Радио Свобода представляет книгу с избранными выступлениями на РС писателя Анатолия Кузнецова, работавшего на нашей радиостанции в 70-х годах. Главный труд Кузнецова – роман “Бабий Яр”. Напомним, Бабий Яр – это место под Киевом, где во время Второй мировой войны нацисты убили десятки тысяч людей, многие из которых были евреями. Выход в свет книги с выступлениями Кузнецова приурочен к 70-летию трагедии Бабьего Яра.

Об Анатолии Кузнецове, его книге и судьбе рассказывает сын писателя, наш коллега по Радио свобода Алексей Кузнецов:

– Отец родился и вырос в Киеве. Жил он буквально в нескольких километрах от Бабьего Яра, места, которое в годы войны стало одним из самых крупных и самых известных фашистских концлагерей. Когда он вырос и начал писать свой роман “Бабий Яр”, он опрашивал огромное количество свидетелей, из первых уст узнавая, что там происходило. Ходил по развалинам после войны. И все это описал в своей книге.

Уже будучи довольно известным писателем, в 1965 году он предложил рукопись редакции журнала “Юность”. Роман был забракован категорически. Потом каким-то чудом он, после огромной цензурной правки, был опубликован. Затем вышло отдельное издание. Отец всегда говорил, что это не та книга, которую он написал. И когда он в 1969 году, поехав в командировку в Лондон, остался там, первое же делом издал полный, неподцензурный вариант романа “Бабий Яр”, который вывез с собой на микропленке. Когда книга вышла в 1970 году в “Посеве”, а потом была переведена практически во всей Европе и мире, стало понятно, в чем разница между цензурным вариантом и свободным. “Бабий Яр” советский – это книга о том, как фашисты уничтожали евреев, о геноциде, об оккупации, об ужасах этого периода. “Бабий Яр” в полном варианте – это книга не только об ужасах фашизма, но об ужасах тоталитаризма, о том, что при советской власти были и гонения на людей, и людоедство, и многое другое. О том, как с радостью встречали фашистов, а они оказались еще хуже тех, от кого они якобы пришли избавлять народ. Затем народ с радостью встретил вернувшуюся Красную Армию – и лучше тоже не стало. Эта книга о том, что народ попадает между молотом и наковальней. Что освободители могут называться таковыми только формально. Такой философский смысл романа услышали Европа и весь мир.

10 лет отец прожил в Лондоне. Он работал на Радио Свобода. Его пригласили туда примерно через год после эмиграции. Он написал много замечательных текстов в рубрике “Писатель у микрофона”, выходил в эфир 1-2 раза в неделю, обращался напрямую к своему читателю, стал публицистом, а не беллетристом.

– На основе этих его выступлений и была создана книга, которая выходит в свет?

– Да. Это фактически первое издание “свободовских” текстов, сценариев, бесед. До сих пор они выходили однажды в журнале “Новый мир” и однажды – как приложение к изданию “Бабьего Яра” в Москве в издательстве “Астрель” год назад. Сейчас то же самое издательство “Астрель” выпустило избранные беседы Анатолия Кузнецова на Радио Свобода. Оно так и называется: “Анатолий Кузнецов на Свободе”. В дни мероприятий, посвященных 70-летию трагедии Бабьего Яра в Киеве, представил эту книгу вместе с еще одним изданием. Из Парижа приехала Анни Эпельбойн, профессор русского языка в Сорбонне. Она организовала перевод “Бабьего Яра” на французский язык. Это – совместная акция по представлению двух изданий. А в Москве это издание будет представлено в ноябре на ярмарке литературы-нонфикшн.

* * *

Фрагмент последней беседы Анатолия Кузнецова на Радио Свобода перед его смертью в 1979 году

Анатолий Кузнецов: Этой беседы, собственно говоря, могло уже и не быть. В сентябре прошлого года со мной случился инфаркт. По мнению врачей, я остался жить лишь чудом. Но в смерти я побывал. Недолго, правда, но два раза. Один раз у меня сердце полностью остановилось на 6 секунд, через час-другой остановилось на 15 секунд. Это на медицинском языке называется клинической смертью. Получилось так, что мне и спрашивать не надо у людей, переживших клиническую смерть. Я сам прошел ее дважды. Что я в это время видел? Ничего! Как жаль. Право, жаль. Моя смерть выглядела оба раза как самое обычное засыпание. Вот я еще вижу врача. Что-то делают. Я закрываю глаза и как бы заснул. Потом открываю глаза и вижу того же врача. Думаю, что прошло 5 минут. Оказывается, прошло несколько часов. За это время мое сердце останавливалось. А у меня впечатление, что я всего лишь вздремнул. Проснулся – живой. Если бы не проснулся, то значит умер? И не знал бы, по-видимому, уже ничего об этом.