Я пишу сейчас, не надеясь сказать что-то новое и остроумное. Не надеюсь удивить читателя парадоксом. Моя цель — не утвердить даже, а просто выразить позицию, которая представляется мне естественной.

Да, я по-прежнему думаю, что Земля вертится вокруг Солнца. Я по-прежнему думаю, что вода мокра и огонь горяч. И я по-прежнему думаю, что национализм отвратителен.

Я дожил до времен такого мракобесия, что тезис «национализм отвратителен» нужно как-то аргументировать. Так вот.

Во-первых, я думаю, что национализм — это провинциальность. Житель столицы, обитатель центра мира ничего странного не видит в том, что к нему в гости хочет приехать весь свет. Его не пугают чужаки. Он привык к тому, что к нему рвутся со всей земли всякие разные люди — добрые, злые, умные, глупые, злонамеренные, благонамеренные — всякие, если не сказать все. И житель центра мира не боится их, уверен в своих силах. С удовольствием научается от чужих людей хорошему и с легкостью избегает дурного.

Появление чужаков пугает только дикаря. Это потому так, что дикарь заведомо считает себя слабым и глупым. Заведомо уверен в том, что любой чужак ограбит его и обманет.

Впрочем, как и всякая провинциальность, национализм может быть милым. Примеры милого национализма и милой ксенофобии описаны Шукшиным. Правда, это смешной национализм и его практически не бывает в природе. Во всяком случае, мне не известно ни одного националиста, который согласился бы смеяться над собой, подобно шукшинским чудикам. Националисты все больше люди ненАвистные (как говаривала моя няня, с ударением на «А»), то есть склонные к ненависти.

А ненависть разрушает. И это во-вторых. Причем разрушает ненависть не столько тех, на кого направлена, столько тех, от кого исходит. Ненавидящий человек разрушает себя. Ненавидящая нация разрушает себя. Простейшие примеры: после еврейских погромов в России на рубеже XIX и XX веков евреи вовсе не исчезли с лица земли, а многие, наоборот, оказались во власти. И по итогам холокоста в Германии евреи не исчезли, как мечталось фашистам, а, наоборот стали привилегированной группой населения. А после резни, учиненной хуту в отношении тутси выяснилось, что хуту и тутси — это один народ. Совершенно один и тот же, то есть уничтожал сам себя. И, боюсь, то же самое выяснится про арабов и евреев, когда эти два народа достаточно поуничтожают друг друга.

В-третьих, любые попытки возглавить националистов, направить националистов, канализировать национализм и ксенофобию представляются мне в лучшем случае глупыми, а в худшем — ханжескими. Я не верю в Навального, который пойдет на «Русский марш», возглавит его и приведет к победе демократии. Потому что нельзя исправить ложкой меда бочку дегтя, даже если вы всерьез думаете, что Навальный — мед. А вот один зигующий националист на митинге за свободу может всерьез митинг испортить и идеи свободы дискредитировать. Потому что ложкой дегтя бочку меда испортить можно.

То же самое я думаю о так называемом интеллектуальном национализме. Умеренном национализме. Просвещенном национализме. Это все оксюмороны. Этого ничего не бывает, как не бывает интеллектуальных погромов, умеренной резни и просвещенного холокоста.

Именно по этой причине я и полагаю, в-четвертых, что единственным средством от национализма является просвещение. Причем просвещать нужно не столько чужаков, сколько титульную нацию. Не столько таджикам в Москве нужно привить знание русского языка, русской культуры, правил и навыков, сколько русским надо помочь вспомнить свои же собственные культуру и правила приличий.

В-пятых, терпение. Если уж национализм стал модным, просвещать недостаточно — нужно просвещать очень долго. Опыт показывает, что нацию, заболевшую национализмом, приходится просвещать в условиях войны и разрухи.

Я пишу это без всякой надежды на успех. Националисты оскорбятся, прочтя это. Антифашистам мой протест против национализма покажется слишком мирным. Я пишу это, не надеясь никого убедить.

Я пишу это для очистки совести. Просто, чтобы, когда за мной придут, знать, что не молчал.