Суициды среди детей и подростков стали в этом году одной из наиболее острых и обсуждаемых тем. Теоретически это должно было бы как-то стимулировать решение доселе многими игнорируемой общественной проблемы. Однако результатом оживленного обсуждения стал очевидный вред.

Торжество свободы слова от здравого смысла в этом вопросе стало очевидным, когда в качестве причины роста случаев детско-подростковых самоубийств было названо… применение психотронного ору жия. Как только речь заходит об этой фантастической субстанции, можно смело утверждать, что обсуждаемая тема окончательно приобретает нездорово-спекулятивный характер. Столь же симптоматично и то, что информационный бум объявили неопровержимым доказательством той или иной эпидемии – в данном случае эпидемии суицидов.

Теперь уже мало кто помнит, что все началось с сообщения о двойном самоубийстве двух 18-летних москвичек, которые, взявшись за руки, выбросились из окна. Тут же выяснилось, что это уже второе за неделю двойное самоубийство, а затем сообщения стали поступать с пугающим постоянством и частотой, иногда по три на день.

Уполномоченный по правам ребенка при президенте Павел Астахов заявил, что Минздрав и Минобрнауки должны в срочном порядке разработать и принять программы по профилактике самоубийств подростков. Он же пустил в оборот и слово «эпидемия». Оно тут же утратило метафорическое значение, которое придавал ему детский омбудсмен, и стало трактоваться как медицинский факт.
Большая ложь и статистика

Если посмотреть на факты непредвзято, то легко убедиться, что никакой самоубийственной эпидемии нет.

«Корректная статистика суицидов выводится по итогам года, поэтому делать выводы пока рано, – говорит руководитель Отдела экологических и социальных проблем психического здоровья Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского профессор Борис Положий. – Однако если применить некое усреднение показателей, то нет данных, свидетельствующих о всплеске суицидов как таковых. Чего нельзя сказать о частоте сообщений о них. Вообще по подростковым самоубийствам мы находимся на втором-третьем месте в мире: в год их у нас совершается примерно полторы тысячи. Привлечение внимания к этому, безусловно, вопиющему факту необходимо. Но, к сожалению, в 90% случаев сообщения о суицидах в той форме, в которой они у нас появляются, могут стать в первую очередь провоцирующим фактором для новых трагедий. Тех, что мы называем резонансными, или индуцированными, суицидами, которые как раз весьма характерны именно для подростков».

Конечно, было бы большим преувеличением говорить, что любая публикация в прессе на эту тему способна подтолкнуть кого-то к роковому шагу. Например, пространные экзерсисы фрейдистского толка о соседстве Эроса и Танатоса в подростковом сознании, которые толкают на смерть измученное пубертатом юношество, способны разве что заставить искушенного читателя изумиться психоаналитическим амбициям авторов. Неискушенный же махнет рукой на эту заумь. И лишь единицы залезут в «Википедию», чтобы узнать, кто такие Эрос, Танатос, Фрейд и что такое пубертат.

Тем более безобидны с точки зрения индукции суицидов публицистические заходы о социальной обусловленности подростковых самоубийств.

Впрочем, эти старые песни о том, как «среда заела», в данном контексте вообще являют собой полный отрыв от действительности. Потому и не способны на нее повлиять. Совсем другая история с куда как менее объемистыми и на первый взгляд бесхитростными «информационными» сообщениями, где, однако, кроме факта, излагаются разного рода душещипательные детали (помните, «взявшись за руки») или приводятся разного рода воспоминания соучеников и приятелей погибших. Те говорят о том, какими самоубийцы были замечательными и как теперь жаль, что их светлый облик затмевал от окружающих сведшую их в могилу душевную муку. Вот такого рода «информация» как раз и являет собой бомбу отнюдь не замедленного действия.
Азы – это сложно

То, что детская психология отлична от взрослой, общеизвестно. И потому, наверное, менее всего принимается во внимание. Детский психиатр с четвертьвековым стажем работы в Научном центре психического здоровья РАМН Наталья Римашевская говорит, что взрослым труднее всего постичь самую простую вещь – то, что детям и подросткам до конца непонятна необратимость смерти и что их куда в большей степени способны впечатлять и, хуже того, вдохновлять воображаемые образы безутешной родни и друзей, собравшихся у их украшенного цветами смертного ложа.

Конечно, этого совсем не достаточно для того, чтобы ребенок решил свести счеты с жизнью. Но беда в том, что детская психика исключительно подвижна, и иногда достаточно пустяка, чтобы у подростка вдруг случилось что-то вроде короткого замыкания, которое подводит его психику к опасной черте. Все происходит практически мгновенно. А всплывшее в памяти слезоточивое сообщение о суициде ровесника вкупе с изображенной в кино или порожденной собственным воображением «эстетикой» смерти решают дело.

Иногда результат несколько превосходит намерения юного суицидента. В том смысле, что тот совершенно не намеревается умирать взаправду. Летом, когда подростки ходят в футболках с коротким рукавом, у многих молодых заметны шрамы на венах. Это не всегда последствия случайно неудавшегося суицида. Многие в подростковом возрасте именно таким способом пытаются обратить внимание окружающих на себя и свои проблемы.

Вообще детям несвойственны депрессивные состояния с идеями самообвинения и попытками именно по этому поводу оборвать свою жизнь. Напротив, в своих действительных и мнимых бедах они винят окружающих и мечтают их проучить. Иногда изображая жертву непреодолимых обстоятельств или чудовищного, с их точки зрения, непонимания. И в результате совершают так называемые незавершенные, иначе говоря, демонстративные суициды. Статистикой они вообще не учитываются: нет трупа – нет самоубийства. Зато в жизни подобные случаи не так уж редки. Наталья Римашевская рассказала про малолетнюю пациентку, которая всего лишь оттого, что получила двойку за контрольную, наелась снотворных таблеток. Потом пошла и рассказала все родителям, и ее спасли. Врачи говорят, что имитировать самоубийство в надежде на спасение – типичная модель поведения для подростков. Но иногда спасение не приходит. Даже если самоубийство совершалось, казалось бы, заведомо негодными средствами. Другая маленькая пациентка Натальи Римашевской умудрилась вскрыть себе сонную артерию маникюрными ножницами и погибла.
Время говорить и время молчать

Обоюдоострость темы детскоподросткового суицида, равно как и суицида вообще, хорошо известна. Всемирная организация здравоохранения озаботилась тем, чтобы издать рекомендации, каким образом следует сообщать о суицидах. Во-первых, кратко и без подробностей. Во-вторых, без освещения мнений и реакций близких и знакомых и, главное, без всякого толкования и домыслов о причинах произошедшего. У нас же, как отмечает директор Центра психолого-медико-социального сопровождения «ОЗОН» Евгений Цимбал, все происходит с точностью до наоборот. Поэтому, вследствие избыточного внимания СМИ, показатели детско-подростковых суицидов за первые два месяца превысили показатели соответствующего периода минувшего года. Впрочем, есть надежда, что это не единственный результат информационного бума. Например, в ГНЦ им. В.П. Сербского полагают, что шумиха вкупе с усилиями Павла Астахова и общественным резонансом позволит-таки принять государственную программу по предотвращению суицидов, выстроить профилактику суицидов как систему.

Пока же ситуация парадоксальная. Скажем, в столице профилактикой самоубийств занимаются 62 центра, которые принадлежат системе образования, психологические центры при комплексах социальной защиты населения, центры при Департаменте семейно-молодежной политики и даже структуры МЧС. А вот в детских районных поликлиниках отсутствуют медицинские психологи и детские психиатры. То есть как раз там, где наблюдаются все без исключения дети и подростки, возможность профилактики суицидальных рисков практически сведена на нет. Между тем профессор Положий убежден в том, что о профилактике надо заботиться еще до появления ребенка. По его мнению, уже в женских консультациях должны быть специалисты, которые на основании данных о наследственных факторах смогут выявить группу предполагаемого риска среди еще вынашиваемых младенцев. И это тоже должна, по идее, обеспечить та самая госпрограмма.

Она, к сожалению, пока не явила себя миру. Но в любом случае с ажиотажем вокруг мнимой эпидемии подростковых самоубийств пора заканчивать. Иное поведение преступно.