Телеведущий прокомментировал КМ.RU ситуацию в антисталинском Совете.

KM.RU вновь возвращается к теме подготовленных Советом по развитию гражданского общества и правам человека при президенте РФ «Предложений об учреждении общенациональной государственно-общественной программы «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении». К тем самым предложениям, относительно которых сам председатель вышеупомянутого совета, г-н Федотов, постоянно путается в показаниях: то говорит, что они уже одобрены президентом, то «уточняет», что Дмитрий Медведев всего лишь передал их на изучение в свою администрацию.

Ровно так же, как нельзя говорить о том, что пресловутый «план десталинизации» уже получил одобрение главы государства, нельзя утверждать и то, что все члены возглавляемого Федотовым Совета этот самый план одобрили.

Мы уже представляли на своих страницах позицию по этому вопросу известного российского журналиста и политолога, автора и ведущего программы «Постскриптум» Алексея Пушкова, которая весьма сильно отличается от вынесенного на суд общественности от имени Совета документа. После того как эта позиция была высказана, в СМИ появилась информация, что Алексея Пушкова исключили из рабочей группы по исторической памяти Совета по развитию гражданского общества.

Мы связались с Алексеем Константиновичем Пушковым и попросили его рассказать, насколько эта информация соответствует действительности:

– Когда формировалась группа по т. н. «десталинизации», которая потом получила другое название, я был включен в состав этой группы, и такой состав группы был опубликован на сайте Совета. Однако меня не информировали о заседаниях этой рабочей группы и не привлекали к ее деятельности, хотя, насколько я знаю, руководители рабочих групп собирают членов рабочих групп для того, чтобы осуществлять работу. Но для меня это, видимо, не было предусмотрено. Возможно, потому, что на одном из заседаний, после того как все были ознакомлены с тезисами, которые лягут в основу доклада (сообщение на этот счет делал руководитель рабочей группы Караганов), я высказал свое несогласие по нескольким позициям.

Первое. Я сказал, что нельзя вести серьезный разговор о «десталинизации», пока на главной площади страны лежит мумия вождя и руководителя Сталина Владимира Ильича Ленина. Как мы знаем, он был автором Октябрьской революции, которая, в свою очередь, привела к тем преступлениям, которые были совершены в т. ч. и в сталинскую эпоху. Большевистские преступления не исчерпываются сталинской эпохой: они начались гораздо раньше, с красного террора, и если уж вы хотите ставить вопрос о том, чтобы дать справедливую оценку прошлому, то надо начинать с Ленина и с его выноса из Мавзолея.

Второе. В этих тезисах была очень опасная тенденция: ставить на одну доску, приравнивать Советский Союз и нацистскую Германию, так, как это было сделано в резолюции Европарламента, принятой в 2009 году. Я с этим принципиально не согласен, потому что я считаю, что между сталинским Советским Союзом и гитлеровской Германией были очень серьезные и принципиальные отличия. Я также считаю, что приравнивание этих двух исторических явлений фактически ведет к отрицанию победы Советского Союза и советского народа во Второй мировой войне, потому что если нацистская Германия и сталинский Советский Союз примерно одинаковы, то тогда говорить о какой-либо победе невозможно. И я считаю, что это неправильно и по существу, и по политическим последствиям.

И третий момент. Принятие предложений рабочей группы приведет к колоссальному ущербу для международного авторитета России. Сейчас Россию воспринимают как наследницу Советского Союза – государства, которое победило во Второй мировой войне. Как мы с Вами знаем, со Сталиным не считали зазорным встречаться Черчилль, Рузвельт, Де Голль и другие западные лидеры. Более того, мир, каким мы его знали во второй части ХХ века, определялся на международных конференциях в Тегеране, в Ялте и Потсдаме, в работе которых участвовали эти лидеры. Т. е. Сталин рассматривался как полноправный и общепризнанный лидер державы, участвовавшей в победе и взявшей на себя основной груз в этой войне. И вдруг мы сейчас возьмемся пересматривать эти общепризнанные исторические факты и создадим тем самым возможность, во-первых, не только для унижения России, но и для выставления нам многочисленных финансовых исков. Потому что если мы признаём свою ответственность за Вторую мировую войну и если мы заявляем, что мы, на самом деле, не держава-победительница, а нечто похожее на гитлеровскую Германию, то нас могут забросать исками из Прибалтики и из Восточной Европы, в которых будет сказано: платите нам деньги, раз вы себя сами приравняли к гитлеровской Германии. Я считаю, что это очень серьезно, и такая постановка вопроса на самом деле подрывает основы существования Российской Федерации.

Обо всем этом я сказал в своем выступлении, и после этого мне никаких предложений принимать участие в работе данной группы не поступало. А недавно, насколько я могу судить, в Совете решили, что ввиду разгоревшейся полемики нужно вычленить список реальных участников рабочей группы, и в новой редакции списка членов рабочей группы указаны те, кто фактически в ней работали.

– Вашей фамилии там нет?

– Моей фамилии там нет, потому что в работе группы я не участвовал, поскольку не получал никаких предложений по этому поводу. Меня не информировали о заседаниях рабочей группы, мне в предварительном порядке не рассылали бумаг и т. д. Т. е. я был ознакомлен с материалами деятельности рабочей группы не как член этой группы, а как рядовой член Совета, поэтому говорить об исключении невозможно. Я просто сначала был у них в списках, а потом меня вывели из списков, а в списках указали тех, кто действительно является авторами этого весьма спорного документа.

– А Вам не кажется, что подобное решение как раз и является проявлением того самого тоталитарного сознания, принципа «кто не с нами, тот против нас»?

– Я давно уже указываю на отличительную черту либеральной идеологии, которая состоит в том, чтобы навязать свою точку зрения абсолютно всем. Те же, кто не подчиняется этой точке зрения, объявляются врагами свободы и демократии. Да, мне кажется, что в своей идеологической жесткости либералы (наши, во всяком случае) очень близки к большевикам, и поэтому некоторые их и называют необольшевиками.

– Как Вы думаете, должен ли президент отвергнуть представленную ему программу «десталинизации»? Хотя бы потому, что она очень неоднозначно воспринята в обществе.

– Я обращаю Ваше внимание, что председатель Совета Михаил Федотов неоднократно подчеркивал, что это – предложения для обсуждения, и что это – предложения даже не всего Совета, а рабочей группы Совета. Да, Совет не высказывался против их публикации, и Совет одобрил передачу этих предложений Дмитрию Медведеву. Но Вы понимаете, что Совет состоит из независимых личностей. Мы не являемся государственными чиновниками, за работу в Совете мы не получаем ни окладов, ни премий, ни чего бы то ни было. Это – общественная деятельность. И если группа людей решила создать такой документ, то они вправе это сделать, и вправе передать президенту и презентовать это на любых уровнях.

Теперь о том, как должен к этому отнестись президент. На мой взгляд, в демократическом обществе все-таки следует учитывать не только мнение абсолютного меньшинства (которое, безусловно, имеет свои права), но и большинства. Судя по той дискуссии, которая ведется вокруг этого документа, большинство либо возмущено, либо несогласно, либо серьезно протестует. Многие говорят о том, что Совет себя дискредитировал этим документом. Некоторые даже предлагают достаточно радикальное решение – чтобы этот Совет был закрыт. Мне кажется, что надо предлагать такие вещи, которые пользуются широкой общественной поддержкой, чтобы под предложениями Совета была серьезная общественная база. Тогда они будут выглядеть не как предложение группы людей, озабоченных своим видением истории, а станет действительно выражением мнения широких слоев граждан России, тогда это будет иметь более демократический характер.

Например, когда Совет принимает обращение к президенту с просьбой навести порядок в ситуации вокруг Химкинского леса (вы знаете, что там было много избиений журналистов, и много грязных историй было), я подписал это заявление. Потому что я уверен, что граждане России хотят, чтобы здесь был действительно наведен порядок, чтобы эта история не превращалась в историю криминальных и полукриминальных разборок. Когда Совет выступает за то, чтобы во всех городах России в срочном порядке построили пандусы, по которым могут передвигаться инвалиды на колясках, то это абсолютно необходимо, и это будет, безусловно, поддержано. Это – абсолютно правильная инициатива.

Но выступать с такими инициативами, как тотальный пересмотр нашей истории, причем, повторю, в такой форме, которая ставит под сомнение все те (общепризнанные, кстати, в мировом плане) достижения и победы Советского Союза, которые были у него в ХХ веке, я считаю неправильным. Я считаю, что это способно подорвать доверие к Совету со стороны большого числа граждан России.

– Последний вопрос. Как Вам видится теперь свое будущее в составе этого Совета?

– Видите ли, в Совет меня назначил своим указом президент России, я уже работаю во втором составе этого Совета. Первый Совет был создан Путиным в ноябре 2005 года, и, таким образом, я работаю в составе Совета уже 6 лет. И это – не первый раз, когда я нахожусь в оппозиции некоторым заявлениям и предложениям Совета. Никто мне не может запретить высказывать мое мнение. И я буду выполнять свои функции так, как я считаю это правильными, в т. ч. с использованием и телевизионного экрана, и в рамках той структуры, в которой мне предложено работать. Несогласие по тому или иному пункту деятельности Совета я не считаю основанием для каких-то демаршей, конфликтов и скандалов. Рабочая группа приняла такое решение – пусть несет ответственность за это решение, пусть знакомится с тем, что думают граждане об этом решении. У меня есть другое мнение, которое я считаю вправе высказывать, и я буду делать это.