Уважаемые читатели! Чем ближе праздник Победы, тем безумнее становится информационный шум вокруг этого события. Такое ощущение, что кто-то преднамеренно ставит на наши души «глушилку», наводит помехи. Вокруг человека творится какой-то информационный ад, фантомы, ложные призраки, привидения и кадавры.

По телевизору крутят нечто, снятое по принципу оправдания неисключением: Вы ведь не можете исключить возможности, что некоторые немецкие солдаты обращались с советскими детьми по-человечески и даже их подкармливали? Нет, не можете. Ок, снимаем кадр, в котором полчища немецких солдат идут по деревням и селам, раздавая хлеб и тушенку. Вы ведь не можете исключить вероятности, что советский танк мог случайно наехать на коляску с ребенком? Ну, вот случайно? И ведь исключить вероятность того, что некоторые советские солдаты насиловали немецких женщин – тоже не можете? Ок: снимаем, как советский танк едет по немецкому роддому, давя гусеницами младенцев, а потом из него выпрыгивают танкисты и зверски насилуют рожениц и медсестер. Потом эти ролики соединяем и получаем «патриотический фильм о войне, по мотивам реальных событий, основанный на документах», который вы – не смейте критиковать. Во-первых, это все чистая правда, а вы просто закрываете на нее глаза потому, что у вас нет мужества ее признать. Во-вторых, это художественный фильм и правда в нём художественная, а ваши придирки относительно документальности – есть простое нежелание смириться с правом художника на переосмысление исторических событий, раскрытия проблем под новым, альтернативным углом зрения. И вообще – вы хоть знаете, кто на этот фильм дал деньги?

…Что примечательно, попыток на все взглянуть «под альтернативным углом» и еще «переосмыслить» намного больше, нежели простого обычного осмысления, а альтернативных углов зрения значительно больше прямых.

«За что они так нас?» спрашивает наивный гражданин.

У этого феномена, на мой взгляд, есть несколько объяснений.

Во-первых, сама наша творческая элита есть морально разложившиеся люди со съёжившимися личностями, которым просто не под силу прямо смотреть на такой огромный предмет как Война. Они просто не могут взять этот вес. Им проще смотреть куда-нибудь в сторону, где помельче, рассматривать частности и исключения. Им не хватает мужества для того, чтобы заставить себя видеть главные вопросы, которые ставила перед нашим народом и перед каждым отдельным человеком Война и отвечать на них.

Во-вторых, изменения, произошедшие за последние двадцать лет в нашем обществе, расслоили его. И наша творческая интеллигенция оказалась не связана с народом, а начала вращаться в обществе людей, которым позарез нужно оправдать собственные поступки, направленные на личное обогащение и идущие вразрез с интересами народа какой-то альтернативной (то есть антинародной) моралью и альтернативной идеологией. И тут больше всего подходят антисоветизм и русофобия.

А когда общение заменяется вращением – неудивительно, что вращающийся субъект время от времени тошнит. Причём на нас с вами.

Картина эта отягчается тем, что мелочная интеллигенция не только вращается в кругах мелочной элиты, но и никак не зависит от нас – простых потребителей культуры. От народа. Они настолько от нас не зависят, что даже могут быть с нами и вовсе не знакомы. Что не помешает им уехать от нас с семьёй в Канаду, как актер Серебряков, а перед тем как удалиться – заявить, что «тут кругом хамы». Этот разрыв между нами и ими создает в итоге ситуацию, в которой мы им неинтересны. А то, что не представляет ни необходимости, ни интереса – необязательно и понимать.

Они не хотят нас знать, потому что мы им не нужны. Соответственно, им совершенно не важно, что там на самом деле значила и значит для нас Война. Для них эта тема неактуальна.

Актуальны для них антисоветизм и русофобия, а также все возможные обоснования для них.

Поэтому для того, чтобы получить представление о Главных Вопросах, которые задала Война нашим предкам, нам придется уйти от генерируемого творческими личностями шума в тишину. Нам нужно посмотреть на те творения, которые были созданы людьми в то время, когда у них не было возможности отвернуться от этих вопросов потому, что они сами находились в процессе поиска ответов на эти вопросы.

В силу вышесказанного, перед днем Победы, мне кажется, стоит читать, смотреть и слушать произведения соответствующего периода. Недавно я обратил внимание на некоторые сходства с песнях «Тёмная ночь», «В землянке» и стихотворениях «Жди меня» и «Женщине из г. Вичуга».

Тексты этих произведений навели меня на некоторые наблюдения о метафизике Войны. О Главных Вопросах. И этими наблюдениями я хотел бы поделиться.

Та Война, которая пришла к нашему народу, вырывала людей из привычного мира, она обладала своим образом жизни, она имела свою философию, свою метафизику и свою религию, которые, на мой взгляд, в полной мере отразились в вышеуказанных стихотворениях.

Мое внимание привлекло то, что лирический герой этих произведений не рассматривает свое нахождение на фронте, как полноправное бытие. Как жизнь. Напротив, это военное бытие как бы происходит в другом, альтернативном пространстве, которое противопоставляется настоящему миру, в котором осталось то, что лирическому герою дорого. Это пространство анти-жизни можно условно назвать «Темная ночь».

Тёмная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают…
…
Тёмная ночь разделяет, любимая, нас,
И тревожная, чёрная степь пролегла между нами.

«Темная Ночь»

Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти – четыре шага.

«В землянке»

Пространство, в котором существует герой – владения смерти, в которых она обитает, охотится («вот и теперь надо мною она кружится»), где всё несёт на себе её печать – даже землянка становится не домом и убежищем, а символом погребения – символом могилы. Это Пространство Тёмной Ночи и Чёрной Степи. Фактически речь идет о загробном мире. Мире мертвых.

Подобное сравнение, на мой взгляд, вполне уместно – учитывая истребительный характер войны, тяготы, выпавшие на долю солдата, ежедневная, ежечасная гибель товарищей. Человеческий дух подвергался страшному испытанию постоянным страхом смерти.

Однако, странно, но во взятых произведениях, герой утверждает прямо, что страха нет:

Радостно мне, я спокоен в смертельном бою,

…

Смерть не страшна, с ней встречались не раз мы в степи.

«Темная ночь»

В этой военной вселенной есть то, что защищает солдата от смерти, то, что делает холодную землянку – теплой, то, что обещает возвращение с Войны. Это связь с любимой женщиной, находящейся в мире жизни. Любимая, супруга, боевая подруга своей любовью и ожиданием защищает солдата в мире принадлежащем смерти и поддерживает его жизнь, его тепло, его дух.

Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви.

«В землянке»

Верю в тебя, в дорогую подругу мою,
Эта вера от пули меня тёмной ночью хранила…
Радостно мне, я спокоен в смертельном бою,
Знаю встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось.
Смерть не страшна, с ней встречались не раз мы в степи.
Вот и теперь надо мною она кружится.
Ты меня ждёшь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому знаю: со мной ничего не случится!

«Темная Ночь»

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: – Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, –
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.

«Жди меня»

Этим примерам спасения от смерти искренней верной любовью противоположен пример, изложенный в стихотворении «Женщине из г. Вичуга». В нём когда надменное письмо с просьбой “больше не беспокоить” от неверной жены приходит однополчанам мужа сразу после его смерти. И они отвечают:

Не вам, а женщинам другим,
От нас отторженным войною,
О вас мы написать хотим,
Пусть знают – вы тому виною,

Что их мужья на фронте, тут,
Подчас в душе борясь с собою,
С невольною тревогой ждут
Из дома писем перед боем.

Мы ваше не к добру прочли,
Теперь нас втайне горечь мучит:
А вдруг не вы одна смогли,
Вдруг кто-нибудь еще получит?

На суд далеких жен своих
Мы вас пошлем. Вы клеветали
На них. Вы усомниться в них
Нам на минуту повод дали.

Пускай поставят вам в вину,
Что душу птичью вы скрывали,
Что вы за женщину, жену,
Себя так долго выдавали.

А бывший муж ваш – он убит.
Все хорошо. Живите с новым.
Уж мертвый вас не оскорбит
В письме давно ненужным словом.

В эту страшную войну в России снова возник культ любящей верной женщины, культ истинной любви. Этот культ помогал солдатам преодолевать страх смерти, терпеть тяготы военной жизни.

Вероятно, кстати, есть какой-то глубинный смысл в том, что генерал Власов, ставший символом предательства, стал известен ещё и тем, что писал письма и жене и любовнице как под копирку.

Ж. «…Ты не поверишь, дорогая Аня! Какая радость у меня в жизни! Я беседовал с самым большим нашим Хозяином. Такая честь мне выпала ещё первый раз в моей жизни. Ты представить себе не можешь, как я волновался и как я вышел от него воодушевлённым. Ты, видимо, даже не поверишь, что у такого великого человека хватает времени даже для наших личных дел. Так верь, он меня спросил, где у меня жена и как она живёт..»

Л. «Дорогая и милая Аличка! …Меня вызывал к себе самый большой и главный Хозяин. Представь себе, он беседовал со мной целых полтора часа. Сама представляешь, какое мне выпало счастье… И теперь я не знаю, как только можно оправдать то доверие, которое мне оказывает ОН…»

Вот что такое была война и вот как она заставляла людей проявлять себя до самой сути.

Проблема нашей творческой интеллигенции состоит именно в том, что они не могут понять и принять, посмотреть в лицо факту, что высокое стало нормой для советского народа в период Войны. Что героизм стал действительно массовым, что высокие идеалы стали принадлежностью большинства, а не элитной кучки, что советский гражданин и солдат приобрели свойство, которое ранее себе могли позволить только дворяне – честь. Что одной из причин Победы стало подавляющее моральное превосходство советского типа человека над фашистом и что огромное значение в этом имели советское образование, советские идеалы, советская культура.

Понять они этого не могут по причинам, описанным выше – из за антисоветизма и русофобии.

Они мешают им увидеть силу любви и веры советского солдата, приведших его к победе над тем, что было победить невозможно, давших ему силу духа, которая позволила массово совершать подвиги, которые раньше считались эксклюзивным правом Роландов и Беовульфов.

И я очень хорошо понимаю нашу творческую интеллигенцию с ее антисоветскими и антирусскими комплексами – им страшно на такую величину даже поднять глаза, не то что начать понимать эту величину. Людям, не уверенным в себе как в мужчинах, неспособных доверять своим женщинам, остаётся видеть в мужественности предков только склонность к насилию, а в верности их женщин – только лицемерие. Именно это и заставляет снимать «4 дня», «Одну войну», «Край» и «Одних баб».

Не может познающий субъект быть мельче разумом и духом, чем объект познания. Все что у этих людей с ограниченным восприятием получается – выдвигать гипотезы, осмысленные настолько же, насколько осмыслены попытки слепых на ощупь дать определение слона. Они лишены главного органа познания – любопытства и любви по отношению к познаваемому.

Итак, причиной всему – антисоветская и антирусская элита. То есть голова (вы же не думаете, что все они бегают с фаерами и строят баррикады из дерьма на Болотной? Да нет, их толпы при пиджаках, миллиардах и портфелях).

И вот тут возникает ощущение, что единственным лекарством от такой перхоти может быть только гильотина.

К счастью, сегодня у нас есть более гуманный её аналог – пожизненная туристическая путевка в Лондон.