Самая большая ошибка, которую европейцы могут совершить, наблюдая за судебным процессом Андерса Брейвика в Норвегии, это счесть его бессвязные тирады против ислама и многокультурности бредом сумасшедшего.

Независимо от того, вменяем Брейвик клинически или нет – норвежские психиатры на предварительном слушании не смогли однозначно ответить на этот вопрос – его манифест на тысяче страниц и его убеждения в целом вовсе не являются причудливым продуктом «искаженной мысленной вселенной», как говорилось в первом психиатрическом заключении. Напротив, «мысленная вселенная» Брейвика несет в себе все основные элементы той политической идеологии, которая точно отражает мощные исламофобские настроения, охватившие весь континент и распространившиеся за его пределы после терактов 11 сентября. Чудовищные преступления Брейвика должны послужить европейцам – и не только европейцам – тревожным сигналом к тому, чтобы признать реальную вероятность вспышек насилия, свойственных этому движению, и принять меры для того, чтобы остановить его и перекрыть его источник.

Брейвик это не норвежское исключение, он скорее стал симптомом набирающей мощь по всему континенту культуры политически мотивированного насилия (просто взгляните на данные сайта Islamophobia Watch, где отмечены все случаи насилия, направленного против мусульман). На мусульман нападают, их убивают, их мечети и учреждения сначала уродуют граффити, а потом взрывают. По словам экспертов, преступления, совершенные людьми, вдохновленными примером Брейвика, нельзя не замечать. На самом деле, службы безопасности слишком несерьезно отнеслись к угрозе со стороны ультраправых, особенно их наиболее радикальных, одержимых борьбой с исламом течений.

Однако источник дискриминации, ксенофобских высказываний и насилия в отношении мусульманских общин в Европе стоит поискать у себя дома: ксенофобия прочно закрепилась в господствующих дискурсах и политике от Скандинавии до Средиземноморья. Политические партии, которые придерживаются несколько более мягкой версии идеологии Брейвика, заседают в парламентах по всей Северной Европе, включая Европарламент, и даже принимают участие в правящих коалициях. В некоторых странах, как, например, в некогда многокультурной Дании, эти политиканы сумели оказать значительное влияние на миграционную, культурную, социальную и антитеррористическую политику, а также на укрепление растущей враждебности людей, направленной против мусульман.

Даже истинные демократы сдались перед натиском исламофобии, оказавшись неспособными конструктивно решить сложные проблемы ислама и европейских мусульман. В прошлом году оппозиционные социал-демократы в Дании, к примеру, несмотря на свои серьезные внутренние конфликты, поддержали значительное ужесточение требований для иммиграции для всех, кто не является гражданами стран Запада – созданием и продвижением этого законопроекта занималась антиисламская Датская народная партия. Запреты на ношение паранджи во Франции и Бельгии получили такую же поддержку. Подобные шаги еще больше клеймят позором мусульман и играют на руку новому поколению европейских правых, к числу которых относятся экстремисты, подобные Брейвику, вдохновленные этими аргументами. Согласно докладу британской группы Hope Not Hate, опубликованному накануне суда над Брейвиком, влияние и размах международной сети «антиджихадистских» группировок растут. Ультраправые организации создают новые альянсы по всей Европе и в США, и эта британская группа зарегистрировала 190 организаций, имеющих исламофобскую программу.

«Антимусульманский расизм» – культурная иерархия, в рамках которой неизменные характеристики приписываются не цвету кожи, а культурам (западные цивилизации располагаются на вершине, а ретроградный ислам становится их главным противником) – определяет идеологию ненависти этих групп. Они утверждают, что мусульмане не являются низшим классом в биологическом смысле, они скорее несовместимы с жителями Запада в культурном смысле. Тем не менее, это столкновение цивилизаций становится все больше похожим на расизм и служит целям тех людей, которые долгое время старались остановить иммиграцию, помешать Турции войти в Евросоюз и сохранить белую христианскую Европу. В отличие от откровенного расизма, против этих настроений пока не существует политически корректных табу. Напротив, в противовес правым старой закалки с их резким антисемитизмом, это новое антиджихадистское движение стало произраильским и демонстративно либеральным, а потому способным привлечь к себе гораздо более широкую аудиторию.

Письменные сочинения Брейвика, его утверждения и посты в интернете – а также высказывания десятков антиисламских мыслителей, авторов и блогеров Европы и Северной Америки, на которых он ссылается – пронизаны хрестоматийным антимусульманским расизмом. Коротко говоря, это мировоззрение трактует последние 2000 лет истории как борьбу западной цивилизации за то, чтобы остановить наступление жестокого, монолитного ислама, который стремится уничтожить традиционно христианскую Европу. (Один из интернет-сайтов, который Брейвик регулярно цитирует, называется Gates of Vienna – это напоминание о безуспешной осаде города османской армией в 1683 году, когда жителям Вены удалось остановить их дальнейшее продвижение вглубь Центральной Европы.) Как утверждает Брейвик и ему подобные, во имя Просвещения антиджихадистское движение защищает достижения Запада от повсеместного введения законов шариата.

Двойная политика левых, Евросоюза и «культурных марксистов» – как их называют антимусульманские активисты, которые предоставили джихаду новую точку опоры на Западе, заключалась в поддержке иммиграции и многокультурности. (Жертвы Брейвика – здания норвежского правительства и молодежный лагерь Норвежской рабочей партии – казались ему, по некоторым предположениям, воплощением этого направления.) Именно поддерживаемая правительством политика многокультурности поставила ислам на один уровень с христианством, позволив ему процветать в Европе или в «Еврабии» за счет уменьшающегося численно белого населения. Эти современные крестоносцы считают себя защитниками либеральной терпимости, даже прав женщин и гомосексуалистов, против тоталитарного ислама. Антиджихадисты не делают различий между давно интегрировавшими мусульманскими иммигрантскими сообществами и «Аль-Каидой».

Более того, их доктрина – это не просто описание существующего положения вещей. Она призывает к активным действиям – именно так Брейвик ее и понимал. По их мнению, только радикальные формы действия – война, насилие и борьба до победного конца – могут избавить Запад от исламской угрозы, как объясняет Мэтью Гудвин (Matthew Goodwin), принадлежащий правому крылу британский аналитик из Ноттингемского университета. Как он пишет в своей статье в Guardian, это движение культивирует убеждение в том, что «они вовлечены в борьбу за расовое и культурное выживание, что их расовой, религиозной или культурной группе угрожает неизбежное вымирание, что существующие политические методы неспособны избавить их от этой угрозы, что необходимы срочные и радикальные меры для борьбы с этой угрозой в обществе, что они должны исполнить свой долг ради того, чтобы иметь возможность оставить наследство своим детям и внукам».

Новое исследование организации Chatham House, в рамках которого рассмотрению подверглись более 2000 представителей ультраправых группировок в Британии, показало, что многие из них поддерживают насильственные методы, а «агрессивное внутреннее ядро», как его характеризует Guardian, стремится спланировать и начать подготовку к атакам. Авторы исследования выпустили «строгое предупреждение, касающееся потенциальной угрозы, которую представляют собой ультраправые экстремисты в Соединенном Королевстве», как сообщила эта британская газета. То же самое можно сказать и об их сторонниках по всей Европе.

В среде антиисламистов звучат более или менее очевидные побуждения к действию, однако в Европе сторонники исламофобского вероисповедания, интеллектуальные отцы «мысленной вселенной» Брейвика, это вовсе не маргинальные фанатики. Тем, кто в этом сомневается, стоит вспомнить статус исламофобских партий и характер мыслителей, которые обеспечивают их идеологическим материалом.

Таких огромное множество по всей Европе от Италии до Финляндии, однако образцом здесь может служить голландская Партия Свободы Герта Вилдерса. Высказывания седовласого лидера третьей по величине партии в голландском парламенте регулярно встречаются в сочинениях Брейвика. (Вилдерс отрицает какую-либо связь между собой и норвежским террористом, называя последнего «жестоким и больным».) Тем не менее, Вилдерс утроил рейтинги популярности своей партии, обещая во время своей предвыборной кампании остановить « исламизацию Нидерландов». Он не единственный политик, сравнивающий Коран с «Майн Кампф» Гитлера. (Во время своей речи на этой неделе в Норвегии Брейвик провел сходную с этим аналогию, оправдывая расстрел подростков в молодежном лагере, поскольку они, по его мнению, были эквивалентом Гитлерюгенд.)

С 1999 по 2007 год Брейвик был активным членом норвежской версии партии Вилдерса, а именно Партии прогресса, основной оппозиционной партии в Норвегии, поддерживающей антииммигрантскую политику. По крайней мере, до тех пор, пока он не покинул ряды этой партии, он отлично в нее вписывался: он был председателем ее местного отделения в Осло и помощником руководителя местного молодежного отделения. Однако Брейвику было недостаточно рестриктивной иммиграционной политики партии и ее курса на законность и порядок. Норвежская Партия прогресса решительно дистанцировалась от радикализма Брейвика, хотя ее программа, очевидно, оказала на него значительное влияние. Да, он сделал еще один собственный ужасный шаг вперед, однако партии, подобные этой, приобретающие все большую поддержку, являются рассадниками радикального антиджихадизма.

Исследование за исследованием показывают, что все большее число людей в Европе и США становятся приверженцами антиисламкой системы взглядов. Согласно данным недавнего опроса, проведенного в Германии организацией Forsa Institute, 38% респондентов считают, что ислам не вписывается в образ жизни немцев и что он представляет собой угрозу для немецких ценностей. Почти половина опрошенных считают, что необходимо коренным образом ограничить иммиграцию (которая, заметьте, довольно незначительна).

Во Франции, где сейчас полным ходом идет предвыборная кампания, кандидат от ультраправых Марин ле Пен стала фаворитом среди молодежи. После убийств в Тулузе, когда один бандит, заявлявший о своей связи с «Аль-Каидой», застрелил семь человек, Ле Пен стала более решительно выступать с речами, направленными против мусульман, обвиняя правительство в сдаче бедных пригородов исламским радикалам. «Целые кварталы находятся в руках исламских фундаменталистов, и, я снова скажу, на сегодняшний день опасность такой ситуации недооценивается»,- заявила Ле Пен, лидер партии Национальный фронт.

На политической арене такое выдвижение исламофобии на первый план было бы невозможным без антиисламских дискуссий в европейской прессе и блогосфере, развернувшихся после терактов 11 сентября. Во многом эту тенденцию запустили интеллектуалы, которые отстаивали свои позиции во имя либерализма и прав человека. Первой в их числе – и оказавшей огромное влияние – была итальянская писательница Ориана Фаллачи (Oriana Fallaci), в чьих бестселлерах (переведенных на 21 язык) говорилось о радикальной сущности ислама, который, по ее утверждению, является чрезвычайно насильственным вероучением, борющимся за мировое господство.

За ней последовали французский философ Бернар-Анри Леви (Bernard-Henri Lévy) («покров – это приглашение к насилию»), британский писатель и бывший редактор New Statesman Мартин Эмис (Martin Amis), голландский мыслитель и член Рабочей партии Пол Шеффер (Paul Scheffer), а в Германии это были Ральф Джордано (Ralph Giordano), Некла Келек (Necla Kelek), Элис Шварцер (Alice Schwarzer) и Генрик Бродер (Henryk Broder). Брейвик одобрительно цитировал сочинения этого многонационального собрания антимусульманских литераторов, а также американских блогеров Роберта Спенсера (Robert Spencer), директора сайта Jihad Watch, и Памелу Геллер (Pamela Geller), исполнительного директора организации Stop Islamization of America. Согласно докладу группы Hope Not Hate, эти двое американцев включены в список «12 основных игроков» антиджихадистского фронта.

То, что Брейвик ни разу не попал в поле зрения служб безопасности Норвегии, подчеркивает то, насколько слепы были европейская разведка и службы безопасности к угрозе со стороны правых после терактов 11 сентября. Еще одной громадной оплошностью в Северной Европе стала неспособность Германии выследить неонацистскую террористическую группировку, которая с 2000 года убила девять невинных мигрантов и немецкую женщину-полицейского. Власти не обнаружили никаких доказательств того, что убийцы были связаны с ультраправыми экстремистами. Они быстро приписали нераскрытые убийства мафиозным структурам внутри иммигрантских общин, а в случае с женщиной-полицейским – бродячим цыганам. Совершенно случайно в конце прошлого года полиция наткнулась на улики, подтверждающие виновность неонацистского подполья.

Очевидно, европейским службам безопасности необходимо обратить пристальное внимание на ультраправые террористические группировки. В докладе группы Hope Not Hate говорится о создании в январе 2012 года организации Stop Islamization of Nations , которая называет сеть антиджихадистских группировок в Европе и США свидетельством глобальной эволюции. Однако феномен исламофобии включает в себя гораздо большее, чем террористы, подобные Брейвику, или головорезы из Лиги защиты Англии. Демократические политические партии должны отказываться создавать коалиции – формальные или неформальные – с партиями, апеллирующими к нетерпимости ради того, чтобы получить больше голосов, независимо от того, насколько они влиятельны. Они должны сопротивляться ограничению таких демократических прав как иммиграция или право мусульманских женщин носить платки. А в школах необходимо ввести программы, направленные на воспитание религиозной терпимости.

Этого пока не произошло. Даже в Норвегии власти совершают множество шагов в обратном направлении. Зимой этого года, например, власти Норвегии решили отправить 400 молодых людей, ищущих политического убежища, обратно в Эфиопию, заявив, что те не подвергались преследованию. Дети жили в центрах для людей, претендующих на получение убежища, в течение трех и более лет, четверть из тех, кого должны депортировать в Эфиопию на самом деле родились на территории Норвегии. Они ходят в школу, у них есть норвежские друзья, они говорят на норвежском языке. Коалиция местных групп пыталась предотвратить запланированную депортацию, однако власти, поддерживаемые антииммиграционным лобби, не поддались.

Да, голос исламофобии временно притих после убийств Брейвика – и это стало обнадеживающим признаком того, что люди извлекли урок о силе слов и ненависти. Однако это затишье продлилось недолго. После решительного осуждения действий психопата Брейвика антиджихадисты стали с новыми силами агитировать в поддержку антимусульманского расизма. Норвежские газеты регулярно закрывают свои доски комментариев из-за оскорбительных высказываний по поводу практически любой опубликованной статьи, посвященной исламу или иммиграции. Более того, в некоторых песнях из последнего альбома музыкальной группы Taake, номинированной на получение главной музыкальной награды в Норвегии, содержатся откровенно антимусульманские строки. В их песне «Hurricane» есть такие слова: «К черту Мохамеда и мусульман» и их «непростительные обычаи». Песня заканчивается словами: «Норвегия скоро проснется».

Тем временем, норвежская пресса поглощена подробностями чудовищного преступления Брейвика, ошибками полиции и, прежде всего, самим Брейвиком. «Мы так сосредоточенно смотрим в глаза террориста, что становимся слепыми, – написал Аслак Сира Мюре (Aslak Sira Myhre) из Fritt Ord, норвежской организации, целью которой является поддержка свободы слова. – Он становится знаменитостью, идолом зла. Однако мы закрываем глаза на то, что точку зрения Беринга Брейвика разделяют множество людей по всей Европе».