В Администрации президента России создано новое управление по противодействию коррупции. Благая весть. Появилось еще одно подразделение по борьбе с мздоимством. Но заметит ли нововведение это несокрушимое зло?

Если учесть, что главным коррупционером в России является Его величество чиновник, то ситуация напоминает борьбу пчел с медом. Рецепт борьбы с коррупцией, согласно мировому опыту, давно испытан. Победить коррупцию государственного аппарата может только гражданское общество, но его развитие аппарат из чувства самосохранения сдерживает, ибо есть риск, что вместе с коррупцией рухнет сама структура власти.

По мировому рейтингу коррупции Россия находится на 133 месте из 174 стран. То есть, замыкает худшую треть списка. Есть еще один любопытный рейтинг, казалось бы, далекий от коррупции. Это рейтинг рабства. В этом списке Россия на 49 месте из 162 стран, но здесь перечень перевернут, впереди людоедские режимы. То есть опять Россия в конце худшей трети. Получается, коррупция и рабство, то есть подневольное состояние человека, работа из-под кнута, невозможность сменить место жительства – тесно связанные проблемы.

Насколько далеко ушел российский гражданин от крепостного крестьянина? Откуда рабы и крепостные, если на дворе XXI век? Между прочим, формально рабство в Америке и крепостное право в России были отменены в разницей всего в четыре года. Для нас забавной шуткой выглядит стихотворение Сергея Михалкова, когда на спектакле “Хижина дяди Тома”, на сцену выбежала взволнованная девочка и протянула плантатору пять советских рублей, чтобы спасти несчастного раба: /И воцарилась тишина, /Согретая дыханьем зала,/ И вся Советская страна/ За этой девочкой стояла…

Между тем, если на тот момент где и было рабство, то как раз в советской стране. Фраза из первого советского букваря “Мы не рабы, рабы не мы” – всего лишь звонкая декларация. У крестьян, например, паспортов не было, они были насильно привязаны к колхозам, свободы в государстве рабочих и крестьян было меньше, чем у крепостных при царе. Впервые крестьяне получили паспорта при Хрущеве, и несправедливо, что этот факт слишком редко ставится ему в заслугу. Система прописки существовала еще десятки лет, припечатывала рабочих к заводской проходной, инженеров – к режимному КБ. Это при капитализме мобильность населения является ключевым фактором развития экономики, а когда живешь по государственному плану, то каждый человековинтик должен знать свою резьбу.

Власть в России всегда была герметична и закрыта от общества, как тайная масонская ложа. Смердам не полагалось знать подробностей о личной жизни правителя. Политик в России никогда не был публичной фигурой, будь он сто раз всевластным вершителем судеб безмолвной публики. Ну, например, Рузвельт был великий президент и великий инвалид. Сталин тоже был великий, но о том, что он инвалид, не знал никто. Попробуй, заикнись! Можно предположить, что изрядная доля вины министра обороны Анатолия Сердюкова состоит в том, что его неугомонная личная жизнь была выставлена на обзор. Сердюков входил в узкий круг посвященных, он был вольным каменщиком, но отнюдь не вольным сластолюбцем. Впрочем, теперь он покаялся, дал отставку своей ненаглядной, оторвал ее от себя, как “младший брат” в якудзе отрубает в знак покаяния безымянный палец. Поэтому вряд ли Сердюков войдет в круг интересов нового управления по противодействию коррупции Администрации президента.

В разные времена рабство понимали по-разному. В античную эпоху философ Аристотель систематизировал орудия труда. Были молчащие орудия, были мычащие – это скот, а были говорящие орудия – это рабы. Самое смешное по нынешним временам, что в Афинах, где родилось понятие демократия, полиция была сформирована исключительно из рабов. Сейчас в России полиция, мягко говоря, стала свободной дальше некуда. В российском полицейском околотке любой гражданин быстро почувствует себя рабом хуже дяди Тома.

В России рабством можно считать банковскую кабалу, кредиты, ипотеку, которая выдается под немыслимые спекулятивные проценты. Рабством является жизнь в моногородах, где все люди зависят от градообразующего гиганта, который диктует свою волю. В бесконечных пробках мы тоже являемся рабами, потому что прикованы к машине. Многие наши семьи – это семейное рабство и помощи ждать неоткуда. По документам ООН проституция – часто тоже форма рабства. Торговля людьми и незаконная миграция, которая стала проблемой для России, – тоже рабство. Таких рабов в России минимум 600 тысяч.

У нас процветало мобильное рабство, когда телефонным номером ты был намертво привязан к оператору связи. Его только что отменили, вздохнем свободно хотя бы по этому поводу.

Может быть, в нашей стране иначе нельзя и у нас все поголовно рабы? Ясно, что экс-министр Сердюков – это раб. Только не в том возвышенном смысле, в котором пылкий любовник называл себя рабом, а объект своей страсти — королевой. Любовные цепи министр героически, как Геракл перед египетским царем, порвал в клочья. Кстати, президент Путин – тоже раб, он сам себя так назвал, признавшись, что много лет пахал, как на галерах, и ему не стыдно смотреть в глаза избирателям.

Русские настолько любят рабство, что даже народной, самой любимой команде дали имя раба. “Спартак” — больше таких команд в мире нет. Как восстание рабов обречено, так и “Спартак” никогда не станет вновь чемпионом. Кстати, даже на Украине, которая унаследовала многие советские комплексы, нет ни одного “Спартака”. Неудивительно, что в Киеве Майдан живет и бьется. А в Москве Болотная испуганно замолчала и ждет наказания.

Но, в конце концов, рабство – это не только состояние общества, но и состояние души каждого человека. Тут каждый решает за себя. Писатель и врач Чехов призывал “выдавливать из себя по каплям раба и, проснувшись в одно прекрасное утро, почувствовать, что в жилах течет уже не рабская кровь, а настоящая человеческая”.

О коррупции Чехов не написал ничего. Мы до сих пор не знаем, какие пиявки надо ставить, чтобы вытравить из себя эту заразу.