8 ноября в Государственную думу был внесен законопроект с достаточно скучным канцелярским названием — «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях». Но за внешней простотой — весьма решительное предложение.

В случае принятия данный законопроект установит на территории РФ уголовную ответственность за призывы к сепаратизму. Если быть более точным, группа парламентариев — Антон Романов, Евгений Федоров и Михаил Емельянов — предлагает дополнить Уголовный кодекс Российской Федерации новой статьёй «Пропаганда сепаратизма», предусматривающей наказание в виде лишения свободы на срок от трех до шести лет. Если же призывы к сепаратизму велись с использованием служебного положения, в СМИ или через информационно — телекоммуникационные сети, включая интернет, наказание будет гораздо строже — от 10 до 20 лет.

Помимо уголовного наказания сепаратизма, законопроект вводит административную ответственность за демонстрацию и ношение нацистской атрибутики, а также за распространение экстремистских материалов. За такие действия физических лиц предлагают штрафовать на 2-5 тысяч рублей либо карать арестом на срок до пятнадцати суток.

Как легко догадаться, законопроект не оставил равнодушной общественность и СМИ. Причём не только отечественные: так, агентство BBС, описывая законопроект, особо подчеркнуло, что его составила рабочая группа «во главе с писателем Николаем Стариковым, автором книг «Главный враг России. Всё зло приходит с Запада» и «Сталин. Вспоминаем вместе». Тем самым ненавязчиво запуская привычный ассоциативный ряд: любой появившийся охранительный закон — это Сталин, тоталитаризм, ущемление прав личности с попранием, угроза для всего свободного Западного мира.

Некоторые эксперты тоже выразили беспокойство. Председатель комитета Общественной палаты по межнациональным отношениям Николай Сванидзе подчёркнул, что законопроект нуждается в исчерпывающей ясности и единственном толковании формулировок, «чтобы не оставлять простора для произвола при применении этих статей, если они будут приняты». Аналитик правозащитной организации «Агора» Рамиль Ахметгалиев опасается, что «преследование по таким статьям может перерасти в борьбу с национальными активистами, учеными, журналистами — фактически депутаты предлагают наказывать за иное мнение».

Если ознакомиться с предлагаемым текстом законопроекта, то нетрудно оценить как степень ясности его формулировок, так и характеристики «иного мнения», высказывание которого будет опасным для «национальных активистов, учёных и журналистов». Стоит особо подчеркнуть, что законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» посвящён не только сепаратизму. В нём, например, предлагается дополнить УК положениями об организации деятельности общественного, религиозного объединения либо иной организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремисткой деятельности. А также учесть финансирование подобных объединений. Помимо этого авторы предлагают дополнить УК статьей 282.4 — планирование, подготовка, призыв к подрыву или посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Российской Федерации.

Сепаратизм в контексте законопроекта выглядит как «распространение в любой форме взглядов, идей, призывов или агитации с целью поставить под сомнение территориальную целостность Российской Федерации» — то есть, описан достаточно конкретно. Научные исследования, описывающие этнографию и богатство национальных культур народов России, работу прессы и общественную деятельность с краеведческим колоритом подобная формулировка вряд ли затронет.

Нужен ли подобный законопроект, как явление в российской юриспруденции? Очевидно, что пространство для его применения есть — и оно достаточно велико. Примеров тому масса: правозащитники, ведущие переговоры о том, как бы рациональнее передать Японии Курильские острова, оппозиционеры, призывающие «перестать кормить» отдельные регионы РФ, журналисты, которые «не видят особой проблемы, если Россия разделится по Уральскому хребту» на радость Китаю, разнообразные «этнографы», выстраивающие «идентичности» «поморов», национальные общественники, призывающие к строительству халифатов и многие, многие другие.

Понятно, что подобная риторика, пусть и в рамках свободы слова, создаёт крайне неблагоприятный и потенциально опасный информационный фон. Безусловная ценность единого государства «размывается» регулярными медийными вбросами, попытками противопоставить один регион другому, формируя благодатную почву для расколов и переводя любой бытовой конфликт в национально-религиозную плоскость. Постепенно формируемый пласт информационных источников, оправдывающих обособление какой-либо части РФ, работает в том же направлении. Вероятные последствия перехода количества «сепаратистских» заявлений и выступлений в качество просто необходимо учитывать.

Тем более, что способы ведения рентабельных войн в XXI веке прямо подразумевают максимальное использование внутренних конфликтов государства, способных, при правильном подогреве, уничтожить его с мизерными чисто военными затратами. А то и вовсе остаться в стороне, наблюдая за тем, как некогда единая держава распадается на уезды, волости, республики и халифаты, имеющие одну лишь общую черту — старательно выращенную взаимную неприязнь. По причине которой новые квазигосударства естественным образом тяготеют к установлению над собой протектората внешней силы.

Можно было бы заявить, что законодательное регулирование таких вещей — некорректное решение проблемы. Так же, как и запрещение нацистской символики, ответственность за отрицание Холокоста или наказание за вандализм по отношению к памятникам и храмам. Что регулятором в данном случае должна быть общественная сознательность, мораль и зрелое отношение. Многие противники нового законопроекта выражают именно такое мнение. Однако, при этом забывается, что восприятие государства, равно как и мораль с сознательностью, формируются за счёт информационной среды и воспитания. И до того момента, когда воспитание в сочетании с информационной средой будут обеспечивать понимание безальтернативной важности единства государства и общества — это слабое звено необходимо укреплять дополнительно. Как уже было сказано, существует достаточно примеров того, что тема сепаратизма вовсе не изжита.

Это понимают и наши заклятые стратегические партнёры. В США с 1953 года и до нашего времени ежегодно провозглашается «Неделя порабощённых народов» — комплекс массовых мероприятий, имевший изначально заявленной целью привлечение внимания общественности США к проблеме «порабощённых народов, находящихся под контролем коммунистических режимов». Согласно закону 86-90 Captive Nations Week Resolution, «неделя» будет провозглашаться до тех пор, пока все указанные в списке народы не получат независимость. В тексте закона, к народам, утратившим национальную независимость благодаря «империалистической политике, прямой и косвенной агрессии коммунистической России», были отнесены бывшие государства социалистического блока, республики СССР, союзники Советского Союза, а также некие «Идель-Урал» и «Казакия», прямо скопированные из фашистских документов, сопутствующих генеральному плану «Ост». Этим двум «державам», как легко догадаться, Соединённые Штаты до сих пор желают обеспечить независимость.

Попытки проявить право наций на определение на своей собственной территории в западных странах как- то не приживаются. Не в последнюю очередь оттого, что вообще любые действия, угрожающие действующему порядку вещей, трактуются в США как государственная измена и мятеж. Причём о конкретике формулировок никто не задумывается. Раздел 18 Свода законов США в параграфе 2383 предусматривает ответственность «тех, кто подстрекает, поднимает, помогает или принимает участие в восстании против власти США или против их законов, либо оказывает услуги или поддержку в этом».

Следующий параграф характеризует как мятеж ситуацию, «если в каком-либо штате, на территории или в каком-либо месте в пределах юрисдикции США двое или более лиц сговариваются силой свергнуть, сбросить или уничтожить Правительство США, начать войну против них, силой оказывать сопротивление осуществлению их власти или силой препятствовать, мешать или задерживать исполнение законов США, или силой захватить, взять или завладеть имуществом США против их воли…». Сепаратизм тут прямо не упомянут, но под «задержанием исполнения законов США» и «завладением имуществом» можно понять, при нужде, многое.

Но это в тех случаях, когда «критическая масса» сепаратизма переходит в качество. А эту критическую массу набрать довольно сложно в ситуации, когда все информационные каналы, включая Интернет, находятся под плотным контролем государства, а для безопасного выхода общественного недовольства придуманы удобные средства. Такие, например, как возможность подать петицию в Белый Дом, где с готовностью реагируют на предложения начать строительство «Звезды Смерти» в 2016 году, зато призывы обсудить независимость Техаса молча игнорируются.

Интересная, стоит отметить, норма существует и в британском законодательстве. «Посягательство на внутреннюю безопасность государства» именуется «восстанием», при этом «для признания деяния восстанием не имеет значения число участников, не требуется, ни чтобы восставшие были вооружены, ни чтобы состоялось сражение. Достаточно, если восставшие преследовали цели «свержение короля с престола, устранение королевских советников или тех или других действительных или мнимых злоупотреблений общегосударственного значения». Другими словами, даже митинг «против коррупции» и «за честные выборы» в Великобритании — восстание с целью устранить действительные или мнимые злоупотребления власти, со всеми вытекающими последствиями. Какой уж тут сепаратизм!

В Австрии запрещено не только добиваться и оправдывать отделение какой-либо части государства, но и проводить такую деятельность в отношении других стран. За «внутренний» сепаратизм дают от 10 до 20 лет, за «иностранный» — в два раза меньше.

Ответственность за сепаратизм присутствует практически во всех уголовных и административных кодексах мира — от Китая до Сан-Марино. Она может иметь самые разные формы — в Швейцарии, например, как сепаратистское преступление против государства рассматривается перемещение государственных пограничных камней земель, кантонов или Конфедерации, либо, как в США и Великобритании, где сепаратизм является одним из вариантов посягательства на власть центрального правительства и отдельно не рассматривается.

Учитывая мировой опыт, соответствующая категория административных и уголовных статей в российском законодательстве вряд ли будет лишней.