Россияне стали пассивными и покорными

А может, это и хорошо, что теперь, когда микроблогера назначили предводителем партии жуликов и воров, а место его обратно занял ныряльщик за амфорами, все стало на свои места. Наконец-то закончились все эти игры в оттепель имени Юргенса-Гонтмахера (при всем уважении), все эти теории заговора про раскол тандема и прочие умозрительные концепции, единственной целью которых было придумать себе какую-то надежду (или придумать ее для нас). Власть, сохраняющая надежду – крепкая власть, потому что только лишенный надежд народ начинает что-то менять. И кажется, подходящий момент наступил.

Вот только как что-то изменить, никто толком не представляет. Из тех, кто мог бы помнить, как народ берет власть в свои руки, в России живых никого не осталось, потому что было это в последний раз почти сто лет тому назад. Стыдно это признавать, но никогда еще в своей истории наш народ не был таким покорным стадом баранов, каковым его олицетворяют ныне живущие поколения (при всем уважении). И это совсем не наша национальная черта, когда-то наш народ слыл не менее бунтарским, чем какие-нибудь французы с их бесконечными революциями. Чего только не было в нашей истории: крестьянские бунты, вроде Пугачевского восстания, аристократы-Декабристы, разного рода подпольные кружки, к которым принадлежал, например, едва не казненный Достоевский, политические террористы, наконец. Когда лорду Артуру Сэвилу, герою рассказа Оскара Уайлда, понадобилась бомба, он знал к кому за ней идти – к русским, у них точно есть. Имидж понятный, не в каждой стране террористам удается убить царя.

В феврале 1917 года Россия оказалась в шаге от демократии европейского типа, но после октябрьского переворота и гражданской войны, поколение за поколением целенаправленно истреблялись все те, у кого в жизни была хоть какая-то мотивация, помимо желания приспособиться. Иногда в голову приходит сумасшедшая мысль, а может быть действительно есть какой-то ген, отвечающий за гражданскую ответственность? Вот, например, канадские ученые обнаружили, что ген AVPG1a чаще оказывается активным у представителей оппозиционных партий, этот ген формирует в мозгу рецепторы для распознавания вазопрессина – гормона, ответственного за альтруизм и “просоциальное” поведение. Может носители этого гена не пережили советской власти? Дурацкое объяснение, конечно, но факт в том, что после десятилетий чисток, в ходе которых физически уничтожались все, кто имел чувство собственного достоинства, изуродованная страна ведет себя совсем по-другому. Вернее не то чтобы вся страна, а ее наиболее, скажем так, прогрессивная часть. В остальной своей части страна не изменилась совершенно, это даже пугает как-то.

Символ сегодняшней России – это какой-нибудь молодчик лет 30 с номерами АМР или КРА, который давит людей на тротуарах и пешеходных переходах и всегда остается безнаказанным, потому что государство – это он. И что, раньше разве было по-другому? Вот в середине XVII векаголландский дипломат Николаас Витсен поражался поведению стрельцов: “Люди на улицах должны расступаться, а кто зазевался и стоит на пути, того стрельцы лупят. Первые попавшееся им крестьянские или наемные сани они захватывают, садятся в них вместе с нами и принуждают возчика возить задаром, куда бы мы ни поехали, и все это делается как по долгу службы царю”. Витсен описывает невероятно воровство, поголовное пьянство, полное отсутствие медицины, фантастическое невежество, повсеместное доносительство, показуху для иностранцев и неприязнь к ним – прямо скажем, в этих направлениях прогресс невелик. Но далеко не только в этом природа русского человека.

Глупо судить обо всей стране по ее худшим представителям. Хорошо, допустим, приспособленчество, ксенофобия и невежество характеризует сейчас очень значительную часть населения, допустим даже большинство. Но какую страну вы ни возьмите, модернизация общества всегда происходила под напором наиболее активного меньшинства, иначе и быть не может. И наоборот, самые гнусные тоталитарные режимы всегда опирались как раз на необразованное и запуганное большинство, которое скорее согласится есть собственных детей, чем бороться с диктатурой. Не о них идет речь, эти люди достойны сострадания и заботы, но не влияют на ход истории, поэтому обсуждать их нечего.

Куда интереснее понять, где то меньшинство наиболее образованных людей, которые и правда способны все изменить. О чем они думают? Тут и бизнесмен, что платит все больше налогов и взяток, но все равно боится рейдеров. Тут и врач, живущий только за счет “благодарности” пациентов. Тут и профессор, чьей последней надеждой прокормить семью остается зарубежный грант. Тут и студент, понятия не имеющий, на кого учиться, чтобы заработать деньги умом, а не взяткой. Многие из них бегут в другие страны, бегут даже не за деньгами и даже не от Путина, а от этого условного Стаса Михайлова, серого и склизкого Нечто, бесконтрольно растущего, как раковая опухоль. Понятно, что все не могут убежать чисто физически, а кто-то из принципа уезжать не спешит и доигрывает до конца, как тот оркестр на “Титанике”. В общем, даже самый циничный и отъявленный русофоб признает – уж 2-3% независимо мыслящих людей, разделяющих европейские ценности и недовольных действующими порядками в России точно наберется. А скорее всего их намного больше, может быть даже процентов 30%, смотря по каким критериям считать. Но даже будь это 1% — этого было более чем достаточно, чтобы смести диктатуру к чертовой матери и отправить весь кооператив “Озеро” в полном составе с чемоданами в Северную Корею, потому что 1% — это полтора миллиона человек, то есть (если визуализировать)нескончаемые толпы народа во всех крупных городах, это число которое не раздавишь никакими танками, когда все они на улице. Вот только сидят эти люди по домам, читаю сайт “Эхо Москвы”, кидаются тапками в телевизор, когда там появляется фейс Максима Шевченко, и причитают на тему ленивого и послушного русского народа, хотя они сами этот народ и есть.

При желании этой пассивности можно найти объяснение — цена на нефть. Выросла она при Брежневе и продлила существование СССР до горбачевских времен, когда ее снижение подорвало экономику и пришлось объявлять перестройку. Правда, и тогда свободу люди не завоевали, а получили даром и настоящую цену ее не почувствовали. А потому легко отказались от нее когда цены на нефть выросли снова и Брежнев вернулся в новой реинкарнации, ростом пониже, лицом помоложе (сейчас, впрочем, и ботокс не очень спасает). Тут не поспоришь, баррель выше $100 – это возможность создавать рабочие места. Все цветные революции, а за ними арабские восстания проходили на фоне высокой безработицы, а у нас каждый как-то да и пристроился, причем, по большей части, под крылом того же государства, заполнившего собой все экономическое пространство. Ну и с какой же стати государство будет слушать граждан, которые для него не более чем клиентела, ведь оно не живет на их налоги и вообще было бы счастливо, если бы мы все прихватили пожитки и сбежали к чертовой матери, чтобы заменить нас на рабов-гастарбайтеров для выкачивания нефти и газа.

С учетом этой нефтегазовой специфики поведение наших людей можно понять. Но не оправдать. Единственная настоящая помеха, которая мешает сегодня сменить власть – атрофированное чувство собственного достоинства. Только это и больше ничего. Гражданину, рассказывающему о неготовности России к демократии, не пора ли ему спросить себя самого — почему я позволяю какому-то бывшему мелкому мошеннику из питерской мэрии 12 лет измываться над конституцией? И почему какой-то недоучка, так и не закончивший факультет режиссуры массовых театрализованных представлений в Московском институте культуры, лично согласовывает списки всех партий в Госдуму в свободное от графоманства время? Почему какой-то непонятный гражданин Финляндии по дружбе получает эксклюзивный доступ экспорту нашей нефти и нашего газа? Почему другой такой “дружок” за бесценок получил главные финансовые активы “Газпрома” и контроль над “Первым каналом” (где мне теперь впаривают туфту про надои и урожаи), а сына своего поставил во главе монопольного оператора экспорта-импорта электроэнергии “ИнтерРАО”? Почему бывший басаевский боевик получил без боя полный контроль над частью моей страны и теперь за наши деньги устроил там террор, а сам разъезжает на феррари и ворует для своего гарема женщин?

Ради чего мне все это терпеть в своей стране, ради каких коврижек? Ради карьеры чиновника, ради того чтобы построить себе на откаты дачу в заповедной зоне, чтобы получить кабинет с дубовым гарнитуром в позолоте, чтобы ездить с крякалкой по встречке, чтобы молодая секретарша делала мне минет? И это ведь еще, черт возьми, вершина мечтаний, кто-то же мечтает просто стать все той же секретаршей. А если это не ваши мечты, то чего вы же ждете-то, что вам еще нужно, чтобы заявить о своем праве? Будете ждатьпока реальность нашей страны не коснется вашей семьи? Это ведь всегда кто-то чужой и далекий попадает под машину с мигалкой, возвращается инвалидом из армии, лежит в коридоре больницы без помощи. Не понимаю, кто кроме вас, братцы, будет это менять, кого вы ждете, Немцова да Навального? И в ожидании того, “когда начнется”, выбудете сидя дома ретвиттить анонсы митингов с чувством выполненного долга? Говорят тут – люди не выходят, потому что боятся (привет Евгении Альбац (при всем уважении)). Да никто не боится, потому что бояться нечего – танками никого не давят, не стреляют по толпе, чай не Сирия. В Сирии вот стреляют, но и то никто не боится. Дело у нас не в страхе, а в лени, безвольности и отсутствии чувства собственного достоинства. И я сейчас не про ивановскую ткачиху говорю, какой с нее спрос, с божьего одуванчика. Я говорю про сидящих сейчас у компьютера, хорошо образованных и в целом неглупых гражданах.

Заявленное возвращение Путина на трон – это окончательный сигнал о том, что перемен сверху не будет и это момент истины для гражданского общества, момент принятия важного решения, за которое мы когда-нибудь будем нести ответ перед нашими детьми. И если мы снова останемся дома, если нам снова не хватит какого-то лидера, или какой-то программы, или погода будет хреновая, или еще что-то, начинающееся с “я бы с радостью, но…”, то значит мы попросту не заслуживаем ничего большего, а может быть и даже того что есть не заслуживаем. То есть не “мы” какие-то абстрактные, а вот я лично вас сейчас имею в виду.