Президент Грузии Михаил Саакашвили в честь Пасхи помиловал 200 заключенных. Накануне великого дня, в субботу утром, пресс-служба грузинского лидера сообщила, что помилованные к вечеру будут дома и смогут встретить светлый христианский праздник в кругу семьи. Новость передали все информагентства. Потому что это достойно, это по-христиански — в честь главного праздника прощать своих оппонентов и даже врагов.

Огромное количество людей ждало аналогичных новостей и у нас, в Беларуси. Однако пресс-служба Александра Лукашенко молчала. И только в субботу вечером с таксофона витебского вокзала Андрей Санников смог позвонить домой: «Меня выпустили». Из бумаг, которые ему дали на подпись, Санников сумел понять только то, что его освобождают на основании указа о помиловании осужденных. «Осужденных»! Множественное число. Но в субботу освободили его одного.

На следующий день, в воскресенье, освободили Дмитрия Бондаренко. Оказывается, в Могилев новость о помиловании Бондаренко пришла с опозданием. Видимо, некому было в колонии в субботу снять телефонную трубку или принять факс…

На каких условиях освобождены Санников и Бондаренко? Что конкретно написано в указе о помиловании? Ответа на эти вопросы до сих пор никто не знает. А пресс-служба президента по-прежнему молчит. Молчит официальное информационное агентство БЕЛТА. Молчат государственные телеканалы. Суббота, воскресенье, понедельник… Молчат. Будто стыдятся, что Александр Лукашенко принял единственно правильное в этой ситуации решение — освободить из мест заключения людей, которые никого не убили, не ограбили, не изнасиловали.

Во всем мире пресс-службы стараются скрыть, если лидер проявил мстительность, злопамятность, несправедливость. А у нас, наоборот, не знают, как сказать о достойном решении, о решении, которое миллионы людей считают единственно верным, за которое в светлый праздник Пасхи возблагодарили — «Слава тебе, Господи, что вразумил…».

Но после первой радости вновь появились вопросы. Почему освобождены только двое, почему не все? Что мешало подписать указ с фамилиями всех политзаключенных и одним росчерком пера снять проблему, которая отравила наши отношения с Европой, с Западом, со всем цивилизованным миром?

Не исключаю, какие-то дураки-советники доводят до Лукашенко мнение, что нецелесообразно освобождать всех. Кто-то гундосит: «Да, Европа требует, но вы не должны поддаваться…» Да правитель и сам, видимо, считает, что не должен демонстрировать свою слабость. В церковь время от времени ходит, на иконы лоб крестит, с высшими церковными иерархами встречается. Но вот ни один духовник ему не смог объяснить, что прощать и миловать — это как раз по-божески, это признак силы, это знак уверенности в себе. А вот устраивать торг живыми людьми, устраивать спектакли «пусть они сначала покаются», наоборот, омерзительная низость.

Кто должен каяться? Может, остающийся в гродненской тюрьме Николай Автухович? Человеку, прошедшему афганское пекло, разрушили все, что он после демобилизации создавал своим собственным трудом; забрали бизнес, оставив только долги, вымотали душу и нервы, а потом еще и обвинили в тягчайшем злодеянии — подготовке террористического акта против высших должностных лиц. Что за это время пережил сам Николай, что пережила его семья, его престарелые родители?! Как им было в маленьком городе объяснить людям, что их сын, муж, отец не террорист, что он никого не убивал и не собирался? Как им было жить, словно прокаженным, когда все соседи боялись слово сказать, здоровались одними глазами, чтобы никакой стукач не мог ничего заподозрить?..

Это потом, на суде, с Автуховича сняли все эти страшные обвинения. А чтобы хоть как-то оправдать долгие месяцы ареста, кампанию шельмования в СМИ, кампанию тотальных обысков, задержаний, допросов всех, кто хоть как-то был связан с Николаем, определили ему приговор за другую провинность. И за пять патронов, которые во время обыска были найдены в его доме, дали пять лет лишения свободы.

Покаялись ли перед матерью Николая Автуховича следователи, которые фальсифицировали дело против ее сына, лозно обвиняя в терроризме и подготовке покушения на тогдашнего председателя Гродненского облисполкома? Покаялись ли они перед дочерью Николая, которая тогда была школьницей и не знала, как ей ходить в школу, как ей жить? Покаялись ли они перед Николаем? Чувствуют ли они вину за его сломанное здоровье, за украденные у него годы? За его голодовки, за его порезанные вены?..

Почему Автухович должен писать прошение о помиловании на имя Александра Лукашенко и признавать свою мифическую вину? В чем? Ведь это государство должно просить прощения за тот ад, в который превратило жизнь этого человека и его близких.

Почему должен писать прошение Сергей Коваленко, проступок которого только в том, что вывесил на новогодней елке исторический бело-красно-белый флаг? Флаг, под которым Александр Лукашенко принимал президентскую присягу.

Может, анархисты сильно провинились перед обществом, когда во время масштабных военных учений вышли к Министерству обороны с лозунгом «Народ голодает — армия играет». Кто в народе не поддерживает этот лозунг? Тогда за что судили парней, за что им дали сроки, сопоставимые с наказанием за тягчайшие преступления?

Каждая фамилия в списке политзаключенных — это своя трагическая история, своя поломанная судьба, своя история противостояния человека и системы, принципов и беспринципности. И это противостояние, к большому нашему несчастью, продолжается. Даже в том, как происходило освобождение Санникова и Бондаренко, даже в странном трехдневном молчании президентской пресс-службы есть свои знаки и свои символы. Произошедшее — это не политическая оттепель. Пока это всего лишь игры в милость и помилование, в наказание и справедливость. Грязные игры, которые обязательно надо остановить.