Как только «полуазиатные» россияне попытались примерить на себя ценности западного образа жизни, то закономерно попали в общую с ними демографическую западню.

Сегодня, трудно не заметить устойчивую и «нелогичную» тенденцию физического вырождения титульной нации России, на фоне острой нехватки рабочих рук. И конечно, немалую лепту в данный процесс вносит, и «самобытная» алкоголизация (наркотизация) населения.

Но, российскую общественность убедили в том, что главной проблемой низкой рождаемости являются плохие социальные условия жизни. Это справедливо, в части существовании подобной зависимости, но является обманом в отношении значимости и главенства этих условий, что доказывается историей России и современностью, когда более низкий уровень жизни в ней и сегодняшнее положение в нищих государствах, не подтверждают однозначно, такую зависимость. И здесь более следует заглянуть в мораль человека, нежели в его кошелек.

Инстинкт продолжения рода является одним из самых сильных безусловных рефлексов и чтобы его нейтрализовать, необходимы меры другого качества, чем недостаток продуктов питания, жилплощади или хронический страх за будущее собственных детей. Ведь подсознательно, люди плодятся, чтобы обеспечить собственную старость, а уверенность в ее относительной безмятежности, исключает ощущение острого страха, усиливающего инстинкт продолжения рода, и способствует, возможности следовать на поводу безответственного эгоизма. Но это уже стратегическое мышление, которого не достает современному человеку, а все же, главная причина заключается в его тактических планах на повседневную жизнь.

Массированная атака новыми возможностями, сопровождавшаяся появлением новых привычек и удовольствий в постперестроечный период России свела к угасанию рождаемость, как нежелательное и устранимое препятствие для удовлетворения вновь приобретенных, милых сердцу слабостей. А необходимость в общении с детьми, впрочем, как и с другими людьми, вытеснил собой телеэкран (СМИ), способный занять и удовлетворить самые взыскательные вкусы.

Если вспомнить информационную политику в СССР, то можно отметить ее бережное отношение к детской психике, исключающей любую возможность нанесения морального вреда. Как бы подразумевалось, что дети могут находиться рядом со взрослыми, и пострадать от фривольной информации, направленной к зрелой аудитории. Тогда, приоритетом служило воспитание подрастающего поколения, даже за счет ущемления слабостей его родителей. Поэтому, многие вещи преподносились иносказательно, с намеком.

Сегодня же, невозможно смотреть «телевысер» вместе со своими отроками, даже в «детское время» и на государственных каналах – не ровен час, сгореть со стыда. И в то же время, сложно отказать себе в этом искушении, в пользу детей. Таким образом, мы делаем первый шаг к ощущению нежелательности нашего повседневного общества с детьми, и подобными шажками приближаем демографическую катастрофу нации.

Даже у животных, спокойная размеренная жизнь в зоопарке, зачастую сбивает природную программу продолжения рода, когда именно самки не видят «смысла» напрягать себя беременностью, привыкая к режимному ритму существования, где место ей, не находится. Что впрочем, может произойти и в дикой природе, но там «женскую» невозмутимость нарушают самцы, сохраняющие мотивацию за счет более сильного, чем у самок желания, обусловленного повышенным гормональным «давлением». А чтобы самец смог заставить «оборзевшую» самку выполнять супружеский долг, природа, в большинстве случаев, наградила первых большими размерами и силой, позволяющими в некоторой степени брать преграду силой. А отсутствие таковой у самцов, привыкших жить в вольерных условиях и не закаленных в схватках с соперниками, в дополнение к нежеланию самок, не испытывающих натиска «мужиков», когда иногда безопаснее «отдаться», сводят на нет плодородие невольных «браков по расчету».

Подобная аналогия просматривается и в современном человеческом обществе России, когда многочисленные хобби отрастили у неискушенных ими ранее советских мужчин пивные животики и дряблые конечности, позволяющие заниматься в основном удобным «энергосберегающим», безопасным от «залетов» и более доступным, не требующим необходимого мужского (самцового) качества – орально-генитальным сексом, либо всевозможными модными вариациями из богатого ассортимента половых извращений.

А у женщин «выродили» искусственным отбором (мужским спросом) – «красивую, не кормящую грудь», антицеллюлитную кожу, узкие бедра и длинные ноги, поддерживаемые антидепрессантами и гормональной контрацепцией в рационе питания, а также необходимостью соответствовать имиджу «бизнес вумэн», в котором материнству отведена в лучшем случае вторая роль.

Как только, новая мода, и прочие общественные вкусы и пристрастия стали востребовать с женщины соответствия общепринятым «красивым» (изящным, утонченным) экстерьерным, и моральным канонам, так она не возжелала выполнять, только природную функцию самки, «уродующей» требуемые и потому, желанные для нее формы. Этому способствовало и сходное желание сильного пола, пересекая единые интересы в одной точке и рисуя могильный графический «крест» демографической ситуации России.

А вот, к примеру для США, подобные проблемы не столь остры, в результате пищевой неумеренности их граждан, превратившей американцев в «нацию толстых», где беременность и роды, особо не выделяют женщину из типичного тучного фона. И в исламском мире традиционные бесформенные женские одеяния (к сожалению, благоразумные) не стимулируют прекрасный пол, соответствовать изысканному вкусу окружающих, ограничиваясь, лишь предпочтениями собственного мужа.

Кто бы был против прогрессивной эмансипации, если бы она происходила равномерно по всему миру. Но в арабских и азиатских странах, о ней еще не слышали и потому, в Россию, а также и Европу, апробированную еще и на предмет внедрения политики унисекса, идет нескончаемый поток иммигрантов из «глухих» неэмансипированных стран, вытесняя коренное население на радость заинтересованным силам.

Их интерес в нагнетании «муже-женоподобности» вполне резонен, ведь идеология равноправия полов нивелирует визуальные и психические признаки их различия, заложенные в генетической программе человека, являющиеся пусковым механизмом, необходимым для поддержания полового влечения и соответственно, продолжение вида. И закономерно, что эти основные природные инстинкты, успешно подменяются удобной идеологией безответственности и потаканием безудержному развитию слабостей, формирующим режим (ритм) жизни, в котором нет места рождению и воспитанию детей. Конечно, разве же сможет конкурировать выхолощенный до беспечного секса-удовольствия рефлекс, своему полноценному «собрату» – инстинкту продолжения рода, отягощенному безмерными обязанностями?!

Отсюда проистекает и убийственная для положительной демографии толерантность к розово-голубому гомосексуализму, относящего женской психологией к разряду «прикольного» факта и потому, терпимого и даже, желаемого – «для жизненного контраста». А это, еще один дополнительный гвоздь, в гроб положительной демографической динамики.

Другим важным вопросом, влияющим на демографию, является нынешняя, почти модная, отцовская моральная и юридическая безответственность, порождаемая общественным равнодушием и нетребовательностью к самцам-кукушкам.

Надо полагать, что основную массу парламентариев составляют мужчины, потенциально подверженные насилию со стороны «алиментного» закона и потому, в упор не замечающие эту проблему. А чтобы снизить соответствующее давление общественного мнения, последние ссылаются на противоречивые закономерности, что дополнительная мужская ответственность сократит половые контакты и соответственно, еще более усугубит вопрос рождаемости.

Но, с другой стороны, логика подсказывает, что мужчины-отказники своей безответственной позицией наверняка напрямую влияют на выбор женщин, решающих оставлять или прерывать беременность. А ведь ежегодное количество абортов в России по разным оценкам колеблется от 1,6 млн. до 6 млн., имея объемную долю по отношению к нормальным родам в размере от 70% до 350%. И более того, до 10% женщин после них остаются бесплодными. И какую долю абортов можно списать на подобную мужскую безответственность никто публично не измерял, а ведь именно она должна лечь в основу ужесточения законодательства об отцовской ответственности, так как здоровье женщин стоит против неочевидного аргумента снижения мужской половой отзывчивости.

Но кроме юридической ответственности важно формировать и нравственное нетерпимое общественное отношение к игнорированию отцовского долга, высвечивая всю его предательскую низость и недостойность для звания настоящего мужчины. Общественная мораль должна одинаково порицать это явление в отношении обоих полов, без ссылок на преимущественную силу материнского инстинкта перед отцовским. А государству необходимо быть мудрым посредником, которое должно по возможности, не оставлять зачатых детей наедине с «родителями», не желающими стать их матерями и отцами.

Конечно, основную вину за сложившееся положение следует возложить на власти, которые не имеют право не знать о подобных закономерностях, и обязаны предпринимать адекватные меры в стратегическом вопросе демографии, влияющей на национальную безопасность страны. А для этого, необходимо проводить беспрерывную социальную пиар-кампанию, навязывающую моду на многодетность, проводящуюся в комплексе с антиалкогольной и морально-этической кампаниями, чтобы инстинкт продолжения рода и необходимость ощущения ответственности, становились устойчивыми привычками, превращающими их в радости жизни.

Кстати, немаловажную роль в регуляции рождаемости может играть религия. И подтверждение тому – ислам, с его жесткими запретами производства абортов, потребления алкоголя и прелюбодеяния, разрушающего устоявшиеся семьи и формирующее страх у матерей за потенциальную возможность лишения кормильца.

Как раз в идеологии христианства и превалируют фатально безответственные тактические моменты – как минимум, бездействие на фоне стабильной динамики вырождения его патронируемых адептов – белой расы. И здесь, подтверждаются общие закономерности негативного влияния на любое, недостаточно сознательное общество – передозировкой демократии и свободы, в данном случае – моральной, стяжаемой христианством, в сравнении, например, со стремлением к тоталитаризму нравственности в исламе.

Конечно, для массового обывателя-потребителя, религия является факультативным мировоззрением, и в этом есть свои плюсы. И официальная власть, обладающая эффективными методиками и инструментами влияния на общественное сознание, может вполне отыскать его «эрогенные» зоны и пойти на любые, даже спекулятивные формы пропаганды многодетности. Если конечно, российская власть – наша, российская.