Что хорошо для нефтегаза, плохо для высшей школы.

В области экономики Россия стремится то к дележу, то шарахается в сторону гигантомании. Не успели мы «проглотить» новость о слиянии «Роснефти» и ТНК-ВР, как в родном Петербурге затеяли взаимопоглощение не меньшего масштаба. Правда, речь идет не о сырьевом секторе экономики, а о сфере, где рождается будущее отечественного народного хозяйства, – высшей школе. В городе на Неве могут слиться сразу три экономических вуза – Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов (ФИНЭК), ИНЖЭКОН и Санкт-Петербургский государственный университет сервиса и экономики (СПбГУСЭ). Новый мегавуз соберет в своих стенах 60 тысяч студентов, 3 тысячи преподавателей, откроет 25 филиалов в России и за рубежом и будет претендовать на место в пятерке лучших учебных заведений страны. Неужели Северная Пальмира бросает перчатку Оксфорду?

Мимо диплома

Чтобы ответить на поставленный вопрос, нужно понимать, какую продукцию со своих «учебных конвейеров» выпускают отечественные экономические вузы. Современные российские экономисты – продукт исключительно внутреннего употребления. Будем честны: мировых имен в этой науке не появляется со времен пирамид (речь, конечно же, о «Пирамиде Маслоу», создатель которой Абрахам Маслоу – не кто иной, как Абрам Григорьевич Маслов). Блистали в прошлом веке на мировом научно-экономическом небосклоне и другие имена – Михаил Туган-Барановский, Александр Чаянов и Николай Кондратьев. Но чем дальше уходила отечественная экономическая реальность от общеевропейской, тем меньше ярких фамилий стали знать за «железным занавесом».

В советские годы выпускник именитого экономфака был годен если не к покорению Уолл-стрит, то по крайней мере к работе в плановом отделе любого завода или фабрики. Теперь, к сожалению, магистрант экономического вуза украсит своими речами о глобализации и мировом кризисе компанию сверстников, однако бросать его, неподготовленного, на амбразуру реального бизнеса смерти подобно. Ибо хозяйственная практика и экономическая наука в современной России идут совершенно разными дорогами: вузовские преподаватели учат азам рыночной экономики и конкуренции, а жизнь в России строится по абсолютно другим принципам: главное – установить правильные личные связи. Вот и вся наука.

Именно поэтому практика – и только практика! – делает из юноши или девушки настоящих банкиров, менеджеров или маркетологов. Каким способом эту практику получить – проблема самого студента либо его родителей. Но никак не вуза. Вот почему российский экономический диплом уже давно воспринимается, как вкусный десерт, что подают после основного блюда. А блюдо это – практический опыт и знания о том, как на самом деле работает отечественный бизнес.

Казалось бы, конъюнктура для развития экономический школы в России сложилась как нельзя лучше. В стране, где почти ничего не производят, зато много добывают и продают, всегда будут нужны специалисты по учету и перераспределению богатств – юристы и экономисты. Автор этих строк не берется судить о качестве подготовки блюстителей закона, а вот по части бухгалтеров и менеджеров скорее склонен к оценкам в стиле «уж слишком много их развелось». Действительно, по данным Росстата, в 2012 году только 40% людей с экономическим дипломом работали по специальности. Это ниже, чем в целом по профессиям: в среднем «по диплому» заняты 60% россиян.

Быть может, речь идет о специалистах старой формации, советских хозяйственниках? Но как быть с тем фактом, что в 2009 году, по данным аналогичных исследований, по специальности работали 47,6% экономистов.

Как «консерваторию» подправить

Нашу экономическую высшую школу давно пора реформировать. Сделать это можно только одним способом – как это ни банально – демократизацией учебного процесса, созданием разнообразия на рынке образования. На кафедрах должно быть больше приглашенных профессоров, причем (о ужас!) необязательно со степенями, зато с большим опытом реальной работы.

Но и это не главное. Когда автор этих строк в «страшные 1990-е» учился в двух экономических вузах, дискуссия между преподавателем и студентом была делом само собой разумеющимся. Да и как иначе: практических знаний у студента-третьекурсника было несоизмеримо больше, чем у вчерашнего преподавателя политэкономии. Гвоздь процесса был в том, что преподаватели не боялись учиться у своих студентов.

Теперь же картина иная: в гонке за часами преподаватели позабыли о необходимости вникать в изменения экономической среды, проще кристаллизовать материал на том уровне понимания, который был достигнут ранее. Дискуссии со студентами ушли в прошлое: учебный план и «литература по теме» – основа всех основ. Именитому профессору не к лицу выслушивать замечания третьекурсника об интернет-экономике и практике обращения производных ценных бумаг на биржах. Иначе что же получится – каждый может посягнуть на «кафедру»?

Все последнее десятилетие эксперты из области практических финансов, маркетинга и менеджмента рекомендовали отечественным экономическим вузам интегрироваться, но только для создания новых программ – ни в коем случае не административно. Нам же предлагается бюрократическая реформа, когда вместо желаемой экономии мы получим рост расходов. В объединенном вузе будут сокращать «пересекающиеся» кафедры – экономической теории, истории и пр. При этом, как заведено в российской бизнес-практике, штаты управленцев будут только раздуваться. Появятся новые должности проректоров, внутренние интегрирующие структуры типа институтов или кадровых центров.

Да, по части гигантомании мы оксфорды умеем обгонять на раз-два. Да, если задачей экономического вуза является продажа авторитетных дипломов и место в одном из многочисленных рейтингов, то эта задача будет выполнена. Догнать бы по части знаний, с которыми покидают стены альма-матер выпускники, – вот проблема иного порядка. Злые языки поговаривают, что в том же Оксфорде на 20 тысяч студентов приходится 4 тысячи преподавателей, среди которых много приглашенных профессоров. В Петербурге 60 тысяч будущих экономистов станут учить только 3 тысячи наставников – если их число не сократят в процессе оптимизации структуры.

Возможно, задуманные процессы слияния вузов идут в русле модернизации высшей школы России – как ее понимают наши чиновники. Нужна вертикально отработанная четкость принятия решений, консолидация финансовых потоков и много ярких шариков на выпускных балах. На шарах красуется надпись: «Мы – самые самые! Виват Санкт-Петербург!».

На следующий день половина молодых экономистов пойдут работать в сферы, далекие от того, чему их учили. Многие неплохо устроятся благодаря родительским связям, а кому-то достанутся яркие бейджики с надписями типа «кредитный агент» или «старший продавец отдела сотовых телефонов». Но все это уже вряд ли будет интересовать альма-матер – очередь из абитуриентов не иссякнет, пока не высохнут нефтяные реки, питающие нашу суверенную экономику…