Россия стоит на пороге утраты Северного Кавказа. Если это произойдет, то станет первым шагом для дальнейшего распада России по принципу «домино». Поэтому данная геополитическая проблема должна решаться в рамках рассмотрения проблем национальной безопасности и целостности России как таковой.

Рассмотрим для начала предпосылки, которые сложились в 1990-х годов и продолжают реализовываться сегодня, к тому, чтобы потерять Северный Кавказ.

Во-первых, это утрата административного контроля со стороны Федерального центра за счет того, что в 1990-х и начале 2000-х годов по инерции на Северном Кавказе сложились этнические элиты, которые взяли под контроль все политические процессы, включая политические партии и всю общественную жизнь. Ярко выраженное этническое доминирование в политических элитах – первая предпосылка, которая создает фон для политического выделения Северокавказских республик из состава России.

Вторая предпосылка к потере Северного Кавказа – это утрата военного контроля, опять-таки в 1990-х годах на территориях республик нынешнего СКФО сложились т. н. этнические армии, т. е. по сути каждая республика имеет свою армию, неподконтрольную Федеральному центру, а подконтрольную местным политическим этническим элитам.

Третья предпосылка – это утрата культурно-цивилизационного контроля за счет массового оттока русских. Опять же это произошло в 1990-х годах, особенно в период двух чеченских конфликтов. Это говорит о том, что население этих республик, этносы, которые там проживают, больше не видит культурного присутствия большой России. Они не видят наличия русских нигде – ни в своей общественной жизни, ни в культурной, ни в политической. Русские, уезжая с Северного Кавказа, оставляют его на откуп местным сложившимся политическим элитам и тем небольшим, но очень боеспособным этническим армиям, которые сложились за этот период.

В каких проектах реализуются попытки оторвать Северный Кавказ от России? Назовем наиболее типичные, наиболее эффективные проекты, которые максимальным образом способствуют выделению Северного Кавказа из состава России. Во-первых, это проект «Великая Черкесия». Он предусматривает возможность выделения адыгов, черкесов, как их называли в позднеромановский и советский период, из тех территориально-административных образований, сложившихся на сегодняшний день, – в отдельное, самостоятельное территориально-административное политическое образование. А это предусматривает, ни много ни мало – разделение Карачаево-Черкесии на карачаевцев и черкесов, чтобы выделить оттуда черкесов; разделение Кабардино-Балкарии на кабардинцев и балкарцев, чтобы выделить кабардинцев; дальше адыги Адыгеи и некоторое количество адыгских аулов на территории Краснодарского края, которые разбросаны там некомпактно и довольно малочисленны.

Эти все территории предполагается объединить в единое территориальное пространство. Они не имеют общих административных границ, и компенсировать за счет адыгских земель их невозможно, потому что их очень мало, поэтому речь идет о том, что какие-то территории должны быть аннексированы в пользу этого проекта.

Во-вторых, совершенно очевидно, что в этом проекте рассматриваются территории нынешних республик целиком: так в Кабардино-Балкарии балкарцы не берутся в расчет, их предполагается подвергнуть этноциду, т. е. как этнос они должны раствориться в едином политическом кабардинском пространстве. То же самое грозит и карачаевцам, не смотря на то, что их в Карачаево-Черкесии больше, чем черкесов. Не говоря уже о Республике Адыгея, где адыгов всего 20%, соответственно, все остальное, а это в основном русское население, окажется на территории, каким-то образом, «Великой Черкесии». Так же предполагается, что часть Черноморского побережья – по Кубани, по Краснодарскому краю, вплоть до границ с Абхазией – тоже должна отойти в состав «Великой Черкесии», чтобы воссоединиться с Абхазией и выделить оттуда часть Абхазии.

Этот проект связан с колоссальным территориальным перекроем всего Северного Кавказа, который на Северном Кавказе без крови не обходится. Очевидно, этот проект дестабилизационный и хотя бы минимальные шаги к началу его реализации сразу выведут Северный и Южный Кавказ, если говорить об Абхазии, из равновесия и приведут к колоссальным по разрушительности последствиям.

Следующим проектом, настолько же опасным для Северного Кавказа, является проект политического этноцида в существующих административных границах т. н. «национальных государств», прежде всего Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Северной Осетии. Вот здесь речь идет, по сути, о создании предпосылок для формирования политической нации на базе каждой из этих республик.

Когда кабардинцы – доминирующие политически, – по сути, принудительным образом «кабардинизируют» всю Кабардино-Балкарию, приводя всех к единому политическому стандарту, создавая политическую нацию. И каждая перепись населения, которая проходит в этих республиках, как бы снижает количество нетитульных этносов, но так же и балкарцев становится все меньше и меньше почему-то, а русские выезжают за пределы республики, и, в принципе, все идет к тому, чтобы создавалась основа для кабардинского государства с подавлением всех остальных этносов, проживающих там. То же самое происходит в Карачаево-Черкесии и Северной Осетии – «осетинизация», – она очевидна, и количество русских, по данным многочисленных исследований, становится все меньше на территории Северной Осетии. Т. е. «осетинизация» происходит явная. Все это – еще одна проблема, которая является предпосылкой к потере Северного Кавказа.

И третья угроза – это создание моноэтнических анклавов в качестве предпосылки к дальнейшему провозглашению независимости таких моноэтнических образований на сегодняшний день, как Чечня и Ингушетия. Здесь культурно эти территории с Россией больше ничего не связывает. Там нет фактически русских, которых там осталось 1-2%, в районе статистической погрешности, что создает в этих республиках полное этническое единообразие. И тогда встает вопрос – а зачем нам Россия, если мы здесь живем – ингуши, чеченцы, и нам больше ничего не надо? Никакого культурного присутствия России на этих территориях нет.

Попробуем озвучить несколько тезисов для того, чтобы набросать наметки модели стратегии нашего государства на Северном Кавказе. Во-первых, нужно устранить юридический казус внутреннего устройства Российской Федерации. В мировой политологии под республикой подразумевается то, что в дальнейшем должно стать полноценным суверенным государством. Республика – это предпосылка к суверенному государству. Заложенная в конституции формулировка о республиках дает им юридическое право претендовать на суверенитет и независимость. Поэтому этот момент должен быть устранен на уровне конституции.

Очень полезной была инициатива Рамзана Кадырова по унификации названий глав субъектов федерации, когда он предложил отказаться в национальных республиках от понятия «президент» и просто перевести всех в ранг глав субъектов федерации. Это первый шаг к устранению такого явления, как «национальная республика» внутри РФ.

Следующий момент, который нужно обязательно учитывать, это разведение понятий светской и духовной власти на территории Северо-Кавказских республик. Вот здесь необходимо этнизацию власти отделить от политики. Для этого нужно прийти, условно, к некой симфонии властей. За политические, стратегические решения, за федеральное администрирование должны отвечать светские люди, политики федерального масштаба, а за развитие этносов, за сохранение их культуры, за быт, традиции простых людей должны отвечать духовные лидеры. Эти две сферы надо развести и упорядочить. Потому что когда они начинают сливаться, тогда модели поведения этносов начинают накладываться на модели поведения самого субъекта федерации, который начинает себя вести не как административная единица государства, а как такой уже большой этнос, т. е. начинает действовать в рамках обычного права, а не юридических нормативов. Без такого разведения невозможно двигаться дальше.

Далее нужно закончить процесс приведения местных светских законодательств в соответствие с федеральными законами. Светское законодательство должно быть отделено от обычного права. В то же время необходимо легализовать местные религиозные законодательства – уложения, адаты, традиции, – все, что в обычное право входит, – должно быть легализовано, тем более оно не должно подвергаться обструкции и полному игнорированию со стороны государства. Когда федеральная власть начинает игнорировать обычное право, тогда оно начинает устанавливать себя силовым образом – раз вы нас игнорируете, значит, сейчас мы вам покажем, что мы есть, что мы существуем. И дальше происходит то, что происходит сегодня на Северном Кавказе – взрывы, убийства, покушения и т. д. То есть, здесь необходимо использовать такую модель: теократия плюс конституция. Теократически нормы узаконить, но юридические нормативы строго привести к законодательству и к конституционным нормам.

Следующий шаг – более далекая перспектива, следующая за предложенными мерами, которые являются стартовыми возможностями для жесткого стратегического сохранения Северного Кавказа в границах большой России – это разведение понятий, в принципе, гражданского общества и этноса.

Если говорить об устранении административных границ Северо-Кавказских республик, то есть вообще уйти от понятия «республика», например, следуя дальнейшему объединению всего СКФО в Северо-Кавказский край, и приходя к устранению вообще «титульных» этносов из административных названий, следует сделать какой-то компенсационный шаг. И здесь можно было бы подойти к тому, чтобы сделать этнос юридической категорией, т. е. по сути ввести этнос в состав конституции. Таким образом, РФ по конституции будет состоять из 80 с лишним административных субъектов Федерации и двухсот с лишним этносов. Это конституционно должно быть зафиксировано.

Таким образом, этнос отрывается от каких-то конкретных границ, от конкретных территорий, и становится просто живым организмом. Ведь не предлагается каждому человеку обозначить административные границы его существования, бытия: вот ты существуй, человек, но за эти границы не выходи. Этнос – это живой организм, он живет где хочет, и по факту этносы расселены самым произвольным образом, при этом они остаются коллективным субъектом, единым организмом с едиными базовыми принципами социального устройства и коллективного существования. И как живые организмы их и надо воспринимать.

В рамках единого стратегического пространства Большой России этнос должен быть самостоятельной, отдельной юридической категорией, не привязанной к административным границам. Это снимает в принципе вопрос об этническом сепаратизме в целом.

Следующий момент, который нужно было бы учесть, – это устранение административно-национальных единиц, т. е. национальных республик, – это как следствие признания этноса юридической категорией. В этом случае Рамзан Кадыров становится имамом, чего он и хотел. Он становится духовным лидером, а место политической фигуры, политического менеджера в Чечне освобождается для какого-то политика федерального масштаба, который вне привязки к этносу управляет, администрирует это пространство.

Следующий момент, который важно учесть, – это создание условий для восстановления этносов в их изначальной форме. В советский период, и даже еще в российский поздний романовский период, путем чересполосного расселения сначала, а в советский период за счет создания единой политической модели советского гражданина, происходило размывание этносов. В этносоциологии это называется размыкание, когда этнос, как замкнутая система – живой организм – размыкается, входит во взаимодействие с другими этносами, разбавляется и такое искусственное размытие приводит к тому, что как цельный организм этнос уже себя не ощущает, но тем не менее продолжает действовать как коллективный субъект.

Легко заметить, что этносы не растворяются в больших мегаполисах, и очень с большими усилиями их удается интегрировать, они остаются коллективным субъектом, то есть не ассимилируются никак, не признают модели гражданского общества, а живут так, как им нравится, говорят на своем языке, общаются друг с другом. Это проблема не только России, но и других государств, Сейчас и Европа признает, что этот факт существует, политика мультикультурализма не принесла результатов. Даже в США американские социологи утверждают, хотя у них заниженные требования, что на ассимиляцию необходимо три поколения. Хотя к ним уже приезжают атомизированные представители своих народов, этносов, государств. А что говорить о России, в которой многие этносы сохранились практически в первозданном виде, несмотря на боле чем 70 лет советского перемалывания, атомизации и создания единого типа советского гражданина. У нас этносы практически нетронуты. На их ассимиляцию уйдет как минимум несколько столетий.

Для того чтобы создать гражданское общество на Кавказе, его нужно полностью растворить. Всех отделить – каждого от каждого, атомизировать, перемешать, а затем навязать единую систему социального поведения. Это задача, которую совершенно невозможно реализовать в обозримом, по крайней мере, историческом будущем. Это живые организмы, это их надо расчленить и умертвить, сделать чучела из этих этносов.

Тем не менее процесс их растворения и размывания пока не так далеко зашел, от изначального своего вида кавказские этносы недалеко отошли. Поэтому реверсивный путь, движение к изначальному состоянию этносов гораздо короче, нежели путь, который этносы должны пройти для того, чтобы раствориться в гражданском унифицированном обществе. Если для создания гражданского общества нужны столетия, то для того чтобы вернуть этнос в изначальные традиционные модели своего существования и пребывания, нужно приложить небольшие усилия, то есть возродить культурно-исторические традиционные модели их поведения, восстановить культуру, быт, формы хозяйствования, уклад, – то, что в этносоциологии определяется понятием гомеостаз. И этносы опять вернуться в свое изначальное гармоничное здоровое естественное состояние, и снова превратятся в живые организмы. Процесс изготовления чучел из этносов должен быть остановлен и пущен по реверсивному пути.

Важнейшим пунктом является возвращение русских на Северный Кавказ для того, чтобы вернуть культурно-исторический контроль над этим регионом, и для этого очень важно понять, что казаки тоже являются этносом, что казачество – это этническое явление. Необходимо прекратить процесс искусственного создания т. н. реестрового казачества, куда можно вступить как в общественное объединение, кому угодно. В Ингушетии все казачество – это этнические ингуши, это неправильный подход. Казаки – это этнос, нужно родиться казаком, чтобы родители твои были казаки, вырасти в этой культуре, в этой традиции. Эта этническая модель социального устройства казаков на Кавказе, она адекватна этносам, которые живут рядом с ними, поэтому только она может отвечать на те вызовы, перед которыми оказываются русские на Северном Кавказе.

И последнее: для того чтобы удержать Северный Кавказ в составе России, нужно начать процесс постепенной, плавной, в рамках закона и международного права экспансии на Южный Кавказ – политической, культурной, исторической, духовной. Потому что нельзя удержать Северный Кавказ без начала движения на Юг. Это движение на юг к Ирану, к стратегическому союзу, восстановление общей модели развития с республиками Южного Кавказа – Грузии, Азербайджана и Арменией, – без этого стремления к выходу в Индийский океан Россия не удержит Северный Кавказ. Если она закроется в нынешних границах, следующее, что она потеряет, – Северный Кавказ.