Сегодня в «Интерфаксе» прошла пресс-конференция Евгения Ройзмана, на которой журналисты могли лично спросить его о работе фонда «Город без наркотиков», об уголовных делах и политической ситуации вокруг фонда.

Сначала Ройзман напомнил журналистам историю фонда, который он называет «народным восстанием против наркотиков». «Город без наркотиков» появился в 1999 году в Екатеринбурге и изначально он занимался только оперативной работой – собирал информацию по наркоторговле и совместно с правоохранительными органами занимался поиском наркопритонов. Первой заслугой своей организации Ройзман считает помощь в закрытии цыганского поселка в Екатеринбурге.

«Первый реабилитационный центр был открыт в 1999 году. Основную задачу мы видели не в этом, но в какой-то момент нам пришлось заниматься реабилитацией, потому что как только в городе задушили цыганский поселок, в городе не стало героина, и на тот момент, осенью 1999 года поток в клинику увеличился в четыре раза. И просто к нам потоком шли матери и отцы, рыдали, падали в ноги, говорили: «Сделайте что-то, спасите», — рассказывает Ройзман.

По его словам, в каждом притоне всегда было и по несколько женщин, но их реабилитацией в регионе никто не занимался, и поэтому в 2003 году было решено открыть женский центр. С тех пор его пытались закрыть два раза. Летом того же 2003 года в фонд ворвались люди в масках и предложили девушкам выйти на свободу, двадцать из них согласились. Работу центра пришлось остановить. Против фонда было заведено уголовное дело о незаконном задержании, но в 2007 году оно было закрыто за отсутствием состава преступления.

В мае 2011 года женский центр снова был открыт на средства Гарика Сукачева, экс-мэра Березовского, предпринимателя Вячеслава Брозовского, генерального директора холдинга «УГМК» Андрея Козицына и самого Ройзмана. Чуть больше чем через год, этим летом в женском центре снова произошел скандал после нашумевшего случая со смертью пациентки фонда от менингита. Для того чтобы доказать, что девушка умерла от побоев в центре, правоохранительные органы организовали эксгумацию тела, но ни одна из экспертиз не доказала наличие побоев.

После рассказа об истории фонда Ройзман предложил присутствующим задавать вопросы. Обстановка на пресс-конференции сразу накалилась, потому что первый вопрос задал начальник отдела по борьбе с организованной преступностью МВД РФ по Свердловской области Константин Строганов, оказавшийся среди аккредитованных участников пресс-конференции. «Вы так красиво все рассказываете. А нет ли негативных моментов в вашей организации?» — спросил Строганов.

«Любой наркоман – это подонок из подонков, — ответил Ройзман. – Половина судимые. Это не мои дети, и я их отбираю не по конкурсу. Моя задача – сделать их достойными членами общества. Это моя задача и моя работа. Мне здесь государство не помогает. Я делаю это за свои собственные деньги на свой страх и риск. И когда мне кто-то говорит, что наркоманы подонки, я отвечаю: да, наркоманы подонки, но я пытаюсь с этим что-то сделать, и у меня получается. Расскажите, как это получается у вас?» – обратился Ройзман к Строганову. Но модератор не дал завязаться диспуту и предложил журналистам задавать вопросы.

С журналистами разговор тоже шел на повышенных тонах. В ответ на вопросы, которые начинались с пересказа обвинений в адрес фонда, Ройзман начинал кричать: «Вы тиражируете ложь!». Журналисты обижались, и корреспондент «Вечерних Ведомостей» даже поднялся, чтобы спросить: «Не отбывали ли вы срок, а то у вас жаргон очень характерный?»

Основное, что хотел донести Ройзман до аудитории, – необходимость закона о принудительном лечении наркоманов, который, по его словам, существует во всех цивилизованных странах.

«В России на сегодняшний день существует четыре государственных реабилитационных центра. Я не знаю, где они, я не знаю, чем они на самом деле занимаются, и помогают ли они реабилитироваться. Но любой практикующий нарколог вам скажет два основных момента. Первое – это должно быть закрытое помещение, второе – это должна быть зона, свободная от наркотиков.

Как это происходит сейчас? Сейчас наркоманы, в основном, содержатся в психиатрических клиниках в отдельных палатах для наркоманов. Они туда поступают и пишут согласие. После чего им за деньги начинают чистить кровь. После того как их прокапали, у них снижается доза и восстанавливаются функции. Потом они выходят и продолжают колоться, за меньшие деньги, меньшими дозами и с меньшим вредом для здоровья.

Ни один реабилитационный центр никогда не сможет полноценно работать до принятия закона о принудительном лечении. Это мы отдельно работаем с каждым родителем. Разговариваем, ищем варианты. В государственном реабилитационном центре ни один главврач не скажет ни одному врачу: «Не выпускай, удерживай, разговаривай». «Зачем им это надо? Зачем они будут подставляться?», — рассказал Ройзман.

После окончания пресс-конференции журналисты столпились в коридоре вокруг мужчины в костюме, который все мероприятие пытался негативно комментировать слова Ройзмана, но ему так и не разрешили задать вопрос. О своей точке зрения он решил рассказать журналистам после пресс-конференции.

«То, что сегодня пытался обозначить Евгений Ройзман, – это просто очередная демагогическая выходка с целью заработать определенный политический капитал перед очередными выборами», — сказал он, представившись начальником отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков МВД РФ по Свердловской области Евгением Рогозиным.

Когда журналисты поинтересовались, специально ли он приехал в Москву на пресс-конференцию Ройзмана, Рогозин сказал, что сейчас он находится в отпуске, случайно узнал о мероприятии и аккредитовался на него.