Полтора года назад чиновник Минстранса Владимир Макаров привёз свою 5-летнюю дочь в больницу Святого Владимира. Говорят, из-за нерасторопности персонала вёл себя шумно – ну, можно понять, у девочки позвоночник повреждён оказался. Кстати, врачи этого не заметили.

Зато в ответ на поведение, которое в больнице сочли грубостью, в больничной лаборатории якобы нашли в анализах сперматозоиды – и человека посадили. Повторная, уже квалифицированная экспертиза показала, что никаких сперматозоидов не было, но судья это заключение не принял, поверив на слово лаборантке и двум врачам из больницы.

Скоро два года, как человек сидит в тюрьме. Перспективы выйти – самые туманные. Хорошо, что в зоне понимают, что человек не виновен – не трогают. Кто действительно виноват, а кто нет, там частенько рабираются гораздо быстрее и лучше.

Фортепианный педагог Анатолий Рябов исключил из класса ученицу из-за хамского поведения матери. Поскольку это был лучший педагог, мать несколько дней просила вернуть девочку в класс, подарки передавала. Когда ей окончательно отказали, написала в отместку заявление, что учитель совращал её дочь.

Сфабриковать дело было не из чего, но следствие состряпало – взяли у этого же педагога личный журнал расписаний занятий, и на каждый урок вписали преступный эпизод. Всего получилось 53 эпизода раскрытых преступлений. Кто-то готовится получить повышение. Теперь шитое белыми нитками дело в суде, и судья Ткачук не допускает до присяжных никого, кто готов опровернуть нелепые обвинения. На днях ожидается приговор, и судя по тому, как предвзято ведётся суд в отношении 65-летнего профессора музыки, ожидания самые мрачные.

Так у нас делаются резонансные дела по педофилии, которая превратилась в педоистерию. В 38 году с людьми бездоказательно сводили счёты как с врагами народа, сейчас поступают также, объявляя педофилом.

Молчание первых лиц создаёт такое ощущение, что власти выгодно, чтобы народ чувствовал себя в ловушке – все видят, что любого, заведомого невиновного человека могут посадить на десятилетия в тюрьму, откуда он, вероятнее всего, уже не выйдет. В стране творится следственный и судебный произвол, и неизвестно, когда можно ожидать хоть каких-то действий, чтобы это прекратилось. В частности, наступит ли ответственность для тех, кто такое беззаконие творит.

Проходит время, развиваются технологии, а нравы в обществе остаются дикими. Как и почему так происходит? Вроде наблюдаешь людей, и нет оснований в целом думать о них дурно – напротив.
Ведь и Виктория Корнийчук, готовая отомстить профессору музыки за то, что её оскорбили, отвергнув любимую дочь, и госпожа Рубель из больницы, три раза подоходившая к Татьяне Макаровой с полупрозрачным вопросом «Ну что, будем звонить в полицию?» – все они для кого-то близкие, дорогие, уважаемые люди. И бывший директор Центральной музыкальной школы Александр Якупов наверняка тоже кому-то лучший душевный друг, хотя в собственной школе его поддержали только два зама, полностью от него зависимых. Наверняка эти две женщины сожалеют о содеянном – Якупова без шума убрали, предоставив хорошую должность, а им пришлость остаться под презрительными взглядами коллег.

Тем не менее, Виктория Корнийчук, не колеблясь, написала лживый донос в обмен на гарании, что её дочери в виде исключения предоставят консерваторского профессора. Госпожа Рубель, не получив ожидаемого от наивной Татьяны Макаровой, сняла трубку и позвонила в полицию.
Обе твёрдо знали, что обрекают абсолютно невиновных людей. Ведь если экспертиза показала, что сперматозоидов не было – выходит, не могли они видеть их в микроскоп? Выходит, лгали женщины на суде Владимира Макарова? Выходит, так. Почему – догадайтесь.

Мне очень интересно, были ли ещё те, у чьих детей в этой больнице находили сперматозоиды в моче? Те, кто оказался более догадливыми? Подозреваю, что были, прошу откликнуться.
Всё понимал и Александр Якупов, давая показания о преступлении Анатолия Рябова – преступлении, которого не было. Ему это привычно – след жертв этого человека тянется из Магнитогорска, где он успел отметится на посту ректора консерватории и руководителя оперного театра. «Для него съесть человека – раз плюнуть», сказала мне женщина, знающая Якупова со студенческих времён.

Знал и господин Евгений Цымбал из печально известного центра «Озон», в один день подписавший экспертизу Ирины Корнийчук, как «жертвы преступления». Действительные жертвы этого центра исчисляются сотнями, однако «Озон» отделался лишь потерей лицензии. Впрочем, говорят, у него её и не было – просто спокойно и тихо вёл несколько лет такую вот деятельность.

Знают, очевидно знают о невиновности Макарова и Рябова и следователи, ведущие дело, и судьи, которые выносят приговор. Знают, потому что не могут не понимать – если бы Рябов действительно был педофилом и совершал те действия, которые живописала 13-летняя Ирина Корнийчук под диктовку мамы-адвоката, г-н Рябов попал бы в больницу не в январе, когда следователи надели на него наручники, а в конце октября. В тот же вечер, когда дочь рассказала бы маме и папе о подобного рода ужасах. И не с сердечным приступом, а с многочисленными переломами.

Но никто из родителей даже не пришёл в школу и не сказал – «Анатолий Яковлевич, вы не правы! Пожалуйста, не трогайте мою 13-летнюю дочь за грудь, не пытайтесь её целовать, «с силой притягивая лицо и вкладывая в рот язык», как написано в заявлении.

Вместо этого ученица продожала приходить на занятия, готовилась к конкурсу, говорила всем вокруг, что она счастлива оттого, что у неё самый лучший педагог. И просилась назад в класс, даже сама поцеловала учителя. Слава богу, при свидетелях. А значит, никакого преступления не было – была месть разъярённой мамаши, которая перевела конфликт в то поле, где единственно способна выиграть – в поле судебного проесса.

Эти люди всё понимают и продолжают делать своё дело. Они и сейчас живут рядом с нами – хомофаги, пожиратели других людей. Владимир Макаров более полутора лет сидит в тюрьме, а его взрослеющая дочь продолжает ждать папу из командировки.

Суд над Анатолием Рябовым, 65-летним профессором музыки, воспитавшим 70 лауреатов международных конкурсов, идёт в эти дни. Человек, который достоен стоять в Гергиевском зале Кремля и получать награду за многолетний самоотверженный труд на благо страны, стоит в эти часы в зале суда и продолжает объясняться перед нелепейшими обвинениями.

Почему так происходит? И что со всем этим делать?