Сейчас, когда немного поутихли скандалы вокруг истории с часами и квартирой Патриарха Московского и всея Руси, можно отвлечься от аргументов “воюющих” сторон и немного порассуждать. Порассуждать не о том, сколько стоит злополучный “Брегет” и “Брегет” ли это вообще, не о строительной пыли в доме на Серафимовича, 2, а о том, почему РПЦ и ее Предстоятель оказались практически беззащитны перед лицом многочисленных информатак.

Ведь казалось бы, у Русской Православной Церкви есть и пресс-служба, и аналитики, и просто высокообразованные священники, которых, кстати, немало. А вот поди ж ты: любой удар по своей репутации Церковь не только не отражает, но и усугубляет – да так, что кое-кто заговорил даже о “пятой колонне” внутри Московского Патриархата. Мне думается, что ситуация здесь и проще, и сложнее одновременно…

Начну с проблемы, на мой взгляд, базовой. Традиционная форма коммуникации для русской (да и не только русской) церкви – это монолог, будь то воскресная проповедь сельского батюшки или телевизионное обращение Патриарха. Обратная связь здесь предусмотрена, во-первых, весьма ограниченно, а во-вторых, только в тех формах, которые сама же Церковь и определила. Поэтому совершенно неудивительно, что в ситуации диалога, да еще диалога жесткого, обвиняющего, многие священнослужители оказываются в ступоре: вроде и ответить надо, и есть что ответить, а вот в каком формате? Отсюда и фразы типа “Я не думаю, что это стоит комментировать” или “У меня нет определенной позиции по такому-то вопросу”, нередко звучащие во время телевизионных ток-шоу или “круглых столов” – программ, подразумевающих именно диалог.

Проблема усугубляется еще и тем, что первоначально (я имею в виду, конечно, то время, когда Церковь стала широко присутствовать в информационном пространстве – с конца 80-х годов прошлого века) деятельность РПЦ представители журналистского сообщества и прочие интеллектуалы принимали исключительно с одобрением: наконец-то можно свободно говорить о православии, заявлять о том, что ты верующий, обсуждать теологические вопросы, а еще ведь и храмы восстанавливаются – красота-то какая! Церковные иерархи в свою очередь воспринимали такое отношение как должное. Между тем, период благоденствия должен был рано или поздно закончиться. А когда он закончился, выяснилось, что разного рода деструктивным силам противопоставить вроде бы и нечего: РПЦ делает массу хороших дел (например, выплачивает пособие женщинам, которые отказались делать аборты!), только за пределами специфической, сугубо церковной аудитории, об этом мало кто знает.

Наконец, третий фактор – весьма немаловажный, по-моему: в информационном поле РПЦ привыкла действовать традиционными, формальными методами: пресс-релизы, телеобращения, интервью, в то время как ее оппоненты действуют методами неформальными: спецмероприятия (возьмите тот же панк-молебен в храме Христа Спасителя), продвижение в блогосфере и социальных сетях. Мысль, полагаю, понятна – нельзя действовать традиционным способом там, где традиции отсутствуют. Проведем банальную аналогию с военными действиями: ни одна армия в мире – хоть прекрасно оснащенная для своего времени гитлеровская, хоть ультрасовременная американская – так и не смогла эффективно противодействовать гораздо более слабым в техническом отношении партизанам, они просто играли по другим правилам.

Конечно, сейчас появляются и православные блогеры, и тематические группы в социальных сетях, но все эти люди разобщены, так что работают вразнобой – в отличие от тех, кому не по душе Русская Православная Церковь и ее Предстоятель. Не столь давно в “Живом Журнале” я наткнулся на очередной пост, посвященный истории с пылью в квартире Патриарха. Его автор попытался разобраться в том, что же за человек выступает оппонентом Святейшего – разбирался он в общем-то объективно и весьма логично, но немедленно получил масштабный и жесткий отпор, который явно организовал кто-то очень квалифицированный: доводы блогера просто утонули в потоке обвинений в “путинизме”, продажности и, разумеется, в отсутствии мозгов.

Как-то раз я уже писал о том, что бывший глава Минздрава для антицерковной кампании – фигура почти идеальная. Любой его минус можно технологически превратить в плюс (что, кстати, в Сети и происходит). Судите сами:

Тезис: Юрий Шевченко – один из виновников гибели заложников в театральном центре на Дубровке в 2002 году. Многие из них умерли только потому, что им вовремя не оказали медицинскую помощь, а за это отвечал лично министр здравоохранения (если интересно, покопайтесь в Интернете, там довольно много информации по этому поводу).

Антитезис: Нет, он пытался всех спасти, а виноваты – на выбор! – милиция, ФСБ, правительство, которые не привезли вовремя антидот или пустили не тот газ. И вообще зачем вы это вспоминаете, это неспроста, это вас церковники попросили!

Согласитесь, что за давностью лет правду выяснить довольно сложно, тем более что подробности спецоперации закрыты до сих пор. Хотя лично я склонен верить доктору Леониду Рошалю, который не раз высказывался по этому поводу – в неприятном (мягко говоря!) для Шевченко ключе.

Тезис: Юрий Шевченко (он же отец Георгий – священник Житомирской епархии Украинской православной церкви) возглавляет Пироговский медицинский центр, где открыто проводятся аборты, а конкретно в Санкт-Петербургском филиале центра их делают в здании бывшего Крестовоздвиженского храма. Если речь идет о православном священнике, то это недопустимо!

Антитезис: Как можно говорить такие вещи об этом почти святом человеке?! Это же именно он прекратил аборты в своем центре (курсив мой: в своем центре начал, в своем же и прекратил – забавно, да?), даже на своем сайте об этом объявил.

О том, что на сайте можно, как и на заборе, написать все что угодно, авторы таких комментариев благополучно забывают, оно и понятно – народ-то ведется и начинает верить в то, что “отец Георгий” – действительно противник абортов, как и подобает православному батюшке.

Заметок, статей и блогерских записей, посвященных Юрию Шевченко, в Сети довольно много: кто-то вспоминает о “серых” схемах по закупке лекарственного сырья; кто-то – о том, что Юрий Леонидович, хоть и священник, но придерживается нетрадиционных взглядов, так что отец Александр Глоба (опять-таки “батюшка” с непонятным каноническим статусом) для него не только соратник, но и сожитель; кто-то залез совсем уж в дебри (в данном случае – в милицейские, пардон, полицейские базы) и раскопал, что сын Шевченко Юрий, представляющий интересы отца, был судим за грабеж. Большинство этих материалов появилось задолго до “квартирного” скандала, но вытащи их на свет Божий сейчас – и тебя тут же обвинят в предвзятости, проплаченности и прочих тяжких сетевых грехах. При этом Шевченко отмоют до белизны по схеме, описанной выше.

Можно вспомнить и историю с часами Патриарха, которая на деле не стоит выеденного яйца, но позиции РПЦ здесь тоже были настолько слабы, что любые контрмеры рикошетом били по репутации Святейшего. В итоге вышел скандал общероссийского масштаба.

Думаю, что в сложившихся непростых условиях РПЦ должна не просто пересмотреть свою информационную концепцию, а разработать качественно новую систему базовых установок по взаимодействию с обществом (а с Интернет-сообществом – в первую очередь), которая бы включала в себя:

– возможность открытого диалога по любым вопросам церковной жизни;

– создание креативных информационных поводов, которые могли бы действительно заинтересовать многоконфессиональное российское общество (а не пресс-релиз по типу “у нас сегодня в таком-то храме богослужение” – верующие и так об этом знают, а остальным до лампочки);

– системная работа в Интернете, в первую очередь, в социальных сетях – хотя бы для того, чтобы отвечать на разного рода негативные выпады, которых, я уверен, будет все больше и больше; здесь можно было бы наладить эффективное взаимодействие с адекватными правыми организациями, которые успешно работают в Сети уже довольно давно.

Все вышесказанное – мое частное мнение, ИМХО, так сказать. Если кого-то заинтересует – слава Богу, если нет – не больно-то и хотелось. В любом случае ясно одно: репутацию Русской Православной Церкви сегодня нужно поддерживать и укреплять самыми современными методами. А то нас просто загрызут, и претензий предъявлять будет некому – сами проиграли, самим и расплачиваться.

Кино Медальон