«Бархатные революции» будут и дальше использоваться нашими геополитическими оппонентами.

Стартовав в Восточной Европе ещё в бытность существования СССР, «бархатные революции» сместили все социалистические режимы Европы и развалили Югославию. Затем они плавно переместились в постсоветское пространство СНГ. Здесь эти процессы обрели свой «цвет», став «революцией роз» в Грузии, «оранжевой революцией» на Украине. Далее – Киргизия, Узбекистан, Молдова. Всё это заставило задуматься о реализации подобного сценария и в России.

Что принесли «бархатные революции» странам, где они состоялись? Что стоит за этим явлением, сменяющим режимы суверенных государств постсоветского пространства по принципу домино?

«Бархатные революции» как элемент сетевой войны

«Бархатная революция» – смещение политических режимов, основанное на методах «ненасильственной борьбы», разработанных Джином Шарпом ещё в 80-х годах прошлого столетия, – это целиком и полностью американский продукт, составная часть сетевой технологии, которая определяется сегодня в политологии понятием «сетевые войны».

Смысл этого явления – в захвате контроля над территорией, по возможности без использования обычных вооружений. Т. е. на основании применения soft power – «мягкой силы». Её американский политолог Дж. С. Най определил как «способность государства (союза, коалиции) достичь желаемых результатов в международных делах через убеждение, а не подавление, навязывание и принуждение, что характерно для «жёсткой силы». «Мягкая сила» действует, побуждая других следовать (или добиваясь их собственного согласия следовать) определённым нормам поведения и институтам на международной арене, что и приводит её к достижению желаемого результата фактически без принуждения».

США используют новейшую технологию ведения войны. Это так называемая «война шестого поколения», или сетевая война – технологическая разработка, полностью находящаяся в компетенции Пентагона и сегодня успешно реализуемая на пространстве СНГ.

Обычно когда речь идёт о сетевых войнах, результат достигается с помощью социальных сетей, т. е. с помощью самого общества, в котором выделяется сегмент, где формируется определённым образом общественное мнение, направленное против действующего режима.

Посредством этого сегмента общества, представляющего собой сеть – взаимосвязанных между собой участников, – происходит давление на власть, которая принуждается к уходу с руководящих позиций.

Это давление снизу, со стороны социальных сетей, явление далеко не спонтанное, а спровоцированное, созданное технологически.

В этом – особенность сетевых технологий и «бархатных революций», что на них основаны: под предлогом якобы очевидных претензий к власти – спровоцировать волну самоиндуцирующегося протеста, развивающегося по нарастающей под воздействием «психоза соучастия».

То есть это чисто технологическая вещь, которая имеет своё происхождение в американской политтехнологии.

Все «бархатные революции», происходящие в мире и, в частности, на постсоветском пространстве, – есть явление, спровоцированное США для установления геополитического контроля над теми государствами и территориями, которые прежде находились в зоне влияния России.

Всё ещё оставаясь ядерной державой, большая Россия вызывает обоснованные опасения у наших «друзей по перезагрузке».

А прямое вероломное вмешательство в дела стран постсоветского пространства может вызвать у России недовольство, переходящее в агрессию. А вот это как раз нежелательно. К тому же основной целью для США, чего они никогда не скрывают, является сама Россия.

Последствия сетевой войны

Каковы же последствия сетевой атаки для тех государств, где реализуется данная технология?

Естественно, ничего хорошего для них «бархатные революции» не несут. Ибо при реализации сценария общество пускается в расход, т. е. его интересы совершенно не учитывают, оно становится разменной монетой, расходным материалом.

А сами «революционеры» первыми исчезают с политической арены, а иногда из жизни. Люди, искренне начинающие верить в идеалы «бархатных революций», не подозревая о том, что это – спровоцированные идеалы, – по сути становятся неким топливом таких революций, расходным материалом.

Само же общество выводится из состояния равновесия, нарушаются социальные устои, падает авторитет власти, растёт недовольство. А о нормальном функционировании экономики и говорить не приходится.

Всё это – идеальные условия для навязывания и установления западных моделей социального устройства. В страну заходят США.

Вслед за Россией, пережившей «бархатную революцию» 1991 года, не миновала эта участь и страны СНГ. Везде, где были реализованы схожие революционные сценарии, сегодня мы можем наблюдать либо частичную, либо полную потерю суверенитета.

К последнему случаю – полной потере суверенитета – следует отнести Грузию, где «революция роз» привела к серьёзным процессам, дестабилизировавшим общество, и к весомым территориальным проблемам.

Территориальные проблемы мы видим во всех странах постсоветского пространства, в тот или иной период ориентировавшихся на США.

Никаких преимуществ ни политические силы этих государств, ни их общества от реализации сценариев «бархатных революций» не получают.

Единственная сила, в любом случае получающая с этого политические дивиденды, – это США, устанавливающие таким образом безболезненный, невоенный, «мягкий» контроль над своими новыми территориями.

Сетевые процессы в Грузии и Украине

Грузия – важнейший геополитический плацдарм для закрепления США на Кавказе. Через Грузию как через элементКавказского перешейка Россия, гипотетически, получает прямой стратегический выход к Ирану, к налаживанию с ним прямых стратегических отношений.

Иран, в свою очередь, имеет непосредственный выход в Индийский океан. Стремление России к выходу в «тёплые моря», в терминах геополитики, и является главной угрозой для США.

А наиболее короткий путь к «тёплым морям» как раз лежит из России в Иран, через Кавказ, как Южный, так и Северный, пока ещё находящийся под прямым стратегическим контролем России.

Поэтому Грузия и стала целью номер один американской сетевой войны, отправившись в топку построения американской империи на евразийском континенте.

Реализуя главную задачу своей геополитики – не пропустить Россию через Южный Кавказ к Ирану, – США стремятся максимально дестабилизировать это небольшое пространство (где помимо Грузии ещё Азербайджан и Армения) или установить там свой прямой военно-стратегический контроль, физически перегородив выход России к Индийскому океану.

Эта задача решалась при осуществлении сценария «бархатной революции» в Грузии. И была решена.

Грузия выведена из-под остаточного геополитического контроля России, который ещё сохранялся там с момента распада СССР в период правления Шеварднадзе, бывшего советского политического функционера, и полностью переведена под прямой геополитический контроль США.

Именно в Грузии были размещены американские военные базы, там действовали американские инструкторы. И в принципе, сегодня можно констатировать, что Грузия приняла атлантистский вектор развития, полностью лишившись какого-либо суверенитета.

Попытки «цветных» переворотов были осуществлены и в Армении, и в Азербайджане.

Палаточный лагерь, стычки с полицией, жертвы среди протестующих – всё это пережила армянская столица в марте 2008 года после состоявшихся в стране выборов.

А власти Азербайджана уверены, что выступления оппозиции в марте 2011 года и, возможно, планируемые попытки выступить против действующего конституционного строя организованы из-за рубежа.

В качестве основного актора этих процессов называется в том числе и Грузия, ставшая плацдармом американской экспансии на Кавказе.

Что касается Украины, здесь задача была примерно схожей. Украина для России является своего рода мостом в Европу. Как пишет З. Бжезинский, без Украины Россия перестаёт быть евразийской державой и становится державой азиатской.

К тому же Украина является важнейшим элементом «санитарного кордона», который отсекает Россию от стран ЕС и не даёт ей возможности наладить полноценное стратегическое партнёрство с Европой.

На пути к этому партнёрству, в первую очередь с Германией, и выстраивается «санитарный кордон», простирающийся от холодных северных морей по странам Балтии, через Украину, Молдавию, далее вниз, к Грузии.

Пока минуя Беларусь, которая всё ещё является последней брешью в этом «санитарном кордоне», а его функции всё ещё активно выполняет Польша.

Пояс, отсекающий Россию от Европы, создан американцами для решения важнейших стратегических, геополитических задач – именно путём последовательного инициирования «бархатных революций» в этих государствах в рамках сетевой войны, ведущейся против России.

Приход к власти на Украине Виктора Януковича – позитивное событие, которое поначалу несколько обнадёжило российскую политическую элиту.

Однако наметившаяся в этой связи позитивная тенденция в российско-украинских отношениях должна была быть подхвачена российскими властями, чтобы начать процесс возвращения более активного присутствия российских интересов на Украине, которая на пять лет была для нас потеряна. Нужно было продвигаться дальше – развивая стратегическую инициативу на Украине – на Запад, налаживая стратегические отношения с Евросоюзом.

Та же возможность была у нас в августе 2008 года в отношении Грузии – начать участвовать в её внутренней политике, содействуя уходу от власти Саакашвили, продвигаться дальше на Южный Кавказ, к Ирану. Однако время было упущено.

Узбекистан и Киргизия – американское поражение или манёвр

Узбекистан и Киргизия были и продолжают быть важнейшими площадками для поддержания американской военной оккупационной операции в Афганистане.

Понятно, что несмотря на нынешнюю риторику о выводе американских войск из этой страны США никогда не отступятся от задачи установления полного контроля над регионом. И для этого они будут продолжать дестабилизировать там ситуацию, пытаясь взять Узбекистан и Киргизию под полный контроль.

Обычно за такими не до конца состоявшимися попытками совершения «бархатного переворота», какие мы наблюдали в узбекском Андижане, или несколько смазанной ситуацией с «каскадом революций» в Киргизии следуют более жёсткие сценарии. Т. е. воздействие ужесточается по нарастающей.

«Бархатный» сценарий сменяется более жёстким – стычки с полицией, первые жертвы, погромы, – ну а дальше обычно начинается раскачка ситуации по этническому принципу, т. к. это наиболее тяжёлая для разрешения стадия выхода ситуации из-под контроля.

Всё это сопровождается параллельным созданием множества очагов социальной нестабильности, всплеском экономических проблем, расшатыванием социальной ситуации, резким внутриполитическим обострением.

Цель – заставить руководство этих государств согласиться с тем, что контроль над ситуацией со стороны власти потерян, что власть выпала у них из рук.

Там, где существуют необходимые условия, а именно – достаточно развиты сети неправительственных структур и организаций либо достаточно развиты социальные интернет-сети – между стадией мягкого переворота и жёстким сценарием может быть реализован сценарий socket-puppet revolution.

(Смысл его в том, что сотрудники спецслужб, заведя себе большое количество никнэймов в социальных сетях, устраивают оживлённые дискуссии, к которым подключаются обычные юзеры; в результате общения возникают договорённости о проведении флешмобов.)

Суть этого сценария – в более плавном переходе от ненасильственных уличных акций к нагнетанию социальной истерии в Интернете и медиа-пространстве с созданием депрессивного для власти психологического фона и постепенным обострением ситуации, выплёскиванием недовольства в более жёсткие уличные формы протеста.

Результат в любом случае – взятие территории государства под американский контроль.

За «бархатной революцией» в случае её неуспеха или полууспеха следуют попытки использования более жёстких сценариев, которые в пределе, в зависимости от срочности, могут закончиться силовыми операциями, как в Ираке или Ливии.

Несостоявшаяся десуверенизация Узбекистана или несколько смазанная по эффективности ситуация в Киргизии – лишь этапы, временные манёвры, предстоящие более жёсткому сценарию, финал которого в любом случае один и тот же.

Осознание угрозы – шаг к адекватному ответу

Противостояние захватническим действиям со стороны США возможно лишь только в том случае, если руководство нашей страны осмыслит эти стратегии именно как часть пусть и сетевой, но всё же войны, и выработает адекватную ответную стратегию на том же уровне технологических представлений о процессах, на каком ведётся сетевая война против России.

Отставание России происходит не на уровне технологий обычных вооружений, а на более серьёзном, парадигмальном уровне.

Пока мы готовимся к прошедшей войне, противник уже начал и продолжает активное наступление.

Наступление сетевое, виртуальное, ментальное, невидимое.

Невозможно выстроить адекватный ответ без понимания, что против нас ведётся именно война, хотя и без использования обычных, таких привычных для нас вооружений.

Сетевая война ведётся на более тонких уровнях, с использованием информационных технологий, дипломатических сетей, неправительственных организаций, с подключением журналистов, СМИ, блогеров и т. д.

Это многоуровневая стратегия, результатом которой становится весьма конкретная военная победа, выраженная в отторжении территорий.

Непонимание этого будет заведомо ставить Россию в состояние проигрыша. Мы всегда будем оказываться лишь перед фактом того, что очередная территория, государство, республика вышли из-под нашего контроля.

И несмотря на заверения американцев, что пространство СНГ останется в зоне геополитических интересов России, фактически мы наблюдаем стремительную потерю своего влияния там, где ещё совсем недавно стояли наши военные базы, жили наши люди, говорящие на нашем языке, а русская культура формировала поколения народов и этносов единого стратегического пространства большой России.

Сегодня же границы американского влияния всё больше погружаются вглубь континента. Геополитический противник не у порога, он уже в доме.