Беда России – в безумной дороговизне кредита, что признают не только граждане, но и промышленники и фермеры. Но ведь ничего не было сделано для того, чтобы кредиты удешевить. Просрочки становятся общенациональной бедой.

В среду в Екатеринбурге вооруженный пистолетом и гранатами мужчинами напал на заправку, чтобы похитить оттуда 12 тысяч рублей и как-то расплатиться с тремя кредитами.

Не расплатился.

Мало кто из работающих россиян не брал или не выплачивает кредит. Не все делают это обдуманно, понимая – потерять можно все. Но все банки взимают с должников высокие проценты. Однако покрывать их может все меньше людей. Просрочки становятся общенациональной бедой.В России стремительно растут просрочки по кредитам физических лиц. Центробанк констатирует, что за 10 месяцев с начала года они взлетели на 39,1% – до 434,6 млрд рублей. За этот срок объем выданных кредитов увеличился на 24,3% и достиг 9,59 трлн рублей. И хотя население, как и в 2011–2012 годах, продолжало в этот год занимать деньги под разные покупки, бум кредитования подходит к концу.

Следом за гражданами не выдерживают и банки. Отзыв лицензии «Мастер-банка» – его управляемое банкротство ознаменовало начало трудного времени для кредиторов.

Рост цен на куриные яйца в октябре показал, что уровень жизни россиян пошел вниз. Спекуляции этим продуктом не родились сами по себе, а были подогреты концентрацией спроса: экономя на мясе, люди стали чаще покупать яйца, самый дешевый источник белка. Эта «яичная» бережливость касается и кредитов. Закредитованность населения России, кажется, добралась до предела.

По оценке американского банка Goldman Sachs, на душу каждого россиянина приходится потребительских кредитов ровно на две зарплаты. Для работающих этот показатель – 3,7 зарплаты.

С этими фактами никто из чиновников и банкиров не решается спорить. Известно даже, что реальная ситуация хуже статистической, призванной маскировать масштабы проблем.

Дела у банков идут плохо. Им не хватает наличных денег. Именно потому они наперебой обещают вкладчикам высокие проценты. Но разве еще более высокие ставки по кредитам (порой превышающие 20–25%) не приносят банкам баснословной прибыли?Оказывается, что это не так. Высокие ставки по кредитам, как только дела в экономике пошли не слишком хорошо, спровоцировали рост просрочек по кредитам. В итоге банки стали получать все меньше прибыли, как бы много они ее ни закладывали в планах. Вероятно, чтобы защитить доходы банков, в Госдуме из законопроекта о потребительском кредитовании была изъята поправка об ограничении процента по потребкредитам.

Еще в 2012 году в парламенте потонул под зеленым сукном проект ряда поправок, названый отчего-то «антиростовщическим». Он предлагал ограничить выплаты по кредитам «гуманными» 120%.

Современное кредитное право слишком либерально во всем мире. В США лишь ставка выше 30% считается ростовщической. Однако ни там, ни в ЕС нет необходимости в особом законе против ростовщиков. Причина – низкая цена кредитов, которые, конечно, сейчас уже не дают не способным по ним платить людям. Беда России – в безумной дороговизне кредита, что признают не только граждане, но и промышленники и фермеры. И проблему эту в 2013 году не пытались решать никак. Ничего не было сделано для того, чтобы удешевить кредиты.

Кажется, будто проблемы банков вывели регулятор из оцепенения. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина недавно заявила, что нужны инструменты, которые отгородили бы финансово малограмотных россиян от чересчур высоких процентов. Этому механизму предложено возникнуть на «рыночной базе». Куда надежней было бы просто ограничить ссудный процент, запретив ростовщичество. Еще в XVII веке знали, что ставки более 7% губительны для реального производства и крайне тяжелы для физических лиц. И это не низкий уровень, а немалый доход для любого кредитора!Российские банкиры обожают протестовать против подобных идей. Они уверяют, что их выручка должна перекрывать инфляцию. Однако это не аргумент: цена кредита в истории всегда определялась соотношением спроса и предложения.

Проценты в России вздуты искусственно. Большие банки имели возможность получать дешевые кредиты на Западе, а потом выдавать их россиянам по заоблачным ставкам. И Центральный банк не боролся с этим положением, а напротив, «зачищал» экономику от «лишних», по его мнению, денег. Этих «излишков» россияне не могли получить даже в кредит. Зато им рассказывали, что такая мера усилила бы инфляцию.

К 2013 году экономика и потребители попали в новое положение. Кризис потребовал – самое малое – удешевления кредита. Его не получили ни граждане, ни предприятия. И если они получат его сейчас, то это уже не остановит спад и не породит новый потребительский бум, хотя придавленные процентом должники смогут хоть немного вздохнуть.

Без этого же нынешнее угрожающее положение в сфере кредита породит еще больше просрочек и, вероятно, много банкротств. «Мастер-банк» не станет последним в списке потонувших на рынке кораблей бизнеса.

Потому цена кредита – это не частный вопрос, а проблема для всей страны.