Значит, история первая… я про 6-ое пока…совершенно очевидно было, что манифестация 6 мая была подготовлена плохо со всех сторон.
…
БОльшую ответственность или большУю ответственность, или самую большую ответственность, с моей точки зрения, несёт власть. …Не знаю, федеральная власть или московская. Единственное, что могу сказать, что скорее всего решение принималось на федеральном уровне, что не снимает ответственности, конечно, с московской власти, потому что она отвечает за порядок в городе, но тем не менее, общими правоохранительными органами, …насколько я знаю, руководил …один из замов министра внутренних дел, то есть федеральный чиновник, а в Москве действовал не только московский ОМОН, не только училища… Я даже знаю, что московские власти не хотели дополнительного усиления и говорили, что справятся сами. Но, тем не менее, был ОМОН не только московский. Это первое.

Второе. ..
Во всяком случае, геометрия движения следующая, если московичи это знают. …когда вы идёте по этому мосту, его ширина 40 метров. Ну, можно сказать 35, если так как бы не по краю … ширина шеренги или длина шеренги, когда… шла по мосту прямо, была считайте 35-38 метров. Дальше вся эта шеренга, а за ней идёт, соответственно, вся манифестация, ну, по съёмкам, которые вели РИА Новости, я бы сказал – 22 000 человек. Вот это точно были в этой колонне на этот момент. Всего было больше. Но 22 000 – это просто промеряется через официальное государственное агентство РИА Новости…я ему вполне доверяю.

…это растянутая колонна, но шеренга не растянута, она идёт с транспарантом … всё видно на видео. Ей нужно повернуть направо на Болотную набережную, ширина которой приблизительно 20 метров, то есть в 2 раза меньше. …Но ещё было выставлено оцепление, которое слегка уменьшило эту ширину, вот, если вы представляете себе, что нужно повернуть на 90 градусов. То есть шеренга должна занести плечо, понимаете, да? Вот, 40 метров или 35 – они должны занести плечо, чтобы повернуть направо на 90 градусов. Значит, оцепление было выставлено таким образом, что возникло бутылочное горлышко. Значит, никаких там 20 метров не было, и поэтому левая часть шеренги должна была неизбежно упереться и под давлением людей двигаться только прямо, для того чтобы плечо повернуть, ну, чистая геометрия, циркуль возьмите. …Радиус 40 метров. У вас 20. Вы не вписываетесь. Более того, там эта часть ещё была вполне заужена. … Это ещё до того как все сели, это ещё до того как возникли провокаторы, ещё до того как возникла пробка уже из манифестантов. Она была ещё заужена метров на 5, потому что дальше стояли рамки, их было 7, как я понимаю. Ну, вот, посчитайте ширину прохода, которая была. …

Таким образом, вот, представьте себе, что идут машины в 6 рядов, автомобилисты, и на повороте им нужно перестроиться в 3 ряда. Ну это пробка. Вот, на повороте не просто они перестраиваются, а на повороте направо, значит, вот, дорога из 6 рядов переходит в 3-рядную. …Это пробка, причём, пробка продуманная. И более того, конечно, перекрытый бульвар, через который людей не пускали…. Таким образом, логистика полиции была неправильная. Это есть на схемах, вы можете посмотреть, можете сами ногами промерить Болотную набережную и ширину моста. …Поэтому просто говорить о том, что толпа провоцировала полицию, неверно. Полиция была выстроена таким образом кем-то, причём, не полиция, полиция это были, по-моему, ребята, как мне объяснили, курсанты были, это ещё не космонавты были так называемые. Космонавты стояли там дальше много. И не только московские.

А толпа-то сзади идёт, манифестация сзади подпирает. И неизбежное физическое столкновение, просто неизбежное. Даже если бы не было людей из организаторов митинга, которые хотели бы пройти на Манежку. Значит, они точно видели, что они на Манежку не пройдут. 6 рядов федерального ОМОНа на мосту дальше туда, в касках, в шлемах, ну, понятно. Это первая история. Поэтому уже на стартовой позиции, когда ещё ни один манифестант не подошёл к ограждению, уже было понятно: возникнет пробка и возникнет давка.

Вторая история – это, безусловно, связано с тем, что люди не могли уйти, вот, те, кто не хотел идти на Болотную, им не было куда уйти. Им не открыли налево набережную хотя бы. Если они не хотели идти на митинг. Всяко может быть. Людям расхотелось идти, люди не хотели… Люди просто пришли пройтись. Их не выпускали. То есть люди хотят уйти с манифестации – их не выпускают, их направляют в пробку. Это тоже, я бы сказал, случайная история? Нет, конечно. И мы знаем свидетельства, когда люди говорили – как нам уйти? – А вы идите, как пришли.

Как пришли, когда идёт вот эта 20-тысячная манифестация. Как уйти через неё? На противоходе? И это делает полиция. …Но это, мягко говоря, неумение работать, просто непрофессионально. И я это сказал самым высоким начальником, что давайте… вы говорите, что это не специально? Значит, это непрофессионально. – Ну, ты же понимаешь, это не московские ребята. Я говорю – ставили, кто их ставил таким образом? Вот, вы же не можете сказать, что вы всё сделали правильно? Если бы вы всё сделали неправильно или, вернее, вы всё сделали правильно, тогда можно было бы говорить о столкновениях с провокаторами.

Вторая история, безусловно, заключается в том, что среди митингующих, организаторов митинга, были люди, которые нарывались. И они об этом объявляли. И они об этом говорили. И власти про это знали. И вместо того чтобы этих людей, как обычно бывает, вычленить, они же в масочках, они же в платочках, да? Нет. Их специально допустили до полицейских цепей. А то, что там были, как это называется, агитаторы, французское agitateur провокаторы, безусловно. Но при этом хочу сказать, что первая информация, вот, я смотрел все логистики и так далее о том, что там у полицейских ножевые раны. …у ГУВД хватило честности сказать, что нет ножевых ран у полицейских. Не было ножей. Были бутылки. …Пластиковые бутылки. Если вам скажут, что там были бутылки другие, а как они пронесли через рамки? Там же было запрещено. Там же проверялись, там же досматривались. Не надо нам рассказывать. «Там бутылки, чуть ли не розочки делали».

…теперь перейдём к политической части. Надо понимать, что существует и у власти, и в протестном движении радикалы. Партия войны. Назовём «партия ястребов», да, если говорить политологическими словами, которые играют на обострение, каждый добиваясь своей цели. Ну, есть просто провокаторы, а есть люди, которые считают, что это правильно. И я думаю, что люди, которые выходят на митинги, люди, которые дают разрешение на эти демонстрации, митинги, про это всё знают. И про своих радикалов, и про чужих радикалов. Это вещь абсолютно неизбежная. Поэтому говорить и сваливать только на тех, кто 20 человек… 20, то, что мы видели, во всяком случае, по прорыву цепи. Кстати, никто не обратил внимание, что цепь прорывалась первая там, где был лозунг Астрахани? Никто не видел? Белые буквы на чёрном. В ролике же есть, всё есть. Это, конечно, важно. Но власть отвечает больше всегда и везде.

И когда наши каналы федеральные в течение 3 месяцев показывают движения «Оккупируй Уолл-Стрит. Вот, как надо» и когда российский МИД в декабре месяце делает заявление, наше министерство иностранных дел, о том, что вот, неправильно полицейские Нью-Йорка разогнали «Оккупируй Уолл-стрит», мирную демонстрацию, ребята, я с вами абсолютно согласен. Я солидарен с МИДом, но надо же теперь и про нас то же самое говорить, про нашу страну. Что же мы всё про другую страну говорим? И поэтому, конечно, мне представляется, что при всём понимании того, что происходит в верхах, а ведь сейчас же ещё идёт борьба за назначение. И каждый стремится продемонстрировать, это на мой взгляд, моё мнение, каждый стремиться продемонстрировать свою крутость Владимиру Владимировичу. О, как круто мы сделали. Вот этот замминистра, вот этот начальник Главка, вот этот зам мэра. Вот этот федеральный чиновник, вот этот федеральный чиновник.

Поскольку у меня было много разговоров 7 числа с людьми на эту тему, там, на инаугурации, то я вам должен сказать, что мне представляется, моё мнение, да, что как раз это являлось очень важной составляющей истории 6 мая. Накануне инаугурации показать начальнику, показать шефу, что ты самый крутой – авось повысят. Тем более что сейчас чиновничья турбулентность, и освобождаются места. Так надо же свою эффективность показывать. Это касается многих вопросов: действия власти, нынешних турбулентностей, и так далее.

Теперь… поэтому что дальше? Но то, что вытворяли потом, 7-8, да, и московские, видимо, полицейские, и не московские полицейские, они не были выведены, я хочу вам сразу сказать, что мне тут пишут… Нет, ребята, они не были выведены, они были здесь и 9, и 8, и 7, и 10. 10-го, если я правильно понимаю, 10-го начался вывоз, вывод и так далее, основных частей там. Уральский ОМОН имеется в виду, пермский, челябинский, какие ещё были? Не знаю. Да, но это просто безобразие, и, безусловно, вот это действие, там, разгром или захват людей в кафе, ну, я думаю, что начальники должны посмотреть, и если это московские омоновцы, вот, я могу сказать, что я в общественном совете, как вы знаете, при главном управлении внутренних дел, на первом же заседании общественного совета я буду требовать, чтобы те люди, те омоновцы, те представители государства, нарушающие закон, рвавшиеся в кафе, а лица есть, были идентифицированы и наказаны. Ну, потому что они представители власти. Значит, надо, безусловно, тех, кто швырял в полицейских, там, асфальт и так далее, и так далее, их тоже идентифицировать, но их не накажешь по административной линии, их накажешь по судебной. А вот тех полицейских, кто применял избыточную силу, ну, наверное, надо им сказать «до свидания». И этот вопрос, конечно, будет поставлен на общественном совете при главном управлении внутренних дел, пока я являюсь членом этого самого, простите меня, господи, совета.

Это первое. Второе. И очень важная, может быть, история, с Навальным и Удальцовым. Ну, понятно, мне, во всяком случае, это моё мнение, что здесь уже судьи позволяют принимать себе неправомерные решения, неправовые решения. …

Если судья говорит о том, что слово полицейского весомее, чем слово свидетеля, он нарушает Конституцию. Это первое. Он нарушает Конституцию. И поэтому все фамилии судей, которые принимают эти решения, будут звучать в эфире «Эхо Москвы», как они звучат. Принял судья решение такое-то – судья такой-то. Принял судья решение такое-то – судья такой-то. И те суды, которые принимают решения явно правовые, тоже будут в студии фамилии звучать. Вообще, пора заканчивать с анонимностью. «Суд принял решение». Нет, теперь на «Эхе Москвы» будут говорить «судья такой-то принял решение». Вот, так будет это теперь. У нас, слава богу, не анонимная юстиция, у нас судьи не сидят в чёрных масках. Пока, во всяком случае.

Естественно, что история с осуждением Навального, да, мы все видели эти ролики, как его задерживали. Не оказывал он сопротивление. Судья, который отказывается сегодня вызвать свидетеля, вызвать полицейских, смотреть видео, а принимает решение на основании рапорта полицейского только и больше ничего, слушайте, на основании оговора давно уже не… где доказательства? Это оговор. У нас ещё действует презумпция невиновности или уже нет? Слово против слова. Давайте посмотрим видео. Ну? Нет, судья отказался.

Эта история, мне кажется, более ещё опасная, не менее, во всяком случае, чем история с ОМОНом, чем история с полицейскими. Правоохранительные органы должны охранять право, записанное право, зафиксированное в законах и конституции. Судьи должны охранять право. Они этого не делают. … Значит, все будут знать, что они этого не делают. У нас в данном случае, у журналистов есть только одна возможность – говорить и показывать. И работать в тех местах происходит в том числе и нарушение права.

Ещё раз повторю для тех, кто плохо слышит или не услышал. Безусловно, те провокаторы, которые атаковали полицейских, сознательно, не которых давили, да, а те, которые атаковали, применяли насилие по отношению к сотрудникам правоохранительных органов, должны быть выявлены. Но подождите. Было задержано порядка… от 400 до 600 человек. Скольким предъявили чего-то доказательно? Не вспомните? Сколько людей было сразу отпущено? А чего хватали-то? Что возили-то в автозаках? ….

Значит, ещё раз. Слушайте, я, не будучи в стране, будучи в отпуске, знал о том, что часть организаторов собирается идти на Манежку. Я знал. Вы хотите сказать, что милиция не знала, полиция не знала, власти не знали? И ничего не предприняли, а создали условия для столкновения большей массы людей, большей массы людей? Мне кажется, что здесь очевидная история, да?

Власть должна… если власть считает это преступлением, она должна это предотвращать, а не провоцировать на него. Что сделала власть? Если власть считала это преступлением, скажу сразу, я это преступлением не считаю, то власть должна была предотвратить, а она провоцировала. Ну, вот, схемы – они же видны, во всяком случае, москвичи это знают. Ну, я вам говорю сейчас то же самое, что я говорю разным своим знакомым во власти и в оппозиции. Одно и то же. Поэтому меня никто не может упрекнуть, что я, там, условно говоря, Сергею Борисовичу Иванову говорю одно, а вам сейчас говорю другое. Нет, я вам повторяю свой спич, который я сказал там.

Значит, есть ещё некая проблема, которая связана с тем, что Чистые пруды… Вот, я живу на Чистых прудах. Значит, и когда я вижу даму, которая там приходит и говорит – вы нам надоели, эта дама не живёт на Чистых прудах. Она известна. Она известна, эта дама. Она не живёт на Чистых прудах просто. Поэтому её жалобы должны восприниматься как заказуха. Зовут её, если мне не изменяет память, Нина Торопова.

Поэтому на самом деле ещё важная вещь, которая объясняет многое. Вот, власть, да, должна быть очень ответственной перед гражданами, хотя бы потому что она отвечает зарплату из наших налогов. Власть должна ровно относиться ко всем. Значит, лидеры протестного движения, я им не плачу зарплату, поэтому, конечно, меня в первую очередь волнует то, что делает власть, как власть защищает меня. Так вот, возвращаясь к Чистым прудам, я хочу сказать, что, конечно, я там был, да, надел кепочку, надел чёрные очки, надел другую курточку и походил. Прикольно. Чисто. Весело. Не агрессивно. Нормально. Вот, я как житель Чистых прудов вам это говорю.

Из Особого мнения на Эхе Москвы 12 мая 2012 г.