Исторические кадры со статуей Ленина в Киеве, которая наклоняется, запрокидывается, расшатывается под хоровую песню, под крики и всполохи файеров, и наконец падает, втыкаясь по шею в асфальт, ошеломляют.

Так сменяются эпохи. Снос памятника Дзержинскому в Москве в 1991 году выглядел примерно так же — как сведение счетов и ритуал прощания. Что бы ни было потом, крушение идеологического символа — это всегда революция.

У людей и революций бывают разные темпераменты. В Москве в 1991 году Дзержинского сносили по постановлению Моссовета, протестующие долго ждали специальный кран (вот упадет Железный — проломит земную твердь, повредит коммуникации), потом Феликс немного пораскачивался на крюке, на радость всем фотокорреспондентам мира, и поехал в парк «Музеон». Всё очень интеллигентно. Дзержинский был снесен, но не уничтожен — и теперь дожидается подходящего момента, прогуливаясь возле ЦДХ. В Киеве на Ленина обрушились со страстью и ненавистью, как на живого — это, конечно, не снос, а расправа. Самосуд над большевиками, если уж суда им удалось избежать. Памятник вождю — то, что можно повесить и убить. Ленин был в Киеве убит

Россия отреагировала на эту новость очень болезненно. «Вандализм!» — «Нет, это крушение символа, как было с Берлинской стеной», «Это наша история» — «Может быть, еще и памятники Гитлеру — тоже история?» — «Зачем вы сравниваете, нацизм осужден, а коммунизм — нет, это разные вещи», «Ленин тоже сносил памятники, теперь получает свое» — «Но если вы сносите Ленина, вы выходите на очередной виток ненависти и гражданского противостояния» — в сетях случился острый приступ дискуссионной ленинианы. Памятник Ленину, конечно, не просто очередная статуя, созданная Меркуровым для выставки в Нью-Йорке в 1939 году, а потом установленная в Киеве в 1946-м, имеющая историческое или художественное значение, а именно актуальная политика. Фигура вождя, кстати, выполнена из того же карельского кварцита, что и Мавзолей в Москве.

Отношение к советской монументалистике маркирует политические взгляды лучше, чем принадлежность к партиям или голосование на выборах. Скажи мне, кто для тебя Ленин, и я скажу, кто ты. Сталин в нынешней России гораздо более консенсусная фигура, чем Ленин. Репрессии осуждают практически все, но о едином отношении к Российской империи или октябрю 1917 года не приходится даже мечтать.

Символический акт со сносом памятника читается однозначно — это возвращение к повестке 1991 года, антисоветской и антикоммунистической, которая в тот момент была и еще и антиимперской и моментально трансформировалась в националистическую во многих бывших республиках СССР. И вот теперь и Украина туда же, спустя 22 года.

Хочешь не хочешь, но от факта, что Ленина снесли националисты с красно-черными бандеровскими флагами, не отмахнуться. Это эстетика буржуазно-националистических революций.

В марте 1917 году в Киеве революция, которая хотела стать националистической, тоже уничтожила памятник. В тот раз это был памятник Петру Столыпину. Он стоял на Думской площади, нынешнем майдане (эта игра в исторические рифмы завораживает, конечно). 16 марта, в День праздника революции, когда проходили массовые манифестации, памятник не просто снесли, но судили и свергли как символ царизма и самодержавия. Были адвокаты и обвинители, и приговор. Памятник Столыпину сначала повесили, а потом сбросили вниз — леса для сноса напоминали виселицу, на знаменитых фото с майдана-1917 это очень хорошо видно.

Монументалистская символика в Киеве вообще невероятная сильная. Памятник Ленину стоял на том месте, где немцы соорудили виселицу и проводили публичные казни, а после освобождения в Киеве вешали уже самих немцев и тех, кто сотрудничал с ними. Наблюдатель ждет уж рифмы со Степаном Бандерой и, конечно, дожидается ее — новости сообщают, что памятник рабочему в Мариинском парке у Верховной рады покрасили в красно-черный и написали на постаменте «Герой УПА». Кто-то провидчески пошутил несколько лет назад, что сразу нужно делать монументы-трансформеры, с откручивающейся головой: сегодня — Ильич, завтра — Бандера и наоборот. И не портить зря казенное имущество. И ведь в каждой шутке есть своя ложка дегтя. Ленин с его национальной политикой, благодаря которой внутри коммунистической уже империи стали создаваться протонациональные государства, превратившиеся после распада СССР в полноценные национальные государства, немало послужил украинскому нацбилдингу (Сравните ленинские слова на памятнике «При едином действии пролетариев великорусских и украинских свободная Украина возможна, без такого единения о ней не может быть и речи» и столыпинские «Твердо верю, что затеплившийся на западе России свет русской национальной идеи не погаснет и вскоре озарит всю Россию»). Иногда у истории очень злая ирония.

Каменное тело Ленина расчленили, кулак отнесли на майдан. Просят теперь привозить из Киева сувениры — хотя бы маленький кусочек. Но что возить, если у нас тут своих Лениных в избытке? И даже целый Мавзолей и кладбище коммунистических вождей на главной площади страны. Именно поэтому новость о памятнике столь же украинская, сколь и российская. Как теперь объяснить людям, что это ничего такого не значит — монумент Ильича на Октябрьской площади Москвы — дескать, просто памятник истории. А если, наоборот, говорить о фигуре Ленина в концепции единого учебника истории, согласно которой февраль и октябрь 1917-го — это единый процесс, Великая Русская революция, то тогда величия не получается: главный символ той революции, Ленин, грубо повержен украинцами, а они нам как родные.

Даже если разрушителей памятника изловят и осудят за нарушение закона и вандализм, это уже не поможет делу — война символов развязана, Ленин в Киеве побежден. Но нам с ним еще жить да жить. В России эта историческая фигура оценивается в полярностях «красных» и «белых» и одновременно располагается на самом видном месте, как культовая. Этот когнитивный политический диссонанс удобнее списать на Украину, но он именно российский. Поэтому когда бьют по ленинскому телу в Киеве, голова болит у Москвы.