“Ты че, не русский? Не для всех — значит, для своих!”

На платном куске трассы «Дон» можно испытать то же восхищение, что и внутри летящего «Сапсана». Можно включить негромко «Времена года» и плыть по безмятежному полотну автобана, улавливая каждый оттенок «Весны» или «Лета». Отхлебывать эспрессо, который купил в милом ресторанчике на обочине. И ликовать. Почти 30 километров редкой гордости за страну. Я хочу, чтоб эта трасса, эта трасса не кончалась!.. Главное, как в случае с «Сапсаном», не всматриваться в расплывающиеся за окном пейзажи. И готовить себя к тому, что на 72-м километре песня резко оборвется. Шум от волнистого полотна ворвется в салон, а стакан с кофе придется накрыть крышкой. Скорость упадет, а картина местности станет четче. Можно увидеть грязные покосившиеся домики, выгоревшие в прошлые годы куски леса, вот кто-то притормозил у обочины и писает за деревом. Если планы «Автодора» — реконструкция к 2014 году почти всей протяженности магистрали от Москвы до Черноморского побережья, — картина за окном снова станет расплываться. И гости сочинской Олимпиады пронесутся мимо этих несуразных мест, не разглядывая чудеса нашего замкадья. Например, вряд ли они узнают, что есть такие деревни, как Барыбино, Сырьево или Гальчино. Хотя жители этих деревень, думаю, хотели бы посмотреть на этих гостей. Но тоже вряд ли смогут. Выезд (62-й км трассы) на реконструированный участок автомагистрали оказался для барыбинцев, сырьевцев и гальчинцев перекрыт.

До массовых, вседеревенских протестов пока не дошло. Недовольство люди выражают пока небольшими группами. В Барыбине, например, недавно проходил сход таксистов. Обещали пригнать бульдозер и пробить все заграждения.

— Мы теперь, чтобы по закону на Москву выехать, крюк 10 километров даем, — говорит молодой таксист Валера. — Полная х…, а не заработок! Люди с такой властью уже воевать готовы.

— Пусть к Мочалкину сходит, — посоветовал лысый коллега Валеры. — Мочалкин наш оппозиционер.

Известный барыбинец, экс-кандидат в депутаты райсовета, встречал меня у входа на местный рынок. Невысокий подвижный мужчина сорока с чем-то лет в дорогом костюме протягивал мне навстречу руки — точно хотел обнять. «Ну наконец-то, — драматично вздохнул Мочалкин. — Приехал свой человек!»

— Москва не понимает, что творит. Всюду зреет грандиозный бунт: что происходит в столице, а теперь и у нас в Барыбине начинается! Лодка вот-вот перевернется! — яростно шептал мне Владимир Мочалкин. — А когда начнется, поверьте, наши жители пойдут с вилами в первых рядах.

«Форд Мондео» бывшего единоросса, а ныне активного оппозиционного деятеля Домодедовского района Мочалкина слегка потряхивает на швах и ямках дороги, которая вела еще недавно к трассе «Дон». Теперь выезд на скоростной автобан ликвидирован напрочь. Вырулить на Москву или Ступино можно только по двухполосному Старокаширскому шоссе. Эта бесплатная альтернатива «Дону» большую часть суток пребывает в заторах. Ездят по ней те, кто принципиально не хочет платить. Другое дело — барыбинцы. Они платить и ехать быстро — рады бы, и даже писали в свою администрацию петиции, чтобы обустроили на съезде шлагбаумы и будки для оплаты. Администрация делала отписки, переправляла петиции наверх, наверху отписывались снова, и так по кругу. В итоге, когда шумиха поднялась в СМИ, дорожные власти заявили, что никакого съезда на 62-м километре никогда и не было. А был — несанкционированный, не предусмотренный проектом.

— Все они заодно — и местная власть, и федеральная, одна шайка, — говорит мне Мочалкин. — Я это понял, когда прошли все эти грязные выборы, когда обманули и народ, и тех приличных людей, которые шли во власть…

— Вас обманули?

— Почувствовали силу и не пропустили! — говорит экс-кандидат. — У нас тут свой тандем из двух голов — Городецкий и Ковалевский. Настоящие цари — и депутаты у них все ручные, и избирательные комиссии. Но я до последнего им верил, они грамотные управленцы, старались на благо, ремонтировали дороги, канализацию, но политически стали совсем отрываться от реальности, 15 лет у власти…

А реальность в поселениях такова, что изоляция от трассы становится «дестабилизирующим фактором». Но власти, как говорит Мочалкин, понять это не способны. «Плевать ей на людские чаяния! — с обидой говорит экс-кандидат Мочалкин, так и не ставший избранником. — Но мы так это не оставим. Мы с несколькими соратниками планируем сформировать общественное движение…»

Пока в отрезанном Барыбине обиженная элита пытается встроиться в протестный тренд, соседние поселения Кузьминское и Сырьево добиваются справедливости методом прямого действия. И буквально прорубают себе путь к трассе. Сейчас она защищена «кирпичом», за «кирпичом» — бетонный блок, а за блоком — насыпана гора песка. Но даже такие укрепления не помеха для разъяренных местных. Они уже выкорчевывали столб с кирпичом, сдвигали бетон, не осиливали пока только гору. Оборонять отсутствие съезда власти пригоняли даже ГИБДД. На один, казалось бы, только «кирпич» сюда уже должны были слететься сотрудники со всей округи. Но никто из них не решился связываться с загнанными в угол кузьминцами и сырьевцами. Инспекторы не простояли и полного дня… Так что сегодня место бывшего съезда беззащитно. А песчаная гора ждет штурма.

В пятницу в администрации Барыбина — небольшом одноэтажном особнячке — отмечают чей-то день рождения. Встречаю заместителя главы Галину Рогозу, но чиновница о трассе говорить отказывается и стремительно покидает рабочее место. Больше руководителей нет. В зале совещаний сотрудники пьют растворимый кофе с коньяком.

— Про трассу, что ли? — спрашивает сотрудница администрации Марина. — У нас короткий день.

…Если бы не коньяк, на этом месте можно было бы поставить точку. Написать, что вертикаль власти сыплется вовсю — и вот даже в этих трех деревнях. Система уже совсем не реагирует на сигналы народа. И только некоторые крысы спасают остатки своей репутации — бегством в оппозицию. Не сейчас, так в скором будущем надеются еще урвать свое… Но коньяк в чашке сотрудницы Марины немного продлил историю.

— Я тебе по секрету одно место покажу, — сказала она, подавшись ко мне над столом для совещаний. — Оно у нас такое, полулегальное. Не для всех.

— То есть как не для всех? — говорю.

— Ты че, не русский? — хохочет Марина. — Не для всех — значит, для своих!

Марина берет с собой чашку и садится на пассажирское сиденье. Отъезжаем два километрах от Барыбина, в деревню Заря — у самой трассы. Если по знакам, ехать после Зари можно только прямо — через мост над трассой. Но, немного не доезжая до этого моста, есть плохенький поворот направо. Ведет он к огороженному участку. У ворот стоит таджик в рваных шортах. Марина высовывается из форточки и кричит ему: «Петя! Открывай!» Чуть вдали за воротами виднеется магистраль, на Москву летят фуры и легковушки.