Журналист Максим Соколов – о том, что показала пресс-конференция Владимира Путина.

Большая – и по длительности, и по численности участников – пресс-конференция есть довольно сложный жанр. Возможно, в прежние годы мастерство режиссуры и позволяло сделать так, чтобы все выглядело и естественно, и правдоподобно и в то же время благообразно, но с тех пор все сильно переменилось. Разгерметизация ((с) В. Ю. Сурков) сделала такие успехи, что хоть, наверное, режиссура и наличествовала (она всегда и везде наличествует на пресс-конференциях первых лиц, ибо иначе всегда и везде мероприятие свелось бы к сумбурному гевалту), но сильно это не ощущалось. Либо система Станиславского достигла сверхъестественного совершенства (что сомнительно), либо (что более вероятно) восторжествовали, по выражению виновника торжества, «анархия и троцкизм».

В самом меньшинстве оказались некогда превалировавшие и задававшие тон действу лояльные совопросники, не чуждые умеренным подковыркам (система Станиславского требует, иначе мухи совсем будут от скуки дохнуть), но твердо знающие известную грань. «Но игривость до нахальства никогда не доводи». А равно и вольнодумство. Теперь этих людей раньшего времени скорее можно увидеть на пресс-конференциях Д. А. Медведева.

Общение же В. В. Путина с народом – несметная сила журналистов от Москвы до самых до окраин вполне тянет на общенациональную репрезентативную выборку – представляет теперь совершенно иную картину. С одной стороны, это представители провинциальной России, которая довольно велика, своими вопросами и нуждами напоминающие не столько журналистов в собственном смысле слова, сколько ходоков у Ленина. Задающие вопросы на верховной аудиенции в надежде, что их голос будет услышан и что-то в их быту будет властью поправлено.

Это не значит, что все ходоки пылают (или в прежние времена пылали) страстной любовью к В. В. Путину. Кто-то пылает, а кто-то не очень. Зажиточный ходок (вероятно, кулак), который в начале 1920 года в Горках взывал: «Торговлишку бы разрешили, Владимир Ильич!», возможно, в сердце своем видел Владимира Ильича в таком месте, что неприлично и вслух-то произнести, и то же относится к запорожскому ходоку, который прочувствованно обращался к великой царице: «Помилуй, мамо, за что губишь верный народ?». Но простейший здравый смысл подсказывал, что если есть хоть какая-то надежда на то, что хозяин аудиенции разрешит торговлишку, упорядочит авиатарифы, починит мосты для обывательских подвод, перестанет губить верный народ etc., то следование этикетным нормам разумно, а возгласы: «Умри, тиран!» разумны в меньшей степени. Обличенный в нечестии правитель, скорее всего, прошение нимало не удовлетворит.

Этой исконной России, с времен не то что Ленина, но даже и Екатерины не сильно изменившейся, противостоял впервые столь мощно и дружно выступивший на мероприятии креативный класс, который имеет к В. В. Путину единственную претензию, связанную с самим фактом его существования на белом свете. «Самовластительный злодей, тебя, твой трон я ненавижу!». Особенного диалога тут было трудно ожидать, потому что мужественные журналисты упивались тем, как смелость в груди нарастает волной, а ответы президента РФ их не интересовали вовсе. Иначе трудно объяснить тот факт, что вопрос об отношении В. В. Путина к думским контрмерам против «акта Магнитского» был задан разными лицами восемь раз. Положим, эти контрмеры многим не нравятся, но позиция В. В. Путина (ради уяснения которой и проводится пресс-конференция) была понятна уже после первого ответа.

Получился чудный сплав старой и новой России. Примерно, как если бы в Горки к Ленину на пресс-конференцию съехались ходоки-крестьяне и эсеры Капланы и стали бы выступать попеременно под общей чуткой модерацией Д. С. Пескова.

Понятны мотивы участников, понятны двигавшие ими чувства, беда лишь в том, что к собственно журналистике это имело весьма косвенное отношение. Позиция В. В. Путина и по вопросу думских контрмер, и по ряду других вопросов отнюдь не была безукоризненно защищаема. Грамотный журналист нашел бы средство, как в безукоризненно корректной форме, без всяких выражений типа «людоедство», взять вопрошаемого в вилку – ряд вилок даже и напрашивался. Искусство участия в пресс-конференциях в том и состоит. Но смелость в груди так нарастала, что профессионализм соответственно убывал, если, конечно, он вообще когда-нибудь имелся.

Так что в Центре международной торговли явились две России, а между ними – пропасть, что и было главным итогом мероприятия. Впрочем, новостью признать это трудно.