Иван Засурский: общество спектакля

В обществе спектакля мы все сидим в разных залах, но смотрим на одну сцену. И то, что происходит на сцене, имеет какое-то отношение к нам, и создаёт какой-то символический порядок в нашем мире.

Иван Засурский, журналист, продюсер:

“Общество спектакля – этот промежуточный этап. Дело в том, что мы живём в мире, который складывается.

Если исследовать коммуникации (я смотрю под прямым углом на вещи), с моей колокольни вид такой, что человек и человеческая цивилизация очень серьёзно меняется в зависимости от той технологии, которая используется для коммуникации, для передачи информации через время и расстояние.

Т.е., допустим, с моей точки зрения, скажем так: формирование литературных языков – европейских, например – было невозможно без перевода Библии и без книгопечатания. Соответственно, формирование наций, т.е. стран, национальных государств, которые сейчас есть на карте, было невозможно без газет и романов, эпопей, потому что именно это дало смысл нации.

Ведь что такое нация? 140 миллионов самых разных людей, которые думают, Бог знает о чём. И тем не менее, у нас есть какой-то образ. Этот образ идёт от того, что мы говорим на одном языке, и газеты пишут про одну и ту же территорию достаточно длительное время. Это всё наш мозг синтезирует. Как из 24-и кадров в секунду мы видим движущееся изображение в кино – так же и здесь: у нас складывается какой-то образ. Общество спектакля – это XX век.

XX век – это телевидение. Телевидение превращает социальную реальность в такое вот странное действо, которое мы смотрим по телевизору, и там люди имеют какое-то символическое значение. И жесты имеют символическое значение, понимаете? Человек говорит в спектакле – это как ритуал: человек из телевизора что-то там заявляет, совершаются какие-то поступки и т.д. Это какая-то особая, сакральная реальность. Лучше всего говорит об этом фильм “Дженерейшн Пи”, в котором я был сопродюсером. Я считаю, что лучше про телевидение никогда и никто не скажет ничего.

Но сейчас мы уже переходим в другое время. Общество спектакля – это эпоха представительской демократии, эпоха «Битлз», условно говоря, и «Нирваны», эпоха МTV, пускай даже эпоха ЭйчБиО (в этом смысле и сейчас есть). Но сейчас мы переходим в другое время – переходим в эпоху глобального города, (даже не знаю как сказать), киберпространства. Это другой мир уже.

В обществе спектакля мы все сидим в зале, но смотрим на одну сцен. И то, что происходит на сцене, имеет какое-то отношение к нам, и создаёт какой-то символический порядок в нашем мире. Мы смотрим на телевизор и думаем: «Вот как, оказывается, у нас всё устроено! Вот что там показывают, передают, говорят!»

Интернет включает другую модальность: когда мы все разговариваем друг с другом, а это уже другой мир. Это уже мир больше племенной, потому что каждый в своём сообществе, у каждого свои ценности. Вот эта большая вся реальность, где какие-то символические роли, она уже не такое имеет значение.

Уже гораздо большее имеет значение, к какому сообществу ты принадлежишь, какие ссылки ты читаешь. Т.е. мир распадается, и люди общаются друг с другом напрямую. Это – новый мир. Для него термин ещё не подобран. Вот Мануэль Кастельс (такой Маркс XXI века, его книжка «Информационная эпоха», великая книжка-трёхтомник – полторы тысячи страниц, Лев Толстой или Маркс от современной науки), он называет это «медиа-реальность». Это «Галактика Маклюэна» в честь канадского исследователя, который первый открыл такой взгляд на медиа, который я говорил. Он называет ещё такие аспекты жизни, например, что медиа-контент, который мы видим, он, по сути, является нашей реальностью. Хотя он виртуальный – это же ненастоящее всё.

Получается, что мы живём внутри реальной виртуальности. Т.е. наш опыт состоит из медийных сообщений, которые в действительности иллюзии, в общем-то. Но для нас он реален. И при этом мы все можем в Интернете это всё обсуждать, мы все в Интернете следуем за своими интересами. Т.е. это какой-то следующий после общества спектакля уровень. А как его назвать – я ещё не знаю даже.”