Поздним маем 1981 года Пэтси О`Хара, боевик Ирландской национальной освободительной армии (INLA), и Рэймонд Маккриш, боевик Ирландской республиканской армии (IRA), мученической смертью закончили продолжительную забастовку заключённых республиканцев, начавшуюся в январе того же года.

Повстанцы требовали вернуть себе статус военнопленных и соответствующее отношение имперских властей, однако Тэтчер, известная упрямица, с лёгкой руки которой и началась криминализация сепаратистов, на уступки не шла. Майская голодовка была повторной акцией — в октябре того же года подобная голодовка имела место в той же тюрьме и увенчалась относительным успехом сепаратистов, определённые послабления в режиме содержания были получены. Однако голодовка, начатая в мае как полномасштабная акция протеста, скрупулёзно спланированная лидерами IRA и INLA, такими как Бобби Сэндс, закончилась полнейшим фиаско.

Бывшая колония была разделена на индуистскую Индию и мусульманский Пакистан. Миллионы эмигрантов оставили свои дома и двинулись в путь, чтобы найти убежище в стране своей веры. В новорождённых странах мусульмане убивали индусов, те сжигали целые деревни. В Дели начались страшные мусульманские погромы. Маленький сухой старик объявляет голодовку. Семнадцатую в своей жизни. Шесть дней он ничего не ест. Об ухудшении его состояния сообщают радио и газеты. От тысяч людей он требует — прекратите убивать. И через шесть дней в Дели подписывают перемирие. Мохандас Ганди выпивает стакан апельсинового сока.

Жизнь по закону Страдания

Тэтчер, этой железной кукле постмодерна, было абсолютно наплевать на страждущих, она лишь делала заявления в духе «преступление — это преступление и только преступление», да и по факту смерти голодающих отметилась довольно циничным и пространным комментарием — дескать, если осуждённый преступник таким образом лишил себя жизни, то это его право, право, которого он, впрочем, лишил собственных жертв. В результате Тэтчер становится для ирландцев символом тирании и деспотии кромвелианского масштаба; Данни Моррисон, писатель и ирландский политический активист, говорит о ней как о «величайшей твари в истории». И действительно, трудно не согласиться: Тэтчер показала себя точно как тварь, сиречь абсолютно бесчеловечное существо, ибо своим полным равнодушием к голодающим преступила некое безвременное табу, и не в социально-политической плоскости, а в совершенно иной — плоскости метафизической. Ведь в общечеловеческом, коллективном бессознательном (если оное существует, конечно, прошу прощения, достопочтенный доктор Юнг) голодовка есть акт, преломляющий пространство и не оставляющий равнодушным как всех тех, против кого направлен протестный гнев голодающих, так и народные массы в целом.

Искусство добровольного отказа от пищи известно человечеству с незапамятных времён. Видимо, возникшее на почве сезонного голодания у древних, выхолощенное шаманскими практиками, голодание, благодаря своей абсолютной доступности, стало одним из основных подручных средств в инструментарии практикующего шамана. Известно, что длительное голодание обладает галлюцинаторным эффектом и способно вызывать изменённые состояния сознания. Известен также и очистительный эффект голодания, когда голодающий испытывает что-то вроде внезапного насыщения простым первозданным и язык пространства, язык звёзд, Млечного Пути, тлеющего костра становится понятным и естественным. Неудивительно, что такой важный и доступный инструмент — голодание — мигрировал из тёмных времён, миров первобытных, примордиальных культов в миры языческие, далее в античность и, наконец, в ныне здравствующие сакральные традиции. Следует отметить, что голодание хоть и наиболее значимый, но не единственный компонент явления, называемого сегодня аскезой, собственно аскеза — явление несколько другого ряда, имеющее несколько иную, натурфилософскую основу.

Обратимся к одной из наиболее значимых для духовного развития человечества традиций — традиции индоарийской. Дха́рмаша́стры — сборники наставлений, в которых мудрецы дают чёткие указания на предмет служения высшему. Практически любые дха́рмаша́стры, известные современным исследователям, такие как «Манусмрити» или «Нарадасмрити», говорят о посте как о первичном средстве сближения с абсолютом — с Атманом. Известнейший эпос индоарийцев «Махабхарата» просто пестрит упоминаниями об использовании голода как средства мистической самореализации. Так, один из героев эпоса — Вишвамитра, — проведший многие века без пищи и воды, становится сильнейшим магом, силе которого завидуют сами боги. О пользе голода говорят и Упанишады, и другие письменные источники. Словом, голоданию и посту древние арии придавали очень большое значение.

Пост и голодание: тождественны ли эти два понятия? И снова, как в случае с аскезой, следует отметить, что нет, не тождественны. Голодание — это движущая сила постящегося, к которой каждая традиция даёт дополнительные инструменты (как, например, молитва или мантра, создающие определённые вибрации), способствующие появлению определённого мистического опыта.

Мистический опыт этот издавна внушал суеверный страх окружающим, ну или по крайней мере не оставлял их равнодушными. Голодающий создаёт вокруг себя очень тонкие аберрации, способные преломлять не только его собственную объективную реальность, но и объективную реальность окружающих. Как мне кажется, эта особенность голодания и была трансформирована из сферы мистической, сакральной в сферу социума, из духовного в мирское. Тогда же произошло и дуальное деление на объект и субъект голодовки, появились наказуемые — те, ради которых затевалась голодовка; так, в Древней Индии это были должники, которых таким образом наказывали кредиторы за неуплату. Позднее голодовкам стали подвергать себя брахманы, духовная элита индусов, дабы добиться тех или иных политических свобод, или же использовали голодовку как форму протеста, например голодали в протест неоправданным, по их мнению, действиям определённого чиновника, и зачастую добивалось своего — чиновник бывал смещён либо менял свою политическую линию относительно интереса брахманов.

То есть на примере брахманов мы видим голодовку уже в знакомом нам современном варианте инструмента социального давления. Группа индивидуумов лишает себя пищи, преследуя различные цели социального/политического характера, косвенно или прямо осуждая определённую группу людей или отдельного индивидуума. И, как нас учит история, совсем не безрезультатно: зачастую голодовка таки «работает», то бишь голодающие своего добиваются, «побеждают», пускай не в конкретном временном отрезке, но в широкой исторической перспективе — несомненно. Это хорошо видно на примере гандизма.

Голодание или пост были приняты во все времена. Если оставить пока в стороне пост как религиозный обряд (который, безусловно, имеет аспекты, важные для здоровья), то метод голодания как способа очищения и оздоровления организма был известен Авиценне, Пифагору, Гиппократу, Парацельсу. Основатель аскетического ордена ниндзя Энно Одзуну (VII век н.э.) включал пост в число своих практик по воспитанию воинов-монахов.

Голод как лекарство: от древности до наших времён

Ганди, в отличие, скажем, от тех же ирландцев, использовал не бомбы и винтовки, а голодовку как основной инструмент освободительной войны. Он словно вынес технику отказа от пищи за скобки индуистских сакральных практик — стёр невидимую, но, безусловно, ощутимую границу между сакральным и мирским, используя мистическую силу индуисткой доктрины о ненасилии как средство социальной борьбы. Это предельно смело со стороны Ганди, ибо он предаёт публичности глубоко личные религиозные переживания, и всё это во славу политических свобод.

Голодовку как инструмент, вынесенный за скобки религиозного опыта, успешно использовал и Сезар Чавес, мексиканский политический активист, один из наиболее известных и выдающихся лидеров латинской Америки XX века. В 1969 году он организовал известную 25-дневную голодовку в защиту прав сезонных рабочих. Протест, будучи широко освещаемым мировой прессой и привлёкший внимание сильных мира сего, таких как президент Кеннеди, увенчался полнейшим успехом. Чавес организовал подобную акцию и 20 лет спустя — и снова победа.

Будучи ревностным католиком, Чавес придал голодовке черты, присущие аскезе католицизма. Обратите внимание на фотографические снимки голодовки 69-го года: Чавес, голодающий уже вторую неделю, одухотворённый и умиротворённый одновременно. Кажется, что он не на политической акции, а дома, во время евхаристического поста.

Говоря о голодовке как о средстве политической борьбы, нельзя не вспомнить также лондонских суфражисток, объявивших голодовку в тюрьме в самом начале XX века. Примечательно в этой голодовке то, что впервые по отношению к голодающим было применено насильственное кормление, нововведение, которое, как это ни печально, стало одним из атрибутов голодовок всего последовавшего затем века. А что же принесёт нам век XXI? Ведь и сейчас голодают. В России голодают авиадиспетчеры и узники финских лагерей в Великую Отечественную, голодают сектанты и учителя, космонавты, инвалиды, обманутые дольщики и шахтёры. Не в России, в мире либерти голодают все кому не лень: левые и правые, борцы за свободы и борцы за свободу от свободы, тамильские сепаратисты голодают на лондонских площадях, суетливо запихивая по ночам гигантские гамбургеры из соседнего «Макдоналдса» в перекошенные рты, голодают узники зловещего концентрационного лагеря Гуантанамо, распластав телеса свои на бетоне тюремных коробок, голодал даже гордый Саддам, протестовавший против произвола незаконного суда, пока бедолагу не вздёрнули.

По всей видимости, голодовка будет оставаться действенным средством в арсенале социальной борьбы ещё многие века. И, несмотря на то что выверенный тысячелетиями метод даёт сбои, как это случилось в случае с железной Мэгги, не один десяток человеческих существ ещё прибегнет к известному способу. Впрочем, голодовка вполне может модифицироваться в соответствии с последними веяниями нашей маленькой технократической республики под названием «Земля». Например, вполне возможен вариант, при котором вместо отказа от пищи будет инициировано воздержание от пользования интернетом или отказ от просмотра «Большого Брата» в прайм-тайм…