Если бы латвийские профессиональные плакальщики направили свою энергию на защиту русского языка внутри Российской Федерации, то цены бы им не было. Опыт циничных провокаций, пафоса и манипулирования массовым сознанием в суверенной Латвии у них накоплен большой.

Моя давняя-предавняя российская подруга по имени Марина (она государственная чиновница РФ со штатом личных подчиненных более 150 человек), удалив всех посетителей и поставив охрану с водителем в режим “бессрочного ожидания”, недавно говорит: “Представляешь, а наша Ирка теперь каждый вечер ходит к репетитору по татарскому языку”.

“Пожалуйста, Марин, я такие шутки после хамского референдума в Латвии о русском втором государственном языке, сейчас не воспринимаю. Ну какой еще татарский для русского ребенка, живущего в России, а?”.

А дело оказалось вовсе не шуточным. Маленькая девочка Ирина, дочка дочки моей подруги, занимается спортивной гимнастикой. На одном из международных детских соревнований в Австрии, когда ребенку было 7 лет, к ней и ее родителям подошли тренеры из города Казань, субъект федерации Татарстан, страна Россия, и сказали: “у вас очень талантливая, бесконечно одаренная девочка. Мы хотим ее тренировать. Мы вырастим из нее настоящую чемпионку. Но для этого вам необходимо заключить с нашим клубом многолетний контракт, согласно которому на занятия спортом ребенка вы, конечно, больше не потратите ни одного рубля, но для этого вашей семье придется переехать в Казань. Ибо тренировки будут 2, 3 и 4 раза в день, без выходных, по расписанию”.

И переехала семья Марининой дочки, можете себе представить, из Москвы в Казань! Люди не бедные, банковские работники, сразу купили квартиру около Казанского Кремля, и работу в татарском филиале московского банка получили день-в-день. От Москвы до Казани, ночь в пути, кстати, скорый поезд был и есть всегда. Но, если раньше, еще лет 5 назад, он останавливался и в Гусь-Хрустальном (где все пассажиры, очень забавно, покупали на станции у работников завода настоящие хрустальные комплекты бокалов за треть цены), и тормозил на других станциях, то теперь у скорого поезда “Москва-Казань” только одна остановка: Казань.

Объявления в поезде, как и общение с проводниками, проходит по следующей схеме: сначала диктор (или проводник) говорит на татарском, вторым языком идет русский. В городском общественном транспорте Казани уже все до единой остановки объявляются только на татарском языке! Без перевода. “Представляешь, мы с Иришкой несколько раз проезжали свою остановку и ехали потом обратно, потому что не с первого раза распознали в быстром татарском языке и услышали это слово, “спорт”, а оно же общее для всех языков, и только тогда мы поняли, где нам выходить около своего спорткомплекса”.

Но и это не самое милое. Маленькой спортсменке сейчас действительно, за большие деньги, наняли репетитора по татарскому языку, ибо закон следующий. С текущего года после четвертого класса (!) все школьники обязаны сдать два государственных экзамена (ЕГЭ): по русскому, и по татарскому языкам. “А что будет, если не сдать татарский?” – ошеломленно спросила я, мысленно проведя аналогию на латвийскую ситуацию и на латышский язык. “Не переведут в пятый класс”, – ответила моя подруга. “И ребенок что, будет годами сидеть второгодником?”, – спрашиваю. “А ты как думала! Рано или поздно, конечно, подтянется по знанию татарского, но и школу окончит позднее сверстников, и в вуз поступит не по возрасту. А для пацанов, сама знаешь, это еще кошмарнее, в России по-прежнему обязательный воинский призыв с1 8 лет, и здравствуй, армия. Поэтому никто из русских детей и родителей татарскому языку в Казани не противится, его все учат и говорят, как миленькие, а закон какой есть, такой есть. Два государственных языка – это же надо знать оба государственных, а не тот, который нравится”, – последовал ответ.

В 1995 году, когда я работала советником депутата Совета Федерации в Москве и оканчивала учебу в Дипломатической академии, у нас в приемной были посетители, коренные россияне татарского этнического происхождения, открытым текстом говорящие мне с неподражаемым татарским акцентом: “девочка, а девочка, вот почему ты можешь говорить Москва свой русская языка, а я своя родной татарский не могу? Мой дед дворником у князь Трубецкого был, и вообще, здесь Золотая орда давно был, хан Мамай ходил, татаро-монгольское иго был, я тебя, девочка, давно завоевал и поработил, так где моя государственный татарский”. Недавно, кстати, вспоминали этот эпизод 17-летней давности с одним моим сокурсником из Академии, нынешним российским дипломатом. Вопрос о защите русского языка в РФ, коллеги, не новый, и не сегодняшний, и усиливается с каждым годом. В прошлом, 2011 году, из 80 тысяч московских первоклассников, которые пошли в школу 1 сентября и учатся в первом классе сейчас, 15 тысяч детей, чудовищная цифра, не знали ни слова по-русски.

Вот где огромное поле борьбы для профессиональных русскоязычных защитников, если бы их действительно интересовала защита русского языка и права человека! Но нет, у них цель иная. Желание получать депутатскую зарплату с богатой пенсией, желательно в Брюсселе – оно всегда выше интересов обманутого доверчивого избирателя. Журналистам латрусспрессы из однообразных “боевых листков” и “свистков” тоже никакая совесть не мешает аж 20 лет непрерывно зарабатывать хорошие деньги на русском языке в независимой стране ЕС. И все равно ныть, стонать и оскорблять государство-образующую нацию в Латвии – латышей – точно так, как про государство-образующую нацию в России рассуждал татарский дед.