в качестве характеристики всего, что нам не нравится справа (равно как и «коммунизм» – слева) как правило больше запутывает, чем проясняет. Путаница у автора, впрочем, залегает глубже — она контаминирует название известного фильма Михаила Ромма с еще более известной формулой Ханны Арендт «банальность зла», но какова бы ни была идея Ромма, Арендт имела в виду рутинную службу чиновника на ниве зла, что совершенно не соответствует авторской мысли. И еще поразительнее, что Давыдова уравнивает отсутствие в массах любви к передовой театральной инициативе с общей нелюбовью этих масс ко всему хорошему и любовью к плохому. Это просто какой-то способ эстетического впадения в детство, исключающий любую возможность серьезного анализа ситуации. А вот параллель с египетским цугцвангом очевидна — оба народа никуда не годятся, пора себе придумать какой-нибудь другой и жить с ним в любви и согласии.

Наблюдать за происходящим в России из-за океана довольно трудно, и шанс сморозить глупость весьма велик, но я возьму на себя смелость заявить, что живя в Москве человек подвергает себя примерно той же опасности. Поколение, вышедшее на Болотную и на проспект Сахарова — парадоксальным образом продукт путинизма, коррупции, сосредоточившей в столице львиную долю национального богатства. Такая концентрация породила заметную прослойку среднего класса, которому достаток и уровень образования позволяет поднять глаза выше пролома в асфальте у подъезда или мусорной кучи, которую погрязшая в распиле городская администрация никак не вывезет. Но за пределами Москвы и двух-трех крупнейших городов эта прослойка по-прежнему тоньше пленки поверхностного натяжения.

Так что же в этом случае делать — продолжать ли прогулки с лентами в петлице или махнуть рукой и податься в канадское консульство на предмет эмиграции? Политика — искусство возможного, и даже революция — не исключение из этого правила. Наше желание жить в справедливой и благоустроенной стране — не совсем то же самое, что пожелание этой стране справедливости и благоустройства, есть, как говорится, нюанс. В любом случае у человека и у страны — разные жизненные сроки и темпы трансформации, и понятное чувство личной досады по этому поводу ничего в реальности не изменит.

Тут как раз пора вернуться в Египет и решиться на минимальный прогноз. Если там все пойдет по плану и второй тур выборов не утонет в крови междоусобиц, к власти придет либо сторонник достаточно жесткого ислама, либо наследник ненавистного режима, приятного мало. Но одну деталь уже нельзя будет вычеркнуть из летописи: впервые в истории страны власти дали почувствовать, что она может зайти слишком далеко в своем деспотизме, и что ее могут решительно попросить уйти. И есть надежда, что новые вожди не забудут этого факта. Можно, конечно, последовать совету Фукуямы и работать где-нибудь в Цюрихе над уставом партии нового типа, которая все поставит на места. Вот только такие всезнающие партии обычно не приходят к власти законным путем, а прийдя незаконным наводят свой порядок огнем и железом. А некоторые довольно мрачные режимы имеют свойство перерождаться под давлением прогрессивной части общества, особенно под угрозой суда и экспроприации добычи. Все, что противостоит тотальному пессимизму — это осторожная надежда. Народу или зови его как хочешь нужно дать какое-то время, чтобы он почувствовал разницу между нами и «ими», и наверное одних белых ленточек и смелых лозунгов будет мало. А вот с нелюбовью этого народа к передовым театральным инициативам нам, боюсь, придется мириться еще долго. У него, в конце концов, всегда есть «Интервидение».