Поправки к закону об НКО вступили в силу. Они начали действовать, и тем общественным организациям, которые занимаются политической деятельностью в нашей стране на иностранные деньги, теперь придётся к своему названию добавить словосочетание «иностранный агент».

Кому-то это словосочетание не понравилось, кому-то оно показалось слишком громким, нарочитым и т.д. Но мне кажется, что всё это напускное, потому что ни у кого не вызывает каких-то негативных реакций, например, словосочетание «рекламный агент» или «страховой агент».

Иностранный агент – это формулировка, принятая во многих языках, и во многих странах формулировка абсолютно юридическая. Потому что этот закон по-хорошему был списан с аналогичных нормативных актов, которые действуют в других странах, в частности в США, во Франции.

Во многих развитых странах действуют правила, зачастую ограничивающие деятельность общественных организаций, занимающихся политической деятельностью на иностранные средства. Единственное, чего не стала делать Россия, – Россия как раз не пошла по пути ограничений. Мы попытались эту деятельность упорядочить. И я надеюсь, что это у нас получилось, но никаких ограничений мы накладывать не стали.

Т.е., по-русски говоря, если любая общественная организация функционирует здесь на иностранные деньги, – частично или полностью, это никого не интересует, – и встаёт в Минюсте на учёт как иностранный агент, она спокойно продолжает заниматься своей деятельностью, на что бы эта деятельность не была направлена. Протестные акции, не протестные акции, правозащита, юридические консультации – всё, что угодно – она может этим заниматься.

Другое дело, что почему-то для многих общественных организаций сама даже не формулировка, а сам факт, что им придётся назваться иностранным агентом и де-факто признать, что они получают деньги из-за рубежа, показалось унизительным. Ну, т.е. получать деньги из-за рубежа для них нормально. Более того, например, Людмила Алексеева, сказала: «Я вообще не понимаю, как можно жить, не получая деньги из-за рубежа». А вот признать сам факт получения – это ни за что.

И в этой связи мы столкнулись не просто с сопротивлением, а с настоящей истерикой со стороны некоторых общественных организаций, которые финансируют из-за рубежа. Я не скажу, что их слишком много. Более того, я скажу, что пересчитать их хватит пальцев если не на одной, то на двух руках.

Но вот этот вот визг, который был поднят, начиная с момента обсуждения этого закона, он сопутствовал ему до сегодняшних дней. Проблемы, на самом деле, никакой нет, ограничений никаких нет. Надо стать на учёт в Минюст, раз в полгода публиковать отчёт о своей деятельности на сайте, проводить аудит своей деятельности и подавать соответствующий финансовый отчёт.

На мой взгляд – абсолютно нормальные требования. Сразу сделаю оговорку, что во многих странах, вообще, общественные организации, занимающиеся политической деятельностью, не могут получать зарубежного финансирования. Они считают это вмешательством в собственный суверенитет и в независимость своей страны. Мы так не считаем.

У нас подобные ограничения накладываются только на политические партии. Партиям действительно нельзя привлекать заёмные средства и финансирование из-за рубежа, но общественные организации – пожалуйста.

Но эта ситуация, на мой взгляд, показательна ещё по одной причине. Возмутились организации правозащитные, т.е. защищающие права человека. И они не просто возмутились, они сказали: «Мы не будем соблюдать этот закон», – в разных формулировках, в разных вариациях. Кто-то сказал, что попробует не вставать на учёт в Минюст и посмотрит, что из этого будет, и какие будут санкции.

Забегая вперёд, могу сразу сказать, что санкции будут: штрафы. Они достаточно существенные, весомые. А после этого наступают другие меры, которые может себе позволить Министерство юстиции Российской Федерации. А другие организации сказали: «Мы не будем соблюдать этот закон ни при каких условиях. Вот всё что хотите с нами делайте, но соблюдать мы его не будем».

Особо талантливые обратились к президенту США Бараку Обаме с просьбой разъяснить, являются ли они иностранными агентами. Это, вообще, сюрреализм – российская общественная организация обращается к президенту другой страны с просьбой объяснить, является ли она на территории своей страны иностранным агентом. Т.е. в одной голове это точно уместиться не может.

Но и кое-кто посоветовал внести всех разработчиков этого законопроекта, к которым и я отношусь, в «список Магнитского». Мне жалко Магнитского. В этой связи мне жалко его ещё больше, потому что это, вообще, что-то, не умещающееся в голове. После этого вся фракция «Единая Россия» записалась в разработчики этого закона, нивелировав саму эту идею. Любопытно вот что: знать, на что здесь существуют общественные организации, ведущие политическую деятельность, априори борющиеся за власть. Потому что политическая деятельность – это всегда борьба за власть, и ни что иное. Это право гражданина нашей страны. Это право ему теперь гарантированно соответствующими поправками в закон об НКО.

И правозащитные организации (т.е. защищающие права человека) как бы одной рукой их защищающие, другой рукой – это право теперь попирают и говорят, что «мы, правозащитники, будем нарушать право гражданина Российской Федерации знать: на что мы, правозащитники, на какие деньги функционируем здесь на территории России».

На мой взгляд, этот закон, эти поправки расставят все точки над «и». И сейчас довольно быстро станет понятно: кому из общественных организаций, работающих здесь и занимающихся политической деятельностью, доверять можно, кто назовётся, кто продемонстрирует свои отчёты, свои финансовые документы и т.д., а кто будет дальше пытаться уходить в тень. С теми значит всё совсем понятно.