Как живет батюшка, который не ездит на “Мерседесе”

Церковь в Калининске – одноэтажное кирпичное здание с куполами на плоской крыше. Когда-то это был купеческий дом, потом соляной склад, потом сберкасса, в 1989 году помещение отдали верующим. Храм назван в честь святой княгини Ольги. Отец Максим Куров получил назначение в Калининск чуть больше недели назад. Где служить священнику, решает архиерей. «В этом смысле мы похожи на военных, – говорит отец Максим. – У них на приказ отвечают: «Есть!», у нас: «Благословите».

Офиса у батюшки нет, беседуем в кабинете бухгалтерии (он же библиотека): книжные полки до потолка, компьютер, сейф, на сейфе – иконы, в шкафу – скоросшиватели с надписями церковнославянским шрифтом: «Расчетный счет», «Трудовые договоры», «Кружечный сбор». Как говорит отец Максим, у сельского священника не может быть отдельного кабинета, защищенного от населения секретаршей и графиком приема. Номер мобильника батюшки можно узнать в свечной лавке.

Проповедовать ногами

Считается, что жители провинции более религиозны, чем горожане, но это не всегда так. В большом городе даже в советское время работала по меньшей мере одна церковь, христианские убеждения считались «фигой в кармане», признаком оппозиционности и своеобразной элитарности представителей интеллигенции. На периферии православные традиции (нередко вместе с суевериями) сохраняли бабушки. «Где в райцентрах сохранились исторические здания храмов? В Калининске было три каменных и два деревянных – всё разрушено. В Лысых Горах, Самойловке, Балашове – не уцелело ничего».

В Романовке Рождественский храм был построен в 1826 году на деньги прихожан. Это был крупный храмовый комплекс: здание с тремя залами, украшенное портиками, колокольня, просфорная, дом священника, хозпостройки. В конце XIX века здесь действовала даже приходская школа для девочек. К 1990-м от церкви осталась кирпичная коробка. Реконструкция продолжается 20 лет. «Когда я, привыкший к благолепию саратовских храмов и красоте соборного богослужения, приехал на приход, мне захотелось куда-нибудь спрятаться и поплакать», – вспоминает отец Максим.

В деревне традиционно с настороженностью встречают чужаков – даже в рясах. «Большое разочарование ждало меня на Пасху. Праздничная служба, я поворачиваюсь крикнуть людям: «Христос воскресе!» – и вижу пустой храм. 850 квадратных метров и 70 человек».

Сельский батюшка востребован в хозяйственной и социальной жизни района: Курова приглашали освятить то редакцию местной газеты, то пожарное депо, отслужить молебен при отправке призывников, благословить торжество в честь Дня работника АПК. Как говорит отец Максим, многие жители (и сельчане, и горожане) «воспринимают церковь как учреждение по оказанию магических услуг»: обращаются по случаю волнительного события, и не столько к Богу, сколько к подсвечнику. Молодой батюшка не упускал возможностей: ходил везде, куда звали, «агитировал ногами» – и на следующую Пасху у него было уже 150 человек.

Как стать батюшкой

Отец Максим вырос в поселке Давыдовка Воронежской области. В храм его водили бабушка и мама, воцерковившаяся после серьезной болезни. В семь лет Максима взяли в алтарь: он выносил кадило, ходил со свечой, помогал читать записки. С двенадцати лет пел на клиросе. В начале 1990-х церковь была одна на несколько сел. «В Великом посту собиралось по 800-1000 причастников. Отец Анатолий исповедовал часами. Мы, мальчишки, за это время успевали съесть штук 50 просфорок, и батон с вареньем, и чаю напиться».

В школе Куров был отличником, занимался баскетболом, футболом, ходил в качалку. После выпуска учителя советовали медалисту поступать в университет на исторический или политологический факультет. Он поехал в Саратовскую семинарию.

Семинария считается старейшим учебным заведением города (работает с 1830 года). В начале 2000-х сюда приезжали абитуриенты со всего Поволжья (сейчас семинарии открыты в Пензе, Самаре, Оренбурге, Ростове). Конкурс был примерно три человека на место, набирали 30 учащихся.

В семинарию принимают мужчин до 35 лет, холостых или женатых первым браком. 20-30 процентов абитуриентов уже имеют высшее образование, как правило, это историки или выпускники консерватории (во время учебы студентов-музыкантов приглашают петь в храмах, для некоторых подработка становится чем-то большим). Приветствуются абитуриенты, отслужившие в армии (любопытно, что в советские времена это условие было обязательным для поступления). Нужно представить свидетельство о крещении и рекомендательное письмо священника из родного прихода. Юноши пишут изложение, сдают экзамены на знание молитв и закона Божьего, пение и чтение церковнославянских текстов. Как говорит отец Максим, репетиторов, специализирующихся на поступлении в семинарию, не существует, воскресных школ в начале 2000-х было немного, и абитуриенты в основном готовились самостоятельно.

«В семинарии жизнь – как у Христа за пазухой», – объявил поступившим инспектор. Семинаристам дают общежитие, форменный китель, учебники, четырехразовое питание. Инспектор отвечает за дисциплину: он следит, чтобы учащиеся соблюдали порядок в комнатах, не хранили чего-нибудь нехорошего в тумбочках, не курили и не носили бороду (семинаристам это запрещено, чтобы миряне не путали их со священниками). Занятия, как и в светских вузах, называются «парами». Каждый день в расписании четыре-пять пар и «сампо» (самоподготовка), «череда» (богослужебная практика), послушание в алтаре или хоре, спортивные часы (юношей возят в бассейн, на каток или лыжню) плюс утренние и вечерние молитвы.

«Не в рясе дело»

Самое трудное в работе священника – исповедь. Иногда прихожане задают такие вопросы, с которыми юноша, проживший пять лет в дистиллированной атмосфере семинарии, объективно не справится. «Бывало, что я просил минуту подождать и бежал в алтарь посоветоваться со старшими священниками, – вспоминает отец Максим. – Очень сложно, когда человек приходит в церковь, уже наломав немало дров, и хочет все изменить моментально, буквально требует чуда».

Во главе храма стоит настоятель. В многоклирных (больших) приходах есть эконом – своего рода завхоз, который отвечает за свечную лавку, трапезную и обслуживающий персонал. Рядовые священники называются «очередными». Не каждый из них может дорасти до руководящей должности. «Клирик может быть хорошим службистом, проповедником, а настоятель – отчасти хозяйственная должность», – поясняет отец Максим. В семинарии есть предмет «Экономика прихода», но реальность оказывается жестче. Например, настоятель должен не только найти спонсоров, закупить стройматериалы и нанять бригаду, но и вникнуть в каждый технический документ. Как рассказывает собеседник, в одном из восстанавливающихся храмов области строители запланировали оборудовать на горнем месте (там должна находиться икона Спасителя) раковину и сливную трубу.

«Священник – не наемный работник, который после 18.00 снимает рясу и превращается в мирянина. Не в рясе дело. Нашего брата и на море видно. У светского человека даже борода другая», – смеется отец Максим. В Крыму на курорте он был. В Романовке или в Калининске на пляж не пошел бы, считает, что это может повредить отношениям с жителями. «Священников зачастую считают либо маргиналами, либо, наоборот, небожителями, которые не кушают и не кашляют». Отношения с друзьями детства, выбравшими мирскую жизнь, постепенно исчерпываются. «С одним другом из Давыдовки мы общаемся по скайпу. Но общих интересов не осталось. Он не может правильно ко мне обращаться, пытается называть Максом. Матушке это претит».

О матушках

«От выбора матушки зависит больше 50 процентов успеха священнического служения», – уверен батюшка. При семинариях действуют регентские и иконописные школы, куда поступают воцерковленные девушки (епархиальные руководители пошли на такую меру, обобщив опыт советских лет, когда священники женились в основном на мирянках). Невесту, как правило, знакомят со своим духовником. Многие семинаристы стараются жениться сразу после выпуска, так как холостяк не может быть рукоположен в сан, а без сана придется работать на «технических» должностях, например пономарем. Священники не носят обручального кольца. Развестись и заключить новый брак они не могут.

Отец Максим познакомился с будущей супругой в редакционно-издательском отделе Саратовской епархии. Матушка Елена окончила технический университет, работала в банке, «начала церковную жизнь в возрасте далеко за двадцать». Будущий священник ухаживает за девушкой не так, как мирянин: «Здесь сразу было серьезно: я дал понять, что ищу не подружку, а мать своих детей». Сначала провожал Елену до автобусной остановки, «когда сблизились и стали уже за ручку держаться», пригласил в театр на «Севильского цирюльника».

Оказалось, что отец невесты – майор запаса, бывший вертолетчик. Жених «начал работать в направлении будущей тещи» – окружил ее заботой, когда Елена привела маму на таинство соборования, а позже похвалил кулинарное искусство. Стратегия сработала. Через полгода молодые поженились.

Как говорит отец Максим, жен священников не зря сравнивают с женами офицеров: те же переезды по отдаленным поселкам, съемное жилье, вечно занятый на службе супруг. Теоретически матушка может работать, «если работа не противоречит нормам нравственности, то есть не официанткой в пивбаре». На практике матушки чаще заняты обеспечением «крепкого тыла», ведь заниматься планированием семьи нельзя и детей будет столько, сколько Бог пошлет. В Саратовской области есть батюшки, которые растят по 12 детей.

От «Оки» до «Калины»

Рабочие дни у священника бывают богослужебные и небогослужебные (для хозяйственных работ). В первом случае нужно встать в 6.00 утра, прочитать правило перед причастием и с 8.00 вести службу. Затем ответить на частные вопросы прихожан, провести трапезу с работниками храма, исполнить требы. Весьма трудным считается крещение детей в возрасте полутора-трех лет, которые могут не только кричать, но и бегать. Вечерняя служба и исповедь длятся до 21.00, бывает и дольше.

Профессиональное заболевание священников – боль в спине и ногах. При этом батюшка не может надеть удобные кроссовки или сандалии. Тяжело работать в жару: поверх светской одежды (футболки и брюк) надевается подрясник (с точки зрения светского человека, это похоже на платье), затем ряса (напоминает халат), затем богослужебное облачение из множества элементов, включающее пояс, нарукавники и головной убор. Как говорит отец Максим, старинные каменные храмы сохраняют прохладу, в приспособленных зданиях современной постройки приходится решать проблему при помощи вентиляторов и кондиционеров.

Чаще всего облачение шьют за счет храма, и оно считается казенной собственностью. Иногда прихожане дарят одежду священнику лично. Цвет облачения зависит от праздника: на Рождество – белый, в пост – фиолетовый, на Пасху – красный, на Троицу – зеленый.

Отец Максим ходит в подряснике даже в супермаркет. «Это своего рода немая проповедь. Порой люди боятся переступить порог храма, а тут вот он я, сам Бог послал».

Выходной у батюшки бывает по понедельникам, «если нет праздника». Отпуск за три года случился два раза по две недели. Куровы не покупали телевизор: нет ни времени, ни желания смотреть. «Нужно знакомиться с фильмами или книгами, которые производят впечатление на людей, ведь прихожане будут о них спрашивать. Но если с первого взгляда понятно, что произведение безнравственное, можно ограничиться изучением отзывов». В интернете отец Максим читает в основном православные ресурсы. Слушать любит хор Троице-Сергиевой лавры, но в машине может включить Цоя или ДДТ.

Ездит батюшка на «Калине», раньше у него была «Ока», намотавшая больше 32 тысяч километров. Личную машину священник использует в том числе для служебных надобностей, например, когда нужно ехать в Саратов на епархиальный склад за товарами для свечной лавки (от Романовки до областного центра – 280 километров в один конец).

Приходы находятся на самофинансировании: зарплаты священнослужителей зависят от продаж в лавке и составляют в сельских районах примерно 10-15 тысяч рублей. Пенсии получаются соответствующие, поэтому батюшки стараются работать даже в очень почтенном возрасте. Действующий священник на селе – как врач, «не разбогатеет, но и голодать не будет»: жители платят за требы и жертвуют продукты на помин души покойных родственников. Как рассказывает отец Максим, в Романовке одна из прихожанок по собственной инициативе в дни великих праздников дарила кастрюльку куриных барбекю.