Тема «круглого стола», состоявшегося в Санкт-Петербургском центре международного сотрудничества Красного Креста, у людей критически мыслящих вызовет, пожалуй, улыбку сарказма.

«Правоохранительные органы и гражданское общество: пути и методы эффективного взаимодействия». Первый приходящий на ум пример такого «взаимодействия» – разгон людьми в камуфляже и касках какого-нибудь очередного несанкционированного митинга или марша. Вот оно вам гражданское общество – родилось, оформилось, вышло на площадь и получило дубинкой по голове. Ну и что дальше? А дальше все равно надо как-то жить. Бесконечно длить «военные действия» с государством бессмысленно и неконструктивно. И вот государство само протягивает руку. Верить ему или нет?

Главным спикером «круглого стола» был человек ныне чрезвычайно популярный – руководитель Управления взаимодействия со средствами массовой информации Следственного комитета РФ Владимир Маркин. Официальный «рупор» могущественного ведомства, становящегося в последнее время самостоятельной политической силой. Понятное дело, что случайных, «от себя», слов он сказать не может – только лишь то, что обсуждено и согласовано «наверху». И что же мы слышим «сверху»?

А, оказывается, там очень скучают по советским временам, с ностальгией вспоминая народные дружины, общественные пункты охраны правопорядка, внештатных сотрудников милиции и прочие атрибуты многократно охаянного и ошельмованного «коммунистического рая». И мечтают все это возродить. Не от хорошей, понятно, жизни – преступность если и не растет, то по крайней мере и не снижается (хотя, по правде говоря, этот «нулевой рост» скорее наводит на мысли о лукавой статистике). А фронт борьбы с ней (опять же порой кажется, что не по глупости, а по злому умыслу) в последнее время катастрофически ослаблен. К кому же обращаться, если не к народу? Заодно неплохо бы канализировать его протестную активность – пусть не со властью борется, а с преступностью!

Но только вот как народ на это зарядить? Времена «поработать на Родину за бесплатно» давно прошли (и те, что «наверху», как раз к этому руку-то и приложили). Не война, чай, и не коммунизм ударными темпами за двадцать лет хотим построить. И как убедить человека, что государство, которое умудряется годами не видеть многомиллиардных хищений из собственного кармана, так уж нуждается в нашем бескорыстном труде?

Заманивать рублем, понятное дело, будет уже «не по правилам» – мы же к гражданскому сознанию апеллируем, а не к шкурным интересам. И потому Маркин (или Тот, Кто за ним стоит) предлагает некую юридическую программу. Расширить права добровольных помощников полиции, обеспечить дополнительные гарантии их безопасности. Например, ввести дополнительную уголовную ответственность за угрозу их жизни и здоровью (которая, заметим, при советской власти тоже существовала).

Ну а если, не дай бог, в борьбе с преступностью они все же пострадают и окажутся в качестве потерпевших, то (клянусь, не поверил бы, если бы не слышал собственными ушами!) следует «не допускать чрезмерного давления защиты в уголовном процессе». То есть, надо понимать, дать укорот беспредельщикам-адвокатам, защищающим бандитов. Немного отдает большевизмом? Не беда, считает Маркин. Зато это «средство формирования широкого слоя законопослушных граждан».

Наделить гражданских людей «почти полицейскими» правами – это, конечно, смелый ход. А по нынешним временам, возможно, и чрезмерно рискованный. Не случайно государство, несмотря на смелые высказывания г-на Маркина, пока не торопится дать зеленый свет гражданам, жаждущим бороться с преступностью. Да, в Петербурге и Ленинградской области сейчас действует 95 народных дружин, но это на 7 миллионов человек! А вот, к примеру, казаки прямо-таки рвутся порядок охранять, да что-то им не очень разрешают. Видно, побаиваются, что на их праведный православный порыв кто-нибудь пожелает ответить, скажем, не менее праведным мусульманским…

– Кто пойдет в эти общественные организации? – задала риторический вопрос ответственный секретарь Правозащитного совета Санкт-Петербурга Наталья Евдокимова. – Вы хотите, чтобы появились вооруженные рабочие дружины? Я что-то боюсь…

Увы, как только слово дали ее «коллегам по баррикадам», сразу стало понятно, что до желаемого «слияния в объятьях» – уже в широком смысле – государству и обществу как до звезды. В ход пошла «безотбойная» правозащитная риторика – разгоны митингов и демонстраций, неправосудные приговоры, издевательства в тюрьмах и армейских казармах. «Круглый стол» на глазах стал превращаться в митинг на Болотной. Поисками конструктивного взаимодействия, что называется, и не пахло.

– Давайте все же не сводить все только к протестной активности, – призвал присутствующих первый заместитель руководителя питерского ГУ СК Александр Клаус. – Ведь есть же масса вопросов, по которым у нас полное взаимопонимание! Транспортные перевозки, ЖКХ, падающие сосульки, некачественные услуги! Никаких противоречий нет в отношении проблем борьбы с наркобизнесом или к преступности против детей. Наш комитет имеет реальный опыт взаимодействия с гражданским обществом – мы первые в России создали Общественный совет. Наши предложения по корректировке законов утверждены Госдумой!

Эстафету перехода к конструктиву подхватил начальник УФСКН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Юрий Шестериков.
– Угроза наркомании возрастает, – заявил он. – Силами правоохранительных органов справиться с ней сегодня невозможно. Необходимо взаимодействие со здоровыми силами общества. У нас такой опыт тоже накоплен. Во всех регионах действуют антинаркотические комиссии. Работают также «горячие линии» и телефоны доверия, по которым граждане сообщают о местах сбыта наркотиков. К сожалению, проблема шире, чем просто формирование этих контактов. В обществе нет правовой культуры, законы сложны, недоступны и часто допускают многозначное толкование. Право отдаляется от людей! И, конечно, все усилия по налаживанию эффективного взаимодействия губит на корню повсеместная коррупция…

Последний тезис генерал не расшифровал. Но в этом, кажется, и не было необходимости.

Маркин же предложил «сердце успокоить», объединив усилия в борьбе за решение одной из самых больных проблем сегодняшнего дня – преступлений в отношении детей. Здесь вроде бы никого уговаривать не надо – равнодушным к таким деяниям не может быть ни один нормальный человек.

Начать можно, собственно, и не вступая ни в какую специальную организацию, а просто оглянувшись вокруг себя. Любое подозрение на ущемление прав ребенка (а тем более насильственные действия в отношении него) должно вызывать немедленную реакцию – сообщение в правоохранительные органы. А чтобы стимулировать этот процесс, Маркин предлагает дополнить ст. 316 УК РФ («Укрывательство преступлений») отдельным пунктом – «в отношении несовершеннолетнего».

Профилактика же противоправных действий в отношении детей – для людей неравнодушных поле немереное. «Полицейские» меры – лишение родительских прав, изъятие детей из семьи – не оправдали себя и должны применяться только в случаях крайних, при реальной угрозе жизни и здоровью ребенка. В большинстве случаев была бы эффективной деятельность служб семьи – общественных организаций, осуществляющих непрерывный контроль «на местах» и мгновенно реагирующих на тревожные сигналы.

В качестве положительного примера действующих структур гражданского общества Маркин привел волонтеров, участвующих в поиске пропавших детей – вот ведь можем, когда захотим!

Волонтеры действительно очень эффективно взаимодействуют с органами правопорядка, подтвердила уполномоченный по правам ребенка в Санкт-Петербурге Светлана Агапитова. Правда, иногда эта деятельность, что называется, «на грани». Есть, к примеру, группы энтузиастов, которые ловят педофилов «на живца» – устраивают ему виртуальное знакомство с ребенком (чаще мнимым, но иногда и настоящим), а потом организуют встречу «в реале», при которой далеко не всегда ведут себя корректно.

Стихия социальной активности, таким образом, то и дело вырывается из-под контроля, и случись что, возникнут сакраментальные вопросы: кто это разрешил и кто будет за это отвечать?

Суммарный же эффект всего обсуждения оптимизма не внушает. Государство и гражданское общество, может быть, и хотели бы задружиться, но… и хочется, и колется. Мешают годы противостояния, накопившееся взаимное недоверие. Правозащитники по годами сложившейся привычке слушают лишь самих себя. А власть, хотя и сама из народа, но УЖЕ НЕ НАРОД. Таким образом, их попытка договориться напоминает диалог глухого со слепым. Впрочем, если таких попыток не делать, то по разные стороны баррикад народ и власть рискуют остаться навсегда.