В России еще не умолк плач Ярославны по потере Гусевского хрусталя, как в другой стороне от Москвы, на Брянщине, угроза закрытия замаячила над ООО «Дятьковский хрустальный завод». Что, вообще-то говоря, странно, ведь это предприятие имеет охранную грамоту — статус народно-художественного промысла, потому должно оберегаться государством как зеница ока.

В какое время мы живем и куда катится этот мир? Вопрос задать, увы, некому. Формально за рабочий класс и развитие производства горой стоит само государство, оно выдает производителю разные преференции и гарантии. А уж местным властям и подавно не нужны напряженность в городах и весях, рост безработицы.

Но тренд налицо: на предприятие в один не совсем прекрасный день вешается замок, а на его месте через какое-то время появляются торговые центры и супермаркеты.

На первый взгляд кажется, что дела в Дятькове идут успешно: из трубы котельной валит густой дым, а на заводе не один, а сразу два директора: генеральный и исполнительный. Однако по всем экономическим приметам исполнительный директор и есть черная метка — его назначают, когда предприятие уже на грани. А присылает его потенциальный инвестор — богатый дядюшка, который планирует отвалить миллионы и спасти трудовой коллектив от погибели.

С этого начинал Гусь-Хрустальный, этим же и закончил, вечная ему память. Отмучился.

В брянском Дятькове исполнительный директор около года, а от потенциального мецената хрустальщикам пока не перепало ни копейки.

Тем не менее всем экономическим трудностям назло ООО «Дятьковский хрустальный завод», хоть и сильно поредевший от дефолтов и кризисов, продолжает работать, в месяц «выдает на-гора» продукции на 18 млн. рублей.

Так откуда паника, крики о том, что предприятие народно-художественного промысла вот-вот повторит печальную судьбу побратима из Гусь-Хрустального и накроется медным тазом?

* * *

Чтобы ответить на этот вопрос, в кабинете гендиректора ООО Виталия Богдана плясать решаем от печки, тем более что на предприятии из прежних 10 она осталась в единственном числе — чтоб экономить в большом и малом, все сконцентрировано в одном цехе: подготовка, выработка и обработка изделий. Идем на производство, где еще теплится трудовая деятельность.

У ванной печи непрерывного действия вижу десятка полтора рабочих, которые, как сказочные гномы, периодически заводят в огненную пасть печи с хрусталем длинные наборные трубки, наматывают на них стекло, выдувают из него пузырь — он сверкает всеми цветами радуги — и тут же обкатывают заготовку.

Затем пузырь снова оказывается в печи — за очередной порцией хрусталя. На трубке образуется уже большой набалдашник, который опять раздувает стеклодув. И так несколько подходов в зависимости от габаритов изделия — чем оно больше, тем, соответственно, чаще на трубку следует наматывать стекло.

— С ночными сменами и премиальными в месяц у меня выходит около 14 тыс. рублей, — рассказывает опытный стеклодув Анатолий Евгеньевич Сафронов. — Если закроют предприятие, то не будет и этих денег. Где в своем городке и в свои годы я найду работу?

Этот вопрос мне, журналисту, задают еще десятки рабочих с других подразделений завода, а точнее, того, что от него, завода, осталось — цеха. О том, как снискать хлеб насущный, сегодня тут думают и заслуженные художники, и шлифовальщики, и стеклодувы.

В результате короткого и бурного митинга (печь-то непрерывного действия!) пытаюсь убедить местных работяг, что в Москве, столице нашей родины, тоже не все так распрекрасно, не все жируют.

— Вы думаете, там по 14 тыс. никто не получает? — спрашиваю их.

— Мы не думаем, мы знаем! — отвечают они. — Наши дети все в Москву ездят работать. Там любой охранник меньше 20 тыс. не зарабатывает. А за что? За то, что целый день на вахте смотрит телевизор? Мы за меньшие деньги должны до седьмого пота вкалывать!..

Насчет седьмого пота никакое не преувеличение, температура в самой печи — 1460 градусов, а у ее огненного, так сказать, чрева — 1200. В общем, на Кипр за жарой здесь никого не тянет, да и не на что ездить за границу!

* * *

С заместителем начальника цеха по внедрению передовых технологий Людмилой Кожедуб мы прошли по всем площадкам. «У нас еще остались настоящие асы, патриоты хрустального дела», — говорит она.

С ней трудно не согласиться. Даже чтобы получить допуск к обработке непритязательных фужеров и рюмок (местного ширпотреба), нужно набивать руку в течение 4–5 лет. Что говорить о настоящих произведениях искусства народно-художественного промысла, которые тут выполняются по индивидуальным заказам? По нарисованному на хрустальной заготовке декору шлифовщики на специальных кругах с точностью до микрона воспроизводят алмазные грани — так полуфабрикат превращается в хрусталь, с различными оттенками и звоном. Мне поясняют: чтобы дорасти до подобной квалификации, сначала нужно стать шлифовальщиком самого высшего, VI разряда, а потом получить свидетельство мастера-художника по стеклу. В советское время такой высший пилотаж присваивала специальная Всесоюзная аттестационная комиссия. И такие спецы, как последние из могикан, по-прежнему еще работают на Дятьковском заводе, их называют вышивальщиками.

А вот святая святых — смотровой зал, тут собрана уникальная коллекция предприятия за последние десятилетия. Здесь строжайший учет, ни одно изделие, достояние республики, не может быть похищено из смотрового зала. В Дятькове каждое изделие не просто получает свое наименование и заносится в журнал, но его еще и тщательно взвешивают на весах, протоколируют, чтобы не было никаких подделок.

Вот «Ножка Павловой» — ежегодная санкт-петербургская балетная премия. В хрустале воспроизведены каждый бугорок и черточка великой танцовщицы. Дятьковские мастера признаются, что женская ножка — очень серьезно! А этот экспонат — хит сезона, ему от роду всего две недели и о нем еще никто в мире не знает: шахматные фигурки и доска — все из прозрачного хрусталя. Чтобы сотворить такое волшебство, от идеи до внедрения дятьковским специалистам понадобилось полгода. Но если бы Остап Бендер в Васюках играл такими шахматами, он не проиграл бы ни одной партии: энтузиазм не позволил бы!

— Индивидуальные заказы поступают самые разные, — рассказывает Людмила Владимировна. — Как-то нашему городскому стрелковому клубу их «братья по оружию» из Москвы подарили золотой патрон с пулей. Те к нам — изготовьте хрустальный патрон с пулей, мы его подарим от нашего стола — ихнему! Мы выполнили заказ, и все признали, что хрустальный патрон зрелищнее, изящнее золотого!

Идем вдоль бесконечных рядов удивительных по красоте экспонатов. Наборы для сервировки стола, т.е. их точные двойники, представлены в Кремле, в патриархии, в совмине России, а то и выше бери — украшают интерьеры отечественных олигархов. При всем уважении к производству в Гусь-Хрустальном, которое я имел счастье видеть уже после того, как завод почил вечным сном, изделия в Дятькове мне кажутся все же интереснее, с большей выдумкой. Они не просто сверкают алмазными гранями, а выполняют свою прямую функцию — вазы, салатницы, штофа или, скажем, графина.

Вот «паровоз вперед летит, в коммуне остановка…» К нему еще прицеплен хрустальный же пассажирский вагон. Красота завораживает, в мельчайших деталях воспроизведены все элементы конструкции. Но буквально каждый отдельно взятый блок представляет собой еще и емкость, куда заливается некий волшебный напиток. Думается, такими паровозами уже обзавелись отдельные отечественные железнодорожные чиновники.

Или копия космической ракеты: все путем, как нас учил Константин Эдуардович Циолковский, — три ступени, и каждую ступень можно использовать по ее прямому назначению, наливай да пей.

* * *

Дятьковский хрустальный завод — ровесник своего «кровного брата» в Гусь-Хрустальном, ему также больше двух веков. В советские времена два знаменитых предприятия соревновались между собой, побеждали то одни, то другие, переходящее Красное знамя кочевало из рук в руки. Но только сейчас страна узнала, что победил-таки Дятьковский завод, ведь его побратим на Владимирщине остановил производство еще в ноябре прошлого года.

Казалось бы, дятьковцы должны испытывать некое моральное удовлетворение: как-никак, а конкурентов в России у них практически не осталось. Но никакого такого злорадства по поводу печальной участи соратников из Гусь-Хрустального тут не испытывают. Во-первых, считают на предприятии, с банкротством Гусь-Хрустального Россия утратила часть своей культуры — чему же радоваться? Ведь они не просто «тягались», но и взаимно дополняли, обогащали друг друга. А во-вторых, такая же судьба-злодейка теперь маячит перед хрустальных дел мастерами из брянского Дятькова.

Тут уже впору удивляться мне. Дятьковское предприятие имеет статус народно-художественного промысла. Он дает его обладателю немаленькие экономические льготы со стороны федеральной власти.

Но вот очевидное—невероятное. Завод… на краю экономического краха, невзирая на вспоможение федеральных властей!

Что это — массированная атака на отечественный хрусталь?

Все гораздо сложнее и запутаннее, но в полном соответствии с российским законодательством. Еще в 2005 г. дела у ОАО «Дятьковский хрусталь» (так тогда называлось предприятие) шли вполне неплохо. Работали четыре печи, все акции находились внутри предприятия у каждого рабочего. Но самый большой пакет акций, почти контрольный, был у его тогдашнего генерального директора, который и должен был стать хозяином завода. Тогда он бы проводил модернизацию, закупал новое энергосберегающее оборудование — завод на тот момент еще имел прибыль.

Однако сюда пришел банковский капитал. Дирекция рассуждала так: если реализовать часть активов потенциальному инвестору, то поступившие на счета средства можно будет вложить в укрепление производства, в обновление основных фондов. И предприятие получит новое ускорение.

Идея в принципе правильная. Только покупателя экс-директор выбрал крайне неудачно: Росавтобанк. Дело в том, что эта коммерческая структура уже на тот момент пустила по миру два предприятия на Брянщине: завод «Пластик» (на его месте теперь торговые центры и автомагазины) и компанию «Брянскхолод» со знаменитым на всю страну «Брянским мороженым». Оно 10 лет уже не работает, мороженое в регион завозят из Подмосковья, а правительство Брянской области теперь с нуля возрождает «Брянское мороженое».

Таким образом, «Дятьковский хрусталь» в третий раз наступил на одни и те же грабли: вверил свою судьбу сомнительному партнеру. Тот с большим удовольствием оформил сделку: около 60% площадей «купил» по вексельной схеме с номинальной стоимостью около 9 млн. руб. И что немаловажно, с погашением векселей не в 2005–2006 гг., когда оформлялись документы, а в период с 2014 по 2016 г. Как сказал бы Ходжа Насреддин, за это время или визирь умрет, или ишак. Дальше читатель увидит, что оно точно так и получилось. Но пока выслушаем мнение одного из руководителей региона.

То была, возможно, преступная сделка, — при встрече с корр. «МК» не исключает заместитель губернатора Брянской области Александр Горшков. — Сейчас мы судимся с Росавтобанком, есть надежда, что вернем имущество «Дятьковского хрусталя».

Но суды ничем хорошим для производителя не завершаются. И вот почему. В 2008 г. началась процедура банкротства предприятия, и, чтобы уйти от накопившихся долгов, ОАО «Дятьковский хрусталь», сократив численность рабочих до 650 человек, сменил вывеску на ООО «Дятьковский хрустальный завод». В чем-то он, безусловно, выиграл, а в чем-то и здорово потерял. Ведь в реестре ОАО «Дятьковский хрусталь» уже не значится — значит, банкиры, если представить себе такую фантасмагорию, при всем желании не могут погашать векселя, платить миллионы рублей. Такого предприятия нет как не было!

Собственность предприятия, те самые 60%, досталась Росавтобанку практически даром. Юридически все чисто, а по сути дела, можно сказать, произошел рейдерский захват, о чем и говорит заместитель губернатора. На правах захватчика банкиры не церемонятся с коллективом завода, установили арендную плату за занимаемую заводчанами территорию по 200 руб. за 1 кв. метр в месяц, около 7 млн. рублей. Сумма непосильная для выплат, а попытки как-то уладить конфликт ни к чему не приводят, в Брянске вовсю идут судебные тяжбы за выселение «злостного» неплательщика. По подсчетам банкиров, за неуплату аренды предприятие им задолжало 53 млн. рублей.

И дятьковские хрустальщики уже давно бы оказались на улице, если бы в последний момент учредителем оставшихся 40% активов не выступило правительство Брянской области.

— Мы не потеряем свой знаменитый бренд, — утверждает Александр Сергеевич. — Бьемся и будем биться за развитие народно-художественного промысла.

Столь мощный щит (региональное правительство) банкиры пробить не в состоянии. Да, на определенных условиях они готовы вернуть производителю то, что им нажито непосильным трудом более чем за два века. Но только в том случае, если производитель в качестве отступного выплатит банку 300 млн. рублей, не больше и не меньше. Каково?!

— Мы не можем взять кредит, — признается нынешний генеральный директор предприятия Виталий Богдан. — Ведь нам нечего закладывать, у нас почти ничего не осталось. Держимся благодаря поддержке областной администрации. Как учредитель, она подбрасывает иногда нам финансы: в позапрошлом году 10 млн. руб., в прошлом — 30 млн. Но так долго продолжаться не может. Долги-то накапливаются — в том числе и за газ, и за электроэнергию, и по налогам.

Хрустальщики выпускают продукцию на 18 млн. рублей в месяц. Из них 7 млн. уходит на зарплату, 5 млн. — на газ и электроэнергию, около 6 млн. рублей на закупку сырья. А есть еще куча налогов!.. Получается некий тришкин кафтан. Чтобы удержать кадры, руководство идет на необоснованное повышение и без того маленькой зарплаты, накапливая новые долги.

Правительство Брянской области рассматривает несколько вариантов выхода из этого порочного круга. Не исключено, что от помощи не откажется Сергей Авдеев — успешный владелец Дятьковского мебельного комбината, патриот своего края. Около 400 фирменных магазинов в России и даже за ее пределами!

Поговаривают, что ему за державу обидно и он может-таки взять под свой патронат хрусталь. Смущает позиция Росавтобанка: не заплатив, по сути, ни копейки, он продолжает качать свои имущественные права.

Так и будет в Дятькове, как в той сказке — битый небитого везет?..