Биография Яши Блюмкина характерна для героев подобного рода. Она словно протестует и не желает укладываться в стандартные анкетные формы: «Фамилия-имя-отчество, год рождения, место рождения…» Всё расплывается, двоится, троится и множится, оставляя исследователя в полном недоумении — а был ли вообще Яша?

При всём многообразии политических взглядов в нашем обществе, в нём сегодня немного сторонников революционных потрясений. Возможно, именно в этом — единственное достижение нашего общественного сознания, которое в остальном вообще-то не сильно продвинулось вперёд за все советские и постсоветские годы. Революция, конечно, отвратительна и, если можно рассматривать её как одну из форм власти, вполне заслуживает известного мандельштамовского сравнения. Пресловутая романтика, которую она будто бы с собой несёт, увы, уже не «катит» в нынешнее прагматичное время гипермаркетов и бизнес-центров.

Махно — страстный романтик революции в её чистом виде, буквально воспринявший лозунг «Земля — крестьянам, фабрики — рабочим», взявшийся воплотить — и воплотивший — его в жизнь.

Земля и воля в Гуляйполе

И всё же нельзя хотя бы отчасти не согласиться с вождём мирового пролетариата, назвавшим революцию «делом весёлым». Во всяком случае, именно в это время с максимальной интенсивностью являются на свет самые незаурядные, яркие личности, оживляющие потом академические учебники истории. В иное время такие люди, скорее всего, похоронили бы свои таланты где-нибудь в пыльной тиши канцелярий и бухгалтерий.

Человек богемы

Биография Яши Блюмкина характерна для героев подобного рода. Она словно протестует и не желает укладываться в стандартные анкетные формы: «Фамилия-имя-отчество, год рождения, место рождения…» Всё расплывается, двоится, троится и множится, оставляя исследователя в полном недоумении — а был ли вообще Яша? Человек, родившийся то ли в Одессе, то ли во Львове, то ли в каком-то местечке Черниговской области, не имеющий точных дат рождения и смерти, отчества (в разных документах — Григорьевич, Семёнович, Моисеевич, Наумович) и даже внешности (описания её у всех, знавших Блюмкина, охватывают чуть ли не все физические типы человека. Например: «мордатый… ражий и рыжий» — Ирина Одоевцева, «низкорослый, но ладно скроенный» — Надежда Мандельштам, «довольно высокий и рано оплывший» — Лиля Брик, «его… высокомерный профиль напоминал древнееврейского воина» — Виктор Серж), — такой человек сегодня казался бы подозрительным и опасным. Однако для весёлого революционного времени это было в самый раз! К тому же такая внешность — просто профессиональная необходимость для того рода деятельности, которому он себя посвятил.

А вот любовь к изящным искусствам и к миру богемы, сопровождавшая Блюмкина всю его недолгую, но бурную жизнь, не говоря уже о его тщеславии, вроде бы несвойственна «рыцарям плаща и кинжала». Он писал стихи — увы, не дошедшие до нас, но, наверное, не совсем бездарные, раз их печатали даже солидные «Одесский листок» и «Гудок», дружил с Есениным, Маяковским, Мариенгофом, Мандельштамом… Впрочем, разносторонность интересов — тоже признак незаурядной личности.

Подлец несомненный! Но талантливый!

Многочисленные Яшины таланты начали проявляться рано, и некоторые из них были бы очень востребованы и сегодня. Например, ещё в 1914-м, работая конторщиком, он наладил производство фальшивых освобождений от армейского призыва и успешно ими приторговывал. Попавшись, он заявил, что занимался этим по распоряжению хозяина, а когда тот, возмутившись, подал на него в суд, Блюмкин дело неожиданно выиграл. Впоследствии оказалось, что Яша послал судье, славившемуся своей неподкупностью, презент с вложенной визиткой хозяина. Опозоренный таким образом хозяин конторы вынужден был признать: «Подлец несомненный! Но талантливый!»

Многодетная Яшина семья представляла почти весь политический спектр левых течений: брат был анархистом, сестра — социал-демократкой, он сам — эсером. Блюмкинские таланты были замечены и оценены его однопартийцами — в 20 лет он уже начальник германского отдела ВЧК (левые эсеры тогда ещё входили в большевистское правительство). Стоит ли удивляться, что убийство германского посла Мирбаха — едва ли не самый загадочный из эсеровских терактов, мотивация и цели которого выглядят очень противоречивыми, а всё, что за ним стояло, и сегодня ещё по большей части неизвестно — одновременно является и едва ли не единственным бесспорным фактом биографии Блюмкина. Однако по странному стечению обстоятельств именно этот теракт, совершённый левым эсером Блюмкиным, позволил большевикам избавиться от его однопартийцев в правительстве и единолично захватить власть…

Сбежав после покушения от «праведного гнева» (распоряжение Ленина по поводу скрывающегося Блюмкина: «Тщательно искать, но не найти») то ли в Рыбинск, то ли в Киев, то ли в Петроград, под фамилией то ли Вишневский, то ли Владимиров, Яша то ли готовит покушение на гетмана Скоропадского, то ли допрашивает учёного Барченко по поводу его опытов в области парапсихологии. Впрочем, одно не исключает другого и оба они — третьего, тем более для такой незаурядной личности.

Блюмкин и Рерих

Его биография почти вся состоит из таких вот «то ли» — артистическая натура, что вы хотите! Он сбегал из английского плена в Индии, от петлюровцев и от своих бывших однопартийцев, приговоривших его к смерти за переход к большевикам и организовавших на Блюмкина девять покушений, что само по себе в совокупности кажется невероятным. Вроде бы закончил Академию Генерального штаба и стал, как сейчас говорят, арабистом, хотя, изучая его биографию, непонятно, когда успел, — в тот же период он появляется на деникинском фронте в должности начальника штаба, затем комбрига и тогда же устанавливает советскую власть в Персии…

Пару лет назад среди историков разгорелся нешуточный спор по поводу участия Блюмкина с секретной миссией в гималайской экспедиции Николая Рериха под видом буддийского монаха. Искрой, из которой разгорелось пламя, послужила книга писателя Олега Шишкина «Битва за Гималаи», в которой автор приводит многочисленные ссылки на архивные документы. За ожесточением оппонентов Шишкина (главным из которых выступал музей Рериха в Москве) на самом деле скрывался рояль в кустах: сам Блюмкин и его участие или неучастие в экспедиции, естественно, никого не интересовали, но признание данного факта косвенно подтверждало бы версию о тайном сотрудничестве Н. Рериха с ГПУ, стремившимся к распространению своего влияния на Востоке. Эхо этой битвы слышится порой ещё и сейчас, а тогда дело дошло до суда…

Блюмкин и Троцкий

Было бы нелогично, если бы две самые яркие личности русской революции не встретились. Блюмкина, слава которого тогда уже прошла по всей Руси великой, в конце концов заметил и оценил Троцкий. Восхищение было взаимным. «Революция предпочитает молодых любовников», — напишет нарвоенком чуть позже о своём новом сотруднике и друге. Функции, выполнявшиеся Яшей при Троцком, были, как и всё в его жизни, столь же разнообразны, сколь и туманны и простирались от личной охраны до редактирования фундаментального труда шефа «Как вооружалась революция».

«Чтобы выиграть гражданскую войну, мы ограбили Россию», — откровенно писал Троцкий. Ограбленная Россия не называла его иначе как «великим и любимым вождём» наряду с Лениным. Феномен ли это, и, если феномен, присущ ли он только русскому народу или является общим психологическим законом вроде «бьёт — значит любит»? Это вопрос к психологам…

Демон поверженный

Афганистан, Индия, Палестина, Монголия, Китай, Египет, Турция… Буддийский монах, монгольский лама, иранский торговец антиквариатом, владелец прачечной в Палестине… Блюмкин многолик, как Шива, и вездесущ, как Фигаро. С последним, впрочем, его роднят и многие черты характера, хотя его «проделки» не столь безобидны, как у героя Бомарше. Яша вербует резидентов, плетёт шпионские сети, свергает правителей и вместо них приводит к власти «кого надо», инструктирует коммунистических лидеров, подавляет контрреволюционные мятежи…

Такая жизнь по определению не могла быть длинной. И, как часто бывает с подобными людьми, пройдя огонь и воду, английский и петлюровский плены, многочисленные аресты и девять покушений на свою жизнь, он сгорел, в общем-то, на пустяке. Блюмкин, мотаясь по заграницам и отлично ориентируясь в политической обстановке всех ближневосточных стран, в то же время плохо представлял себе расстановку сил в руководстве собственной партии. Конец 1920-х в СССР — время борьбы за власть между Сталиным и Троцким. На чьей стороне были Яшины симпатии в этой борьбе, объяснять, конечно, не надо. Свержение и высылка Троцкого были для него полной неожиданностью.

Где и когда они встречались — точно неизвестно, как и большинство фактов в биографии Блюмкина. Возможно, в начале 1929-го в Константинополе, куда его бывший шеф прибыл сразу после высылки. Кто знает, о чём они говорили и какие планы строили. Не исключено, что большой Яшин опыт по свержению и установлению режимов сыграл с ним злую шутку и он уверовал в своё всесилие на этой ниве. И дальше — впервые в его жизни — всё пошло, увы, по стандарту: донос любовницы, арест, расстрел.

«Эх, испортил песню, дурак!..»