В эти дни Совет Общественной палаты (ОП) РФ рассматривает вопрос об исключении из башкирской общественной наблюдательной комиссии (ОНК) в местах принудительного содержания двух ее новых членов – бывших силовиков, которых выдвинула в ОНК несуществующая общественная организация. После выборов третьего состава региональных ОНК правозащитники все чаще жалуются на засилье бывших силовиков в комиссиях, которые, по идее, должны выявлять правонарушения своих коллег. В результате общественный контроль за соблюдением прав заключенных превращается в фикцию, когда проверяющие покрывают нарушителей.

Об инциденте с членами незарегистрированной организации «Ветераны УИС», которые вошли в состав ОНК Республики Башкирия, «НИ» рассказала член той же комиссии Альмира Жукова: «Один из них работал в спецотделе ИК-10 республики, а второй был сотрудником республиканского управления ФСИН. По формальным основаниям членами ОНК они быть не могут. Значит, речь идет о волевом решении». Сейчас Общественная палата разбирается в ситуации, подтвердила «НИ» председатель президиума Совета общественных наблюдательных комиссий Мария Каннабих. По ее словам, в ОП поступает много жалоб от правозащитников, возмущенных членством в них бывших силовиков: «Но, знаете, Конституция одна на всех. Туда вошло и много людей, которые были осуждены. Мы в ОНК берем и тех, и других».

По данным правозащитной ассоциации «Агора», о докладе которой на минувшей неделе сообщали «НИ», бывшие силовики составляют едва ли не большинство всех российских защитников прав заключенных. Так, в Новосибирской области из 15 членов ОНК выходцев из правоохранительных органов – семь, а в Татарстане – при таком же количестве членов – восемь. Одной из самых официозных в докладе называют ОНК Мордовии, глава которой Геннадий Морозов «фактически играл роль пресс-секретаря ГУФСИН РФ по Мордовии, последовательно отстаивая интересы ведомства в конфликте с участницей панк-группы Pussy Riot Надеждой Толоконниковой».

В Москве о засилье силовиков в ОНК заговорили после 18 ноября, когда главой такой комиссии в столице был избран лидер движения «Офицеры России» бывший сотрудник ФСБ Антон Цветков. Недовольство правозащитников вызвало намерение г-на Цветкова изменить регламент работы ОНК и запретить ее членам посещать московские СИЗО без согласования с председателем комиссии. Однако на следующий день после своего избрания главой ОНК Цветков заявил, что регламент менять не будет. Тогда правозащитники сообщили о намерении подать иски к Общественной палате, которую обвинили в «профанации общественного контроля» в местах лишения свободы. Заместитель секретаря ОП Владислав Гриб тогда назвал эти претензии необоснованными и заявил, что «всегда находятся недовольные».

С протестом против нового состава ОНК выступили правозащитники из шести российских регионов. Многие из них сетовали именно на большое количество силовиков в комиссиях. Засилье бывших правоохранителей в комиссиях по соблюдению прав заключенных – общероссийская тенденция, полагает в беседе с «НИ» член ОНК Челябинской области Татьяна Щур: «Ведомство проснулось. Осознало, что общественный контроль играет реальную роль в борьбе с коррупцией, с насилием, и это сказывается крайне отрицательно на репутации ФСИН». По словам г-жи Щур, несвободна от силовиков и вновь составленная челябинская ОНК: «У нас было всего одно заседание, на котором мы принимали регламент. Мы можем констатировать, что большинство новых членов очень слабо ориентируются и не понимают, куда они пришли. Мы даже не получили информацию о том, кто какую организацию представляет, – знаем только, что присутствуют инвалиды Афганистана и ветераны правоохранительных органов».

По новым нормам членов региональной ОНК может быть не до 20, а до 40. Комиссии были увеличены для того, чтобы власть могла внедрить туда «своих», убежден в беседе с «НИ» член челябинской ОНК Николай Щур: «У нас осталось девять правозащитников и 23 «статиста», которых смогли впихнуть по формальным признакам. ФСИН будет их возить на прекрасные экскурсии, с которых они будут составлять благостные отчеты».

В новый состав челябинской ОНК не попал ее прежний глава – ветеран МВД Анатолий Тарасюк. «Благодаря нашим сторонникам в Общественной палате единогласно вычеркнули и Тарасюка, и его помощника Василия Катанэ, который ездил по колониям с концертами, пел заключенным песни и писал, что все хорошо», – утверждает Татьяна Щур. По ее словам, ментальность бывших силовиков «не позволяла взглянуть на ситуацию с другой стороны» и они якобы даже говорили руководствам колоний: «Мы за вас». «Они агитировали заключенных вступать в так называемые секции дисциплины и порядка – СдиПы (близкие к администрации «карательные отряды». – «НИ») либо угрожали: будете жаловаться, мы вам такую жизнь устроим!» – добавляет Николай Щур.

Раскол между ветеранами силовых структур и независимыми правозащитниками в челябинской ОНК начался давно: во втором составе комиссии образовалась группа из четверых членов, которые работали независимо от остальной комиссии, готовили свои собственные акты проверок и доклады. Однако размолвка стала очевидной после акции протеста в исправительной колонии №6 города Копейска, когда заключенные объявили голодовку и вышли на крыши корпусов колонии с плакатами, где сообщали о произволе и коррупции тюремной администрации. «Председатель Тарасюк давал интервью, что в Копейске все хорошо и жалоб там не было. А мы незадолго до этого собирали пресс-конференцию, чтобы рассказать, что там очень напряженная ситуация и скоро полыхнет. Они своим бездействием подталкивают администрации к нарушениям», – рассказал Николай Щур.

После копейских событий независимые члены ОНК начали подвергаться давлению. Правозащитники составили доклад, где сообщали, что силовики препятствовали общественному контролю в колонии. Тогда «силовое крыло» ОНК начало кампанию против автора этого доклада – Николая Щура. «На него нашли якобы компромат, что он получает иностранные гранты. Но у комиссии не получилось выступить против, и вопрос о доверии Николаю Щуру решили положительно», – рассказала Татьяна Щур. По ее словам, у правозащитников есть правовой механизм борьбы с давлением силовиков: «Оружие – КоАП РФ, статья 19.32 «Нарушение законодательства об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания». Там смешные санкции – штраф до 1000 рублей, но если пару раз подать в суд, то станет неповадно».

С подобным давлением столкнулся и член ОНК Республики Коми Эрнест Мезак. Войдя в первый состав ОНК, активист общества «Мемориал» и адвокат стал фигурантом двух административных дел – о неподчинении законному требованию сотрудника уголовно-исполнительной системы и о передаче заключенному запрещенного предмета. «Под эту сурдинку формировался второй состав ОНК, и это стало основной причиной того, что я туда не попал», – комментирует ситуацию «НИ» г-н Мезак, которого впоследствии по обоим делам оправдали.

В третий состав ОНК правозащитник вошел, однако по похожей схеме сейчас преследуют его коллегу – председателя ОНК Мурманской области Ирину Пайкачеву. «Она активно взаимодействовала с «Арктик-30» (имеется в виду судно Arctic Sunrise, речь идет о громком деле активистов «Гринпис». – «НИ»), почти каждый день их навещала: поскольку она знает английский, она была единственным человеком, который с ними много общался», – рассказал Эрнест Мезак. Однако после того, как Пайкачева выявила дефицит освещенности в камерах, ей запретили проносить в колонию любые измерительные приборы вплоть до рулеток. «Это полный абсурд – как осуществлять контроль без измерительных устройств?» – задается вопросом г-н Мезак.

Вскоре в отношении г-жи Пайкачевой возбудили административное дело о неподчинении законному требованию сотрудника ФСИН. «Причем привлекают ее как рядового гражданина, для которого максимальная санкция – 15 суток. Для члена ОНК предусмотрена другая мера – штраф в тысячу рублей, притом что дело против общественного контролера может возбудить только прокурор. Но правоохранители сделали вид, что не заметили, что Пайкачева возглавляет комиссию», – рассказал «НИ» Эрнест Мезак. Судебное заседание по делу Пайкачевой назначено на 12 декабря.

Башкирская правозащитница Альмира Жукова вошла в общественную наблюдательную комиссию (ОНК) своего региона в третий раз. Из обоих предыдущих составов она была исключена. «В нашу ОНК входили члены общественного совета при республиканском ГУФСИН, а глава, Альфир Бикбулатов, поставлял в учреждения УИС продукты питания. В жалобах на меня писали, что я обращаюсь к заключенным со словом «Дорогой» и публикую свои отчеты в Интернете», – рассказала г-жа Жукова. На одно из заседаний по исключению Жуковой приехал лично замглавы ГУФСИН. Ряд коллег вступились за правозащитницу, обратившись в ОП с требованием включить Жукову в комиссию. «ОП поддержала силовиков, хотя по закону меня должны были восстановить автоматически», – считает правозащитница. В третьем составе ОНК, по ее словам, все пока иначе: «Я пригласила в комиссию многих своих коллег и товарищей, это мой последний состав по закону, надо передавать опыт».

Еще весной этого года депутат Госдумы Ярослав Нилов на заседании рабочей группы по защите прав граждан в местах принудительного содержания заявлял о необходимости ввести квоты на бывших сотрудников силовых структур в ОНК. Однако, насколько известно «НИ», в законотворческую инициативу эта идея пока не переросла.