Пока политики и журналисты говорят о так называемом «европейском выборе Украины», миллионы украинцев уже давно реально работают в странах ЕС. Еще какая-то часть молодых украинцев там учится. Стипендиальные программы, то да се. Давайте смотреть правде в глаза. Все эти люди вряд ли вернутся на Родину. И еще несколько миллионов наших соотечественников с радостью бы уехали в Европу хоть завтра, если бы не то печальное обстоятельство, что в Европе кризис и европейский рынок труда не резиновый. Почти половина молодых испанцев сидит без работы, на шее у родителей. Аргумент? Бесспорно. Только в Украине то же самое.

Можно еще сравнить зарплатный потолок в Украине (особенно в украинской глубинке) с зарплатным минимумом в странах ЕС. Работая там, на малопрестижных работах, украинцы, питаясь консервами и пищевыми концентратами и живя в общежитиях по 5 человек в одной комнате, тем не менее, умудряются высылать своим семьям ежегодно по 7 миллиардов долларов. Это примерно половина пресловутого российского кредита, который выпросил у Путина Янукович. И по этим деньгам не нужно выплачивать проценты.

Мне могут возразить, что я мыслю обывательскими категориями. Так и есть. И так мыслит подавляющее большинство тех, кого принято называть простыми людьми. Именно в этом, на мой взгляд, и кроется причина успеха алогичной на взгляд высокоумных экспертов проевропейской пропаганды среди украинцев. Потому что для жителя какой-нибудь Коломыи Европа – это деньги, которые он получает от родни, работающей в Италии, а не цифры прибылей и убытков ахметовских заводов.

Реальная проблема, действительно волнующая украинцев- это не возможная легализация однополых браков, которой нас пугает Медведчук, а визовые барьеры. Миллионы людей вынуждены ежегодно их преодолевать для того, чтобы попасть по ту сторону границы. В том проекте соглашения с ЕС, которое отказалась подписывать украинская власть, безвизового режима не предусмотрено. И логично было бы требовать от власти какой-то работы в этом направлении. Абстракция европейского выбора должна быть наполнена реальным содержанием.

Пора понять, что реальная Европа – это не медовый пряник. Это новые проблемы, вместо тех, старых, распрощаться с которыми мы надеемся, переступив порог европейского дома. Но кроме новых проблем, это еще и новые возможности. Удастся ли ими воспользоваться – большой вопрос. Но лично для меня ясно одно – можно сколько угодно пугать людей европейскими сложностями, но эти страшилки так и останутся страшилками по той простой причине, что украинский обыватель живет не их (которые он видит только по телевизору), а нашими проблемами. Они наглядны. Своя рубашка, как известно, ближе к делу.

Я как-то писал о том, что для возникновения реального и несимулятивного украинского евроскептицизма необходимо сначала в Европу войти. Иначе комплекс маленькой девочки, у которой отняли мечту ее жизни – куклу Барби – у украинского общества только закрепится и превратится в национальную идею.

Немного исторических аналогий. Сегодня левые сетуют на правизну интеллигенции, на то, что украинские и русские «творцы смыслов» почти поголовно- антикоммунисты и не ведутся на марксистскую пропаганду. Мол, как же так, вся Европа ходит под красными знаменами (что есть чистая правда, замечу), и выступает за роспуск этого ужасного неолиберального Евросоюза, мешающего жить народам Греции, Италии, Испании, Португалии, Болгарии (нужное вписать), а у нас, а у нас…

Что можно на это ответить? Все так и есть. Но почему? В свое время, сто лет назад, царь Николай с жандармами, стояли на пути у мечтаний русских интеллигентов о справедливейшем общественном устройстве – социализме. Тех, кто за него боролся, отправляли на каторгу, в тюрьму и в ссылку. Всячески запрещали и гнобили. Но люди от этого становились только злее и еще больше укреплялись в правильности избранного пути.

И под их напором монархия таки пала и они устремились в царство невиданной прежде свободы. Построили социализм в одной стране. И что? Теперь постсоветская интеллигенция, получившая прививку от левых идей – самый ярый обличитель «совка» и вообще всего связанного с марксизмом.

Правда, понадобилось 80 лет. Но разве это время?