В очередной раз «европейские» ценности оказались не востребованными в России. Страшного в этом ничего нет: существуют страны, более или менее успешно обходящиеся без гражданских и политических свобод. Но вот без чего обойтись точно невозможно – так это без правосудия. Коллеги очень часто говорят о том, что без действующей судебной системы невозможно создать благоприятный инвестиционный климат. А возможно ли вообще существование общества без правосудия?

Это иллюзия, что законы сочиняют люди. Законы лишь описывают нормы поведения, принятые в обществе. Если закон или практика его применения противоречит здравому смыслу, а буква противоречит духу, то государству приходится тратить непомерные усилия на принуждение к его исполнению.

Когда обыватель сталкивается с таким противоречием, он теряет доверие в целом ко всей системе. Дмитрий Медведев был недалек от истины, когда говорил про правовой нигилизм россиян. Действительно, легко стать нигилистом, когда, скажем, на голубом глазу ЦИК уверяет, что премьер-министр не является госслужащим.

Кстати, в стране есть замечательный пример позитивного законотворчества «с положительной обратной связью». Повышение штрафов за непропуск автомобилистом пешеходов на переходе в течение месяца изменило поведение на дорогах, по крайней мере, в Москве. Не потому, что водители боятся штрафов: те же водители продолжают спокойно нарушать другие правила, а потому, что большинству нужен такой закон, ибо он упорядочивает жизнь. Жаль, что таких примеров мало.

В нашем обществе наиболее остро ощущается запрос не на свободу слова и совести, а на закон и порядок. И хотя еще советский агитпроп накрепко связал в сознании граждан закон и порядок с полицейским государством, было бы ошибкой думать, что «большинство» мечтает именно о блокпостах и кордонах.

Несмотря на то, что интеллигенты вполне справедливо ненавидели КПСС и пресловутую 6-ю статью Конституции, Партия (да, с большой буквы!) играла очень важную для общества роль. С одной стороны, партийные институты непосредственно не имели большого влияния на частную жизнь «простого труженика». Ну, разве что открытые партсобрания да характеристики. Но вот «зарвавшегося» начальника, с большой степенью вероятности, можно было приструнить по «партийной» линии. В советские времена если бы факт, скажем, милицейского произвола, стал достоянием прессы, то магическая формула «поведение, порочащее звание советского офицера» исключила бы возможность для начальства отмазать провинившегося или ссылаться на стресс на работе.

При всей анекдотичности «жалоб в партком», этот институт выполнял свою функцию. Советский Союз вообще уделял немало внимания созданию у людей ощущения того, что простой человек может получить защиту. Приемная «всероссийского старосты Калинина» существовала аж до середины 80-х, и около нее, в лучших традициях советского фольклора, собирались «ходоки» в поисках справедливости.

Как и все остальное в СССР, эта система работала плохо, но она вовсе не была имитационной.

Сегодняшний обыватель находится совсем в другом положении. Для него каждый начальник – истина в последней инстанции. Тут ни по партийной, ни по какой другой линии управы не найдешь. Даже взятки и «связи» не гарантируют успеха.

Элла Паннеях (правовой нигилист ведущий научный сотрудник Института проблем правоприменения Европейского университета в Санкт-Петербурге ) пишет, что «…писать заявление на человека в существующую российскую милицию можно ровно в одном случае: когда вы сами, своими руками готовы были бы убить его или искалечить за то, что он сотворил, – если бы не уголовный кодекс.» Не думаю, что где-то еще есть общественное устройство, в котором человек стоит перед нравственным выбором, когда речь идет о банальной справедливости и защите прав.

В отсутствие действующих государственных институтов люди обращаются к параллельным структурам. Отчасти этим можно объяснить усиление религиозности общества. Агностики и либералы говорят о сползании в средневековье и пугают «православным Ираном». Но на самом деле это лишь потребность людей в справедливом суде, где главное не наказание, а нравственная оценка. Шок, который испытала либеральная общественность в деле «РПЦ против Pussy Riot» связан не только с жестокостью преследования (в конце концов, это не первый и не последний случай неоправданной жестокости), а с тем, что церковь не смогла или не захотела играть роль справедливого судьи и полностью солидаризировалась с системой.

Но свято место пусто не бывает, и вот уже один адвокат(!) предлагает ввести в РФ шариатский суд. И то, что с такой идеей выступил адвокат – не случайность. Общество мучительно ищет правосудия и справедливости. Но у государства явно это не в числе приоритетов. Не хотелось бы, чтобы этот общественный запрос породил новый талибан.