Домодедово и Шереметьево ожесточённо выясняют, кому из них достанется кусок бюджетного пирога – 13 млр рублей, которые государство планирует выделить на строительство третьей взлётно-посадочной полосы. Как все мы понимаем, далеко не вся эта сумма ляжет в бетон и асфальт, кое-что осядет в чьих-то карманах. Но, как говорится: «не без этого», всё-таки при демократии живём… Между тем, главный критерий качества работы – отношение к людям, к авиапассажирам и к инвалидам в частности, в обоих аэропортах оставляет желать лучшего. А если уж говорить откровенно – остаётся хамским и далёким от международных общепринятых норм обслуживания.

В прошлом году мне довелось вылетать в Хургаду из Международного аэропорта «Шереметьево», о чём была написана статья, наделавшая много шума и даже заставившая администрацию аэропорта принести извинения. Ещё бы, помимо того что на инвалида в коляске там смотрели как на невиданного зверя, так ещё сподобили лицом к лицу столкнуться с подвыпившим коллективом и вдоволь наслушаться в медпункте историй, от которых волосы встали дыбом: сотрудник аэропорта умер, потому, что ему вовремя не была оказана медицинская помощь, впрочем как и пассажиру под капельницей. И всё это в течение одних суток. Мне, слава Богу, капельница была не нужна, но у меня зачем-то пытались отобрать коляску, заставляя пересесть на «специальную», на которой усидеть для меня просто нереально. Замечу, что ни в Египте, ни в Израиле с подобной практикой я не сталкивался.

И вот снова осень, опять Хургада, вылет из Шереметьево, а вот возвращение совершенно неожиданно перенесли в Домодедово. Ну, подумал я, теперь-то высадимся без приключений, тем более что сижу в головной части самолёта и рукав телетрап уже состыкован. Однако пассажиров погнали по обычному трапу да ещё из хвостовой части, тем же путём рекомендовали проследовать и мне. То есть моему отцу, у которого хронический радикулит и сломана рука, предложили пронести меня на руках в хвостовую часть самолёта, спустить с обленедевшего трапа и только там посадить на коляску. Разумеется, мы стали объяснять, что нам проще пройти через рукав, но контролёр пограничной службы Анастасия Николаевна Перебейнос проход почему-то запретила, хотя вполне могла бы проверить наши паспорта и проводить в аэропорт.

После этого пришлось долго и сложно объяснять, что согласно международной практике в подобных случаях к самолёту подгоняется амболифт, спускающий инвалида с коляской, и которых, согласно официальным данным, в Домодедове два. Более того, экипаж «Оренбургских авиалиний» (рейс 9538 Хургада-Москва) должен был ещё при подлёте к аэропорту сообщить о наличии пассажира с ограниченными возможностями, чего разумеется не было сделано. Спецтехнику в конце концов вызвали, но после большого скандала и упорного сопротивления. Амболифт пришлось ждать около 30 минут, всё это время все люки самолёта были открыты, а мы находились в летней одежде, потому что зимняя вместе с паспортами осталась у сестры, которую угнали на паспортный контроль. В общей сложности, в летней одежде в амболифте – полуоткрытой железной коробке, и возле стен аэропорта, при сильном ветре и температуре -2 нам пришлось провести около 40 минут. И это после хургадской жары.

Впрочем, на этом приключения не закончились. Когда моя сестра попыталась разобраться, с чем связаны подобные безобразия в аэропорту и выяснить фамилию начальника смены медпункта, ей во-первых, отказали в грубой форме, отнюдь, не стесняясь в выражениях, а во-вторых хотели отнять фотоаппарат. В заключении всего, врач и начальник смены Кохан Жанна Вилоровна ударила мою сестру по голове, чем нанесла ей физический и моральный ущерб. В конечном, итоге моей сестре пришлось обратиться в полицию и просидеть в аэропорту до часа ночи, оставив с нами своего пятилетнего сына. Спрашивается, имеет ли право работать в с людьми врач-психопат, опускающийся при исполнении обязанностей до рукоприкладства?

Конечно, мы русские люди, и какие-то 40 минут даже при минус 30 не погибнем. Даже русскому парализованному инвалиду это под силу. Насморк, кашель – не в счёт. Конечно, мой отец, перетаскавший на своём веку сотни тон груза, даже со сломанной спиной и рукой мог бы спустить меня с трапа. Наверное, моя сестра могла бы не обижаться на госпожу Кохан, а элементарно сдать сдачи. Но подвиги должны всё же совершаться ради кого-то или чего-то, а не потому что кому-то просто-напросто лень выполнять свои профессиональные обязанности, я уж не говорю о чисто человеческом желании помочь. А ещё обидно за страну, где к инвалидам и вообще к людям относятся столь пренебрежительно и по-хамски, будто они только и делают, что летают стадами на отдых, буянят и создают неприятности.

Почему-то в Израиле капитан воздушного судна не счёл для себя зазорным, собственноручно осуществить мою пересадку в кресло, а в Египте на Африканском континенте амболифт подаётся незамедлительно и даже без предварительного извещения. Просто персонал аэропорта видит человека в коляске и понимает, что делать дальше – пропустить вперёд очереди, осуществить посадку первым, высадку последним. На всё уходит считанные минуты, т.к. всё отработано до мелочей.

Неужели дирекция российских аэропортов не в состоянии создать понятные инструкции для персонала, в которых будет чётко написано, как обращаться с человеком в инвалидной коляске? Или на первом месте для них миллиарды зарубежных заимствований и миллионы господдержки, а не люди? Впрочем, как сказал нам один египтянин, «народ в Москве злой и он очень далеко от Бога», к сожалению, нам нечем было ему возразить, а значит одними инструкциями ситуацию не спасти. Если в душе царствует откровенная злоба, при отсутствии желания кому либо помогать, ничего хорошего ждать не приходится. Слепое, бездушное следование инструкции может в прямом случае закончиться вскрытием.

Российские инвалиды, в отличие от всего остального мира, не могут пользоваться в аэропортах колясками с электроприводом, которые просто-напросто разбирают, якобы, следуя системе безопасности. Каждая такая коляска стоит от 120 тыс рублей, которые компенсировать, разумеется, никто не берётся. Но дело даже не в этом, а в том, что сидячий человек после подобного инцидента остаётся полностью беспомощным, т.к. две коляски в путешествие с собой никто не берёт. Вскрывать невскрываемые аккумуляторы инвалидных колясок – столь же дико, как вскрывать, к примеру, ноутбуки или айподы. Между тем, подобная дикость практикуется в российских аэропортах сплошь и рядом, вступая в противоречия с международными нормами безопасности и обслуживания.

В заключение мне бы хотелось обратиться к президенту РФ. Уважаемый, Владимир Владимирович, пожалуйста, не торопитесь давать денег ни международному аэропорту «Домодедово», ни международному аэропорту «Шереметьево». По крайней мере, пока они не изменят своего отношения к людям и перестанут позорить Россию.